Название: «Отдать все - 2» Автор: Сплин Рейтинг: PG-13 Пейринг: Катя/Андрей, Роман/Катя Жанр: мелодрама Герои: все из НРК и новые персонажи.
Уважаемые читатели, этот рассказ продолжает историю описанную в фанфике «Отдать все». Прошло полгода...
Глава 1
- Все!- Роман для убедительности рубанул рукой воздух. – Поругались. Точно. - Что ж теперь будет? – еле слышно произнесла впечатлительная Шурочка. - Что, что? Развод и Зималетто пополам. – Роман повторил свой решительный жест. - Как это? – ахнула Танечка Пончева, прижимая руки к груди. - Как. Ему Зима, ей Лето, - Роман помолчал и добавил, - или наоборот. - Роман Дмитрич, - вскрикнула в сердцах Ольга Вячеславовна. – Ну что вы такое говорите? Вам бы все шутить. Девочек совсем напугали. Посмотрите на Шуру, - она показала рукой на испуганную побледневшую секретаршу. - А Танечке и вовсе волноваться нельзя, а то молоко не дай Бог пропадет. Таня Пончева, соглашаясь с Ольгой Вячеславовной, покивала головой, продолжая удерживать руками, сильно бьющееся и кажется готовое выскочить из груди сердце. Она пришла сегодня навестить подруг, рассказать, как растет ее маленький сынишка, а тут такое! - Расслабились, - изрекла молчавшая до сих пор Маша. Все дружно повернули к ней головы. - Расслабились, говорю,- повторила Тропинкина. – А за ними глаз, да глаз нужен. Все, - решительно произнесла Мария. – Назначаем сбор 911 для Ждановых! Встречаемся через пять минут.
*** Работать Андрей не мог. Вот не мог и все. Уговаривал себя, уговаривал, что надо успокоиться, сосредоточиться на делах и что? Время к полудню, а он только и делает, что перекладывает бумаги с одной стороны стола на другую. «Ну, сколько можно себя мучить?» - Андрей резко отодвинул документы, встал и принялся измерять ширину собственного кабинета решительными шагами. – «Малиновский еще этот». – Президент с ненавистью посмотрел на закрытую дверь. – «Что это у тебя, Андрюша, вид такой будто ты стаканчик цикуты натощак выпил», – передразнил он друга. – «Юморист хренов. И так тошно дальше некуда, так еще!..» - он опять окинул свирепым взглядом ни в чем неповинную дверь. Они с Катей сегодня поругались. Вот именно не поссорились, а поругались. Наорали друг на друга, слов обидных наговорили. «Ну, вот что я такого предложил? Из-за чего нужно было так злиться?» - Андрей «приземлился» в красном кресле. – «А действительно из-за чего?» - мозг лихорадочно искал ответ на заданный вопрос. – « Из-за какой-то дурацкой фирмы. Я и название-то ее толком не запомнил. Вот кретин, и чего я разорался? Нет, ну Катя тоже неправа. Как она там меня назвала? «Авантюрист. Потенциальный уголовник». Надо же. «Прокуратура по мне плачет». Ну, это, уж совсем ни в какие ворота…», – почувствовав прилив праведного гнева, Андрей вскочил и опять забегал по кабинету.
*** «Процентная ставка, процентная ставка… Да пропади она пропадом эта процентная ставка. Я же с Андреем сегодня поругалась. Уже скоро обед, а он так ни разу и не зашел, и не позвонил. Обиделся». – Катя поднялась, подошла к зеркалу и завела невеселый разговор со своим отражением. - «Вот из-за чего весь этот сыр-бор? Зачем ему понадобилась эта фирма? Почему нельзя прислушаться к мнению жены, спрашивается? Ну, не знаю я, почему она мне не нравится. Название у нее какое-то неприятное. Забыла какое. И хозяйка эта! Вся из себя такая подозрительная. «Андрей Палыч, вы такой замечательный… Мне всегда хотелось быть вашим партнером». Сю-Сю-Сю». – Катерина шмыгнула носом. – «Ты что, его ревнуешь, что ли?» - спросила она свое отражение. – «Да. Я его ревную...», – призналась сама себе, и глаза в зеркале стали совсем виноватыми. Вице-президент глубоко вздохнула и вернулась за свой рабочий стол. – «Нет, ну Андрей тоже неправ. Как он меня назвал? «Перестраховщик, скопидомка». Надо же», - возмутилась Катерина и, повернувшись к экрану монитора, начала стучать по клавишам так, как будто собралась их наказать за что-то.
*** Заседание Женсовета было в полном разгаре. Подозрения о пробежавшей между Ждановыми «черной кошке», подтвержденные «специальным агентом» Малиновским, были еще раз детально обсуждены и, в результате, был вынесен единогласный вердикт - мирить! Сейчас решался вопрос как? - Нет, дамочки. Если мы их будем сводить вместе, они догадаются и тогда нам мало не покажется и от Жданова попадет под горячую руку, да и Катерина в долгу не останется. - Ну, а что ты предлагаешь, Маш? Ведь добровольно они друг к другу не пойдут. Маша на секунду задумалась, и вдруг, глаза ее загорелись, и широкая улыбка осветила лицо. - Молодец, Амурчик, - обняла она растерянную подругу. – Это то, что нужно. Мы должны сделать так, чтобы они сами побежали друг к другу. – Маша обвела притихших женсоветчиц победным взглядом. – Понимаете? Нужно только сказать Жданову, что Катя страдает, а Катюхе рассказать, как Андрей Палыч переживает. – Тропинкина, улыбаясь, ждала реакции подруг. - Ну, Машка, молодец! – наконец ответила за всех Ольга Вячеславовна. - Здорово. Правильно, – понеслось со всех сторон. - Тихо, тихо, - Маша подняла руки, пытаясь успокоить не в меру разволновавшихся подруг. – Сейчас главное решить, кто пойдет к Жданову и Кате. - Может, к Жданову опять пошлем Роман Дмитрича? – предложила Шурочка. - Нет, Шуруп. Для такого дела он не годится. - Правильно, Маш, - подхватила Ольга Вячеславовна. – Он только все испортит. - Так. Ладно. Жданова я беру на себя. А вот кого к Кате пошлем?.. – Маша задумалась, потом внимательно посмотрела на Светлану. Та все поняла и закивала головой. – Правильно, Маш, Зорькина! - Светик, у вас с Николаем Антонычем душевные отношения, так что договариваться с ним будешь ты. Действовать начнем по моей команде. - Подвела итог совещания личный секретарь президента Мария Тропинкина. – Все, дамочки, по местам. Веселая стайка неугомонных женщин покинула, наконец, свою «штаб-квартиру» и разлетелась по коридорам Зималетто.
Глава 1. Продолжение.
- Андрей Палыч, - обратилась Маша к президенту. – Подпишите, пожалуйста. Андрей повернулся, отошел от окна и, водрузив на место очки, протянул руку за принесенными бумагами. Пока Жданов сосредоточился на письмах, Маша, пыталась справиться с волнением. Уж очень хорошо ей было известно, что означает глубокая складка на президентской переносице и колючий взгляд, брошенный в ее сторону, когда она решилась его потревожить. Одно неверное движение и… - Андрей Палыч, а Катя она случайно не заболела? - осторожно поинтересовалась Маша, забирая подписанные бумаги. - Что? – вскинул голову президент. - Извините, Андрей Палыч, - «растерялась» Мария и поспешила ретироваться из кабинета. - Стойте, Маша, - остановил ее резкий окрик. – Почему вы задали мне вопрос о Кате? Что случилось? Внутренне возликовав, Маша продолжила изображать смущение. - Просто, Катя… она позвонила, попросила у меня таблетку от головной боли … Я принесла,.. а она какая-то грустная… и глаза у нее красные, вот я и подумала... Извините, Андрей Павлович. - Маша тихонько выскользнула за дверь.
*** В это же время в другом кабинете разыгрывалась очень похожая мизансцена, только с другими действующими лицами. - Кать, а что это с твоим Ждановым сегодня происходит? – В дверь как всегда без стука и как всегда стремительно «влетел» ее друг и по совместительству финансовый директор Зималетто, Николай Зорькин. - В каком смысле? – напряглась Катя. – Здравствуй, Коль. - А?.. Да, привет. – Колька устроился на краешке ее стола. - Ну, твой муженек сидит у себя в кабинете мрачнее тучи и громы-молнии на всех мечет. - Кричит? - Да нет, наоборот молчит. Только смотрит так… - Зорькин поежился. – Кать, вы что, поругались? - Коль, а Андрей он как,.. он, что расстроился? – проигнорировала Катя вопрос друга. Зорькин развел руки и недоуменно покачал головой. - Машка сказала, - начал он загибать пальцы, - что он просил по телефону его ни с кем не соединять - раз, в кабинет никого не впускать - два. Я в банк ездил, мне с ним обсудить кое-что нужно было срочно, так он так на меня посмотрел, что я забыл, зачем пришел. Что у вас случилось-то? - Коль, ты извини, я сейчас очень занята, - засуетилась Катя, бестолково перекладывая с места на место какие-то бумаги, карандаши и прочие канцелярские принадлежности. - Ты иди к себе. Я потом зайду, - Катя махнула рукой. – Ну, потом… - Ладно. Как скажешь, – вздохнул Зорькин. - Заходи. «Ну, что?» - впились в него глазами томящиеся в коридоре Светлана и Ольга Вячеславовна. Зорькин улыбнулся и показал им большой палец.
*** Поморгав в след исчезнувшей секретарше, Андрей попытался осознать, что она сейчас сказала. «Катя… голова болит… глаза красные. Плакала или…», – Жданов растерянно огляделся по сторонам. - «Не дай Бог, правда заболела. А я тут сижу. Вот дурак», – и в туже секунду он вскочил и чуть не бегом бросился из кабинета. – «Катя, Катенька я сейчас, я к тебе. Ты только подожди немного. Пусть я кто угодно, Кать. Я и сам про себя Кать знаешь, как скажу - болван я, кретин».
«Андрей, расстроенный. Милый мой. Что же это я сижу. Он там переживает, а я,… да и пусть я перестраховщик, я и сама про себя знаешь, как думаю, Андрюш. Осел я упрямый или как там, если она – ослиха? Ну, неважно… Я сейчас, я к тебе».
Они смотрели друг на друга не в силах сделать ни шага, не в силах произнести ни слова. Смотрели так, как будто не виделись сто лет. «Мне без тебя было так плохо. Где ты был? Я чуть не умерла от одиночества. Прости меня. Я так люблю тебя, Андрей». «Любимая моя, хорошая. Без тебя я не могу жить. Я чуть не окаменел без тебя. Прости. Я больше никогда тебя не обижу. Я так сильно тебя люблю». - Катенька - Андрей Два быстрых шага навстречу и крепкие, кажется, что и не разорвешь, объятья. Как хорошо, когда все хорошо. А хорошо все только тогда, когда самый дорогой человек вот так рядом, близко, когда можно прикоснуться, погладить, поцеловать, посмотреть с любовью в глаза и увидеть в них ответное чувство.
*** Женсовет подводил итоги проведенной «операции». Дружно всхлипывая, дамочки все пытали и пытали Шурочку, добиваясь от нее подробностей примирения Андрея и Кати. А Шурочка, сама постоянно прикладывала салфетку к воспаленным глазам и рассказывала – А потом Жданов как обнял Катьку, как прижал к себе. А я ушла. Неудобно же подглядывать. Вот. - Хорошо то как, правда, девочки? – обратилась ко всем Света. - Нужно Татьяне позвонить, а то она дома переживает. «Девочки» еще посидели, повздыхали, повспоминали свою молодость и умиротворенные, довольные воцарившим в стенах любимой фирмы согласием и покоем, разбрелись по рабочим местам.
Глава 2
Почему-то не сиделось. Все-таки эта ссора Ждановых выбила его из колеи. Он встал, походил по кабинету, подошел к двери и машинально закрыл ее на ключ. Потом вернулся к окну, раздвинул жалюзи и прижался разгоряченным лбом к прохладному стеклу, всматриваясь в раскинувшийся до горизонта город. Осень. Поздняя осень. Листьев на деревьях совсем нет, облетели. Крыши домов, асфальт, небо и мелкий дождь - все вокруг серое. «И на душе у тебя такой же серый дождь». - Роман криво усмехнулся, отстранился от окна и огляделся по сторонам. – Что ж происходит, а? – обратился он к самому себе. - «Ведь если так дальше пойдет, то ты Малиновский скоро стихи начнешь писать. Ну, так что с тобой, Роман Дмитрич, сам сознаешься или пытать будем?»
Он думал, что уже привык к этой тянущей боли в груди, научился справляться. А оказалось, что достаточно одного движения, маленького «камешка» и все рухнуло и понеслось стремительной лавиной сметающей все барьеры, возведенные им, чтобы окончательно не потеряться и сохранить хотя бы видимость спокойствия. «Я люблю ее!» – «выкрикнул» он решительно и тут же оглянулся, словно опасаясь, что кто-то может услышать его тайные мысли. – «Я люблю ее», - повторил обреченно.
«Когда же это случилось? Как?» - Роман достал из кармана пачку сигарет, прикурил и выдохнул облако дыма. Он тщетно пытался вспомнить тот момент, ту точку, когда вся его жизнь рухнула, пошла наперекосяк, перевернулась с ног на голову. «Да какая теперь разница когда и как». - Пальцы мелко дрожали, сизый дым лихорадочно выкуриваемой сигареты резал глаза, а запущенный механизм воспоминаний услужливо открывал одну за другой страницы недавнего прошлого.
Вот они с Андреем лежат в одной постели в номере питерской гостиницы. Обоих угораздило где-то подхватить грипп и Катерина, в целях экономии времени и сил, «перевела» его из одноместного номера в их со Ждановым семейный и, уложив рядом с супругом в большую двуспальную кровать, кормит на пару с Андреем лекарствами и поит какими-то отвратительными микстурами. В один из таких моментов, когда они, возлежа на подушках, принимали из ее рук стрихниноподобную жидкость, раздается стук в дверь и появляется, вызванный Катериной для помощи в делах, Зорькин… У них, у обоих высоченная температура, оба от этой температуры плохо соображают, но комичность ситуации и выражение лица «друга, Коленьки», заставляет их смеяться до слез. Он тогда был уверен, что умрет, но не от гриппа, а от ее близости, от необходимости терпеть ее прикосновения, ощущать на себе ее заботу. Эту «командировку» он не забудет никогда. Как он только пережил эти дни?
Роман грустно улыбнулся воспоминанию, а перед мысленным взором вставало уже другое. Они втроем допоздна засиделись в офисе, пытаясь с ходу решить какую-то возникшую проблему. Увлекшись с Андреем обсуждением - не заметили, как Катя заснула. Как же он хотел оказаться на месте Андрея, когда тот, взяв жену на руки и, ласково прошептав: - «Пойдем, котеночек спать», - понес ее к лифту. Ему же тогда в качестве «трофея» досталась только туфелька, соскользнувшая с Катиной ножки. Как бережно он прижимал к груди эту изящную деталь женского туалета, как чуть не поцеловал ее - эту туфельку, и только страх, выдать себя и свои чувства, остановил тогда поток его безумной нежности.
Вспомнил он и свадьбу Кати и Андрея. Вспомнил, как задохнулся от восторга, увидев ее в свадебном наряде, сказочно прекрасную, немного смущенную всеобщим вниманием и бесконечно счастливую. Вспомнил, как не мог заставить себя отвести взгляд от ее сияющих глаз. Вспомнил сумасшедшего от радости Андрея, кружащего на руках невесту, целующего и обнимающего жену. Вспомнил, как с букетом цветов и казалось навечно застрявшими в пересохшем вдруг горле словами, шел он на негнущихся ватных ногах, поздравить молодоженов и думал только о том, что бы никто не заметил его состояния.
Вспомнил их с Катей единственный серьезный разговор накануне свадьбы. Вспомнил свое вымученное: - «Мне нет прощения?», - и Катин взгляд, в котором отразилась такая буря эмоций, такое смешение чувств, что он невольно отшатнулся и разучился дышать. Вспомнил ее тихое: - «Я постараюсь забыть». Он тогда так и не понял, что она постарается забыть, свою обиду или его идиотский поступок и проклятую инструкцию.
Роман бросил окурок сигареты в пепельницу, тут же прикурил вторую и… «вернулся» в ТОТ день. Вспомнил серый больничный коридор, одиноко сидящего Андрея. «Неужели, именно тогда все и произошло?» - Он никак не мог взять в толк, как можно было полюбить до сего момента совершенно безразличного тебе человека, полюбить, даже не видя его, только потому, что впервые в жизни осознал, что все, о чем читал когда-то в книгах и чему, в сущности, никогда не верил, все это может быть на самом деле. Что вот рядом с тобой сидит убитый горем, в одну ночь поседевший друг, а где-то там, находится лишившаяся разума хрупкая девочка, которая так верила в любовь, что не смогла смириться и пережить ее потерю. «Да, именно тогда». - Роман опустился на стул, затушил ненужную уже сигарету и уткнулся лбом в сцепленные руки.
Наверное, это была странная любовь. Ведь умиряя от нежности, сгорая от неутоленного желания, он никогда не ревновал ее, не завидовал Жданову, не мечтал, что она когда-нибудь будет его. Нет. Он любил ее именно такой, влюбленной и бесконечно преданной и верной Андрею. Она для него была Женщиной, Идеалом и он сам, даже не подозревая того, назначил себя хранителем ее счастья, хранителем их с Андреем любви. Именно поэтому, когда сегодня Шурочка, сбиваясь и путаясь, стала рассказывать ему о подозрениях женсовета, он не минуты не задумываясь, помчался выяснять из «первых рук», что же случилось.
Роман еще долго сидел в тишине, обдумывая то, что с ним произошло, переживая мучительные и в тоже время сладостные воспоминания, размышляя о том, как жить дальше и, в какой-то момент почувствовал, что на душе становится светлее, что из нее уходят серость и уныние. Он посмотрел на дверь, встал, отпер ее, потом вернулся к столу, взял в руки пачку документов, и перед тем как погрузиться в работу, улыбнулся и уже спокойно подумал. - «Ну, с кем не бывает. Помирятся».
Глава 3
- Андрюш? - У. - Я даже пошевелиться не могу, а ты? -Угу. - Что угу? - Не могу. Они лежали, тесно прижавшись, друг к другу. Катя устроила голову на груди мужа и сейчас как самую прекрасную на свете музыку слушала гулкие удары его сердца. Здесь в доме, где прошло ее детство, в ее маленькой комнатке где, еще совсем недавно, она могла только мечтать о несбыточном счастье, это самое счастье лежало сейчас рядом с ней, обнимало ее и легонечко поглаживало теплыми ладонями по спине и плечам.
После их свадьбы родители Кати остались жить в загородном доме Андрея. Молодые Ждановы приезжали к ним на выходные дни, а по будням жили в съемной квартире недалеко от Зималетто. Вчера Андрей сказал: - «Никуда не поедем. Мириться будем». И они под предлогом неотложных дел, не поехали за город, а обосновались в родительской квартире и теперь терзали старый Катин диванчик, давно отвыкший от столь жестокого с ним обращения и от этого жалобно попискивающий и намекающий на то, что он вот прямо сейчас не выдержит и развалится.
- Кать, - Андрей наклонил голову, пытаясь заглянуть ей в лицо. - Что? - Давай всегда ругаться по пятницам. - Почему по пятницам? - Ну, тогда все выходные мириться можно будет, - и он мечтательно закатил глаза. - Андрей! - возмутилась Катя, а сама потянулась и коснулась поцелуем его губ. Муж незамедлительно вернул ей поцелуй обратно, и… они продолжили мириться… Мирились между прочим уже вторые сутки. Ох! и как мирились!
После очередного акта примирения, Андрей все-таки решил выяснить, из-за чего же они так поцапались? Когда жена в пылу откровения покаялась ему в своей неосознанной ревности, он захохотал так, что диванчик не выдержал и отдал Богу душу, в результате чего президент компании Зималетто оказался на полу. Катя опрометчиво пытавшаяся задержать падение мужа, оказалась там же, но правда в более комфортных условиях, то есть на Андрее сверху и в его объятьях. Это обоюдное низвержение грозило перевести веселье Жданова в истерику. Он уже просто стонал от хохота. Катя сначала даже хотела обидеться на него за это, но обижаться, лежа на обнаженном мужчине к тому же тоже слегка не одетой, было как-то глупо и она, заглядевшись в его смеющиеся, с росинками слез в уголках, глаза, не выдержала и, ткнувшись головой ему в шею, включилась в игру «кто кого перехохочет».
- Вот тоже проблема нарисовалась, Кать. - Это ты про диван, Андрюш? Они пытались починить сломанную мебель. Вернее пытался Андрей, а Катя суетилась вокруг и заглядывала ему под руку. - Кать, ну не мешай, – с мягкой улыбкой посмотрел на жену Андрей. – Не совсем про диван. Тебе ведь съемная квартира не нравится? – спросил он, продолжив попытки поставить сломанную диванную ножку на место, - и, опередив ее с ответом, добавил. – Мне она тоже не нравиться, Кать. Чужая. Делаем вывод – нужно покупать свою. Так? - Так, - согласилась Катя. - Правильно. А что на это скажут твои родители? - Андрей уселся рядом с женой на паласе. - Они нам предлагали жить в этой квартире? Предлагали. А мы отказались? Отказались. - Ну, мы же объяснили, что нам нужно жить поближе к работе, - попыталась робко оправдаться Катерина. - Объяснить, то объяснили, но вот поверили ли они? – Андрей взмахнул руками. – Вот вопрос. И что мы им скажем, когда они узнают, что мы хотим купить новую квартиру? - Андрюш, а тебе квартира родителей не нравится? Не престижная она? Да? - Кать, ну что ты такое говоришь, а? – обиделся Андрей. – Просто здесь тоже все не свое. Не чужое, но и не свое, понимаешь? – Он по взгляду Кати понял, что она не совсем с ним согласна и поспешил объяснить. – Ведь мы с тобой не пошли в спальню родителей? Так? Вынуждены были тесниться на твоем диване. И, вот - Андрей развел руками, показывая на разбросанные по всей комнате инструменты – к чему это привело, - с улыбкой закончил он. - А давай купим новый диван? – предложила Катя. - Еще, лучше, Катюш, было бы купить новую мебель и сделать ремонт. Но это квартира твоих родителей, Кать, и мы без их согласия ничего делать не можем, и не будем, - решительно заявил он. – Вот тебе и проблема. Они помолчали, сидя рядышком на полу и грустно рассматривая окривевший диванчик. - Кать, – жалобно протянул Андрей, – я есть хочу. - А диван кто ремонтировать будет? - Катерина повернулась к мужу и, обняв его за шею, потерлась носом об его нос. - Кать, я тебе твердо обещаю, я все починю. Я знаешь, какой мастер? Я все умею. Только у меня сил нет от голода. Умираю, есть хочу. - Жданов сложил руки на груди и скорчил скорбную рожицу. - Иди руки мой, мастер, - Катерина чмокнула его в лоб и убежала на кухню.
Глава 3. Продолжение. Это страшное слово - свекровь.
Андрей давно спал. А ей не спалось и она, прижав к своей груди его отяжелевшую руку, лежала, рассматривая причудливые тени на потолке, и думала. «Зачем она приезжает? О чем хочет говорить с Андреем? Неужели все еще надеется нас разлучить?» - инстинктивно сжала руками большую теплую ладонь мужа. – «Проблемы, проблемы. Ты, конечно, понимала, что семейная жизнь это непросто, что со свадьбы все только начинается, ты думала о том, как строить новые отношения, привыкать к новому образу жизни. Да, ты о многом думала. Но жизнь полна неожиданностей». – Катя повернула голову и посмотрела на спящего Андрея. Лицо его было таким спокойным, таким умиротворенным. А у нее как всегда при взгляде на мужа забилось быстрее сердце. Она поднесла к губам и поцеловала его безвольную руку. «Ты думала, что самое сложное будет построить отношения с Андреем, а с Андреем все оказалось как раз легко и просто», - Катя улыбнулась, вспомнив их вчерашнюю ссору. – «Да, уж, просто». И все-таки их отношения с мужем были удивительно сердечными. Ей с ним было тепло и уютно и ему с ней, она это чувствовало, было хорошо и спокойно. У них были во многом одинаковые привычки, схожие вкусы и интересы. Они легко подстраивались один под другого, делились друг с другом своими пристрастиями и, как-то так получалось, что увлечения одного становились увлечением другого. Чудно. Вот, например футбол. Ее никогда раньше не интересовала эта игра, хотя папа был заядлым болельщиком. А с Андреем… Он однажды купил новый телевизор и вознамерился установить его на кухне. На ее вопрос «зачем?», как-то виновато потоптался у двери и сообщил, что начинается мировой футбольный чемпионат, ему хочется посмотреть, но, чтобы ее не беспокоить, он решил… Вспомнила, как взяла тогда его за руку, привела в комнату, усадила на диван и сказала: – Смотри себе на здоровье. – Кать, так он только завтра начнется, - опешил он. - Ну, а ты заранее местечко займи, устройся поудобнее, – пошутила она, а Андрей вместо того, чтобы ответить на шутку, вдруг вскочил, прижал ее к себе и тихо прошептал: - Катька моя родная. Теперь они с Андреем с удовольствием смотрят футбол вместе. – «А он?» - Она рассказала ему, как любила сидеть на подоконнике, смотреть в ночное небо и мечтать. С тех пор это стало их традицией – постоять, перед сном обнявшись у окошка и помечтать в темноте о будущем. «Андрей, мой Андрей», – вглядывалась она в лицо спящего мужа. – «Самый дорогой, самый близкий мне человек. Мне очень, очень хорошо с тобой», - опять коснулась губами его руки. Да им хорошо вместе. Им хорошо, но вокруг столько людей, столько новых впечатлений. За всю ее жизнь, у нее не было столько знакомств, как за эти полгода. Встречи, разговоры, общения, взаимоотношения, которые далеко не всегда можно назвать хорошими… Как со всем этим справиться? «А еще родители его и мои, Кира, Колька, женсовет, Милко, Малиновский, модели…», - она глубоко вздохнула. – «Вот как скажите, например, реагировать на всех этих женщин, что крутятся вокруг Андрея? Как это оказывается трудно, быть женой красивого мужчины. Эти нахалки так и норовят его утащить. Как же я хорошо сейчас понимаю Киру», – воспоминания о бывшей невесте Андрея, «подернули дымкой горечи» ее мысли. – «Но я никогда не буду вести себя так, как вела себя Кира. Ревновать, следить – это неправильно. Неправильно?» - спросила она саму себя. - «А кто вчера приревновал его к этой бизнес-леди? Нет, это больше не повториться никогда. Ведь я верю ему, а он мне и мы любим друг друга». Перед глазами вставали незабываемые воспоминания. Андрей, израненный, с побелевшим от боли лицом в квартире Малиновского. Как она тогда испугалась, услышав его крик. А как он обнимал ее, как целовал разбитыми губами. А потом была их первая ночь. Первая, потому, что они все тогда начали с нуля, с чистого листа. «Андрей, я ведь думала, что опять сойду с ума, когда буквально на следующий день, ты сделал мне предложение и объявил о нашей скорой свадьбе моим родителям. Папа тогда, что-то пытался возразить, говорил, что тебе нужно вернуть доверие отца, наладить дела на фирме…, а ты сказал, что теперь в твоей жизни главное всегда будет на главном месте, а главное для тебя - это я. А потом была наша свадьба и возвращение в Зималетто. Я покинула компанию, как обманутая любовница-секретарша, а вернулась, как вице-президент и жена Андрея Жданова». - Она ласкала взглядом любимое лицо. – «Спасибо тебе, мой хороший. Сколько же ты пережил, сколько преодолел ради меня, ради нашей любви». – Коснулась губами седой прядки в волосах. – «Спасибо тебе за все». – Не удержалась и легким поцелуем потревожила его губы. Андрей улыбнулся во сне, обнял и крепко прижал ее к себе, и она, пригревшись в его объятьях, наконец, заснула, напоследок успев подумать о том, что свекровь – это все-таки очень страшное слово.
Глава 3. Продолжение. Как быстро летит время
«Катя, Катенька, наверное, мне стоило родиться только для того, чтобы встретить тебя. Я с ума схожу от счастья, что ты рядом со мной. Моя Катя, какая же ты удивительная: скромная и дерзкая, робкая и решительная, нежная и страстная. Нет другой такой на свете». – Андрей восхищенно наблюдал за женой, которая еще минуту назад сидела в кресле, поджав под себя ноги и нахохлившись, как птичка. Сидела и о чем-то думала, глядя на мир широко распахнутыми, удивленными как у ребенка глазами, а теперь носится по квартире с воинственными индейскими криками, заражая его своим безудержным весельем. «Чудо мое, воробушек мой московский», – улыбался он, глядя на увлеченную сборами на прогулку и подпрыгивающую от нетерпения, Катерину.
Сегодня с утра природа как будто вспомнила, что день может быть не только пасмурным, и что иногда для разнообразия над Москвой может светить солнце. Небо за окном очистилось от туч и удивляло своей полузабытой синевой. Выпавший ночью несерьезный снег почти растаял, кое-где уже подсох асфальт, а на газонах образовывались островки летних воспоминаний из зеленой травы. - Катюш, пойдем гулять, а? – предложил Андрей и Катя, обрадовавшись, вскочила с кресла и, соревнуясь по скорости с кометой Галлея, начала носиться по квартире. - Ой, Андрей, а я только что хотела тебе то же самое предложить, - успела сообщить ему жена, пролетая из комнаты в ванную. Их желания как всегда совпали. Впрочем, последнее их уже не удивляло. Пора узнавания, что у них во многом одинаковые вкусы, привычки, взгляды уже прошла, как и удивление по этому поводу.
*** Начали они прогулку от Замоскворечья. Прошлись по Ордынке, свернули в Черниговский переулок, постояли, удивляясь здешнему ощущению застывшего где-то в средних веках времени, и тут он не удержался, обнял ее и поцеловал. Катя вздрогнула от неожиданности, а потом замерла в его объятьях и как-то судорожно вздохнув, прижалась крепче и сама потянулась к нему губами. А его уже «штормило» так, что земля качалась и уходила из-под ног. «Ты псих, Жданов!» – успел подумать он, - «Да оторвись ты от нее!» - приказал сам себе и впился в ее губы так, как будто через минуту начнется конец света и это их последний поцелуй. Заставил их оторваться друг от друга какой-то одинокий прохожий. Услышав гулкий стук его шагов, Катя отпрянула и, как всегда покраснев от смущения, прошептала: - Андрей прекрати хулиганить. Он улыбнулся в ответ и кивнул головой: - Хорошо, не буду, - а сам так смотрел на ее губы, что Катя, догадавшись о его намерениях, дернула его за рукав и, сделав страшное лицо, пригрозила: - Не смей, слышишь? Он слышал, но сделать с собой ничего не мог. Потому, что давно уже понял, что быть с ней, обнимать ее, целовать – самое главное в его жизни. Потому, что перестал удивляться, тому, что теряет голову и сходит с ума от одного ее прикосновения, что почти привык, что рядом с ней его собственн ...
Отправлено: 07.12.07 18:36. Заголовок: Глава 18. Продолжени..
Глава 18. Продолжение.
Вторая ночь, в гостеприимном доме Малаховых, была для него мучительной. Спать не хотелось, беспокоить своей бессонницей радушных хозяев, тоже, поэтому, он просто тихо лежал, переживая вновь и вновь события минувшего вечера. Когда ОНА вошла в комнату, и он признал в ней ту самую девушку-ангела, которую видел во сне, его потерянное сердце загрохотало, так, что его не мог услышать, казалось, только глухой. Потом, уже, узнав подробности своего спасения и удивляясь невероятному стечению обстоятельств, бросивших его под колеса ее автомобиля, мистическому совпадению имен, он, пытаясь осознать, как произошедшие события отразятся на его жизни, понял одно, что бы ни случилось, эта удивительная девушка вошла в его жизнь навсегда.
Услышав легкие шаги и, заранее зная, кому они принадлежат, он закрыл глаза и притворился спящим. Катя подошла к его постели, поставила что-то, отозвавшееся характерным стеклянным звуком на тумбочку, потом видимо наклонилась над ним. Молясь о том, чтобы не выдать себя, он старался сдержать стук сердца и не сбиться с ровного дыхания. Катя почти невесомо коснулась рукой его лба, убирая с него волосы, потом аккуратно поправила одеяло, ласково погладила по плечу и, задержавшись еще на мгновение, так же легко вышла из комнаты. Роман глубоко вздохнул. Неизъяснимая нежность растеклась по телу. Давно он не испытывал такого чувства. Чувства счастливого покоя. Когда-то мама так укрывала его перед сном и также убирала со лба непослушные волосы.
Его родители были детдомовцами. Может поэтому они были очень привязаны друг к другу и безумно любили его, их единственного сына и единственного, родного человека на земле. Когда их не стало, сначала мамы, а потом так и не сумевшего смириться с потерей отца, Роман не плакал. На похоронах, один на один с собой, он, по сути, еще совсем мальчишка, старался быть мужественным, стойко переносил обрушившееся на него горе, может быть, еще не до конца понимая его глубину. После смерти отца, его сначала каждый день навещали его друзья и сослуживцы, заходили сердобольные соседки, звонили знакомые. Соседки приносили еду, отцовские приятели сидели по часу другому, интересовались его делами, учебой, звонившие сочувствовали, предлагали, если что, свою помощь. Он всех принимал, всем был рад и всем благодарен. С людьми было легче переживать боль потери и страх одиночества. Но постепенно визиты и звонки прекратились, соседи стали ограничиваться при встрече с ним коротким «здравствуй», а он, по-прежнему не знал, как жить дальше, пытался сам кому-то звонить, разговаривать. Его слушали, иногда приглашали в гости, но как-то все неохотнее, нерадушнее, а он не замечал этого, тянулся к людям и только когда однажды позвонил папиному другу и услышал от него раздраженное: - «Ну что еще у тебя случилось?», понял, что остался один. Но даже тогда он не позволял себе плакать. Терпел, шаг за шагом осваиваясь во взрослой жизни, совершая ошибки, получая удары. Не забывая о родителях никогда, старался меньше вспоминать их и не только потому, что это было очень больно, но и потому, что не мог преодолеть чувства обиды на родителей, обиды за свое одиночество, за жестокость жизни, которую он так рано узнал, зато, что не долюбили, не доласкали, понимал, что это плохо, осуждал себя за такие мысли и ничего не мог с собой поделать. И вот только сейчас, через много лет, почувствовав нежное прикосновение заботливых женских рук, не выдержал и не в силах больше сопротивляться тому, что взорвалось у него внутри, что спазмами перехватило горло, скрутило судорогой тело, отвернулся к стене, зажал зубами подушку и глухо зарыдал, впервые дав волю своему горю и отчаянию.
Когда страшная буря, потрясшая его, стихла он, наконец, уснул и увидел во сне родителей. Они стояли рядом и как когда-то в детстве улыбались ему. Вокруг было светло как в яркий солнечный день и этот свет и ласковое тепло, согревавшее его изнутри, как будто снимали с него оковы и открывали навстречу жизни и людям. «Будь счастлив, сынок», - услышал он родительское благословение. – «Будь счастлив», - отозвалось оно эхом в его сердце.
Отправлено: 11.12.07 10:53. Заголовок: Глава 19. - Ну чт..
Глава 19.
- Ну что, Юлиана, берешься за новый проект? Юлиана Виноградова, откинувшись на спинку кресла и прокручивая в руках неизменный зонтик, с нескрываемым восхищением смотрела на президента компании Зималетто. - Да, Андрей, твоему размаху можно только позавидовать. - Ты не завидуй, ты в работу включайся, - улыбнулся Жданов. - А куда я денусь? Скоро пропишусь у вас тут. - Вот и замечательно. Значит как всегда все детали с Катериной, а если что понадобиться, только позови. Ты ведь знаешь, - Андрей приложил руки к сердцу. – Я твой раб навеки, о, несравненная. - Ой, - Юлиана отвела голову в сторону и кокетливо поморгала ресницами.
Дверь неслышно отворилась, в кабинет вошел Роман Малиновский и остановился, заметив пустое президентское кресло. - Роман, - окликнул его Жданов. - А, ты здесь? – повернулся он к сидящим около журнального столика Андрею и Юлиане. – А я не заметил. Юлиана удивленно рассматривала непохожего на себя непривычно тихого и даже какого-то отрешенного Романа. - Роман Дмитрич. Здравствуй, дорогой. Меня ты тоже не заметил? – протянула она ему руку, ожидая, что галантный Малиновский как всегда поцелует ее. - Здравствуй, Юлиана, - Роман посмотрел на протянутую руку, пожал, даже потряс ее немного и обратился к Жданову. - Я не вовремя? Ты занят? Андрей с Юлианой переглянулись и Виноградова быстро оценила обстановку и правильно все поняла. - Мы уже закончили. Ну, я пошла. До свидания мальчики. – Обаятельная женщина, подхватив сумку, улыбнулась на прощание, и, взмахнув рукой, исчезла.
Роман машинально опустился в только что оставленное Юлианой кресло и задумчиво уставился в пол. Малиновский два дня как вышел на работу, и все сразу заметили, что это был совсем не тот Роман Дмитрич Малиновский, которого знали, и к которому привыкли сотрудники Зималетто. Новый Роман был молчалив, сосредоточен, тихо ходил по коридорам и рассеяно отвечал на приветствия коллег. - Ром, - попытался через некоторое время вывести его из задумчивости Андрей. – Ром, что с тобой происходит, а? Наконец Роман поднял голову и внимательно, как будто видел его в первый раз, посмотрел на друга. - Как я мог так жить, Андрюх? – спросил он удивленно. - Как мог ТАК относиться к людям? Как мог …, - он запнулся, и стал растерянно оглядываться по сторонам. Казалось, что ему не хватает слов, что бы объяснить, высказать то, что мучает его. - Ром, - Андрей, уже откровенно волнуясь, стал тихонечко трясти Малиновского за плечо. – О чем ты, я не понимаю? - Не понимаешь, правда? – улыбнулся удивленно Роман. Андрей сокрушенно покачал головой. - Как мог я думать о Кате, - он повторил, сделав ударение на имени, - о КАТЕ, что она может украсть у нас фирму, про Кольку…, - он опять запнулся и потряс головой. - Как мог толкать тебя на подлость? - потерянно замолчал, сглотнув подступивший к горлу комок. - Ром, я действительно ничего не понимаю. Все уже прошло, давно забылось. Почему тебя сейчас так это мучает? - Прошло? Забылось? – Роман сочувственно посмотрел на друга. – А как же Катя? Жданов вообще впал в ступор – «Причем здесь Катя? Нет, она конечно причем, но почему именно сейчас и что происходит?» - недоумевал Андрей. - Я должен с ней поговорить, - Роман сурово посмотрел на друга и решительно закивал головой. – Да, я ей все объясню, и она поймет. Обязательно поймет. Она должна все узнать обо мне и решить - нужен ей, такой как я или нет. Наши отношения не могут начинаться с обмана. - Какие отношения? – почему-то шепотом произнес обомлевший Андрей. - Понимаешь, она считает меня чем-то вроде героя, рыцаря - Роман поморщился и горько усмехнулся, - А я…подонок, - зло процедил он сквозь зубы. – Возомнил же из себя женского обольстителя…, Казанова «местного разлива». Идиот. – Он опять надолго замолчал. Жданов уже не пытался его понять, чувствуя, что сам, постепенно сходит с ума. - Спасибо тебе, Андрей. Я только сейчас все понял и я знаю теперь, что нужно делать, - вдруг решительно заговорил Роман, коротко обнял его и стремительно покинул президентский кабинет. «Зато я теперь ничего не понимаю и за что собственно спасибо?». – Андрей, ощущая, как где-то в глубине его сознания начинает ворочаться ревность, медленно встал, прошел к своему столу и опустился в рабочее кресло. В голове, «царапая», крутились обрывки фраз, отдельные слова только, что «оставленные» Романом в его кабинете. «Что он сейчас здесь наговорил? Отношения с Катей…, он с ней поговорит, и она поймет…, она должна сама решить, нужен он ей или нет… Бред какой-то». Почему-то вспомнилось, как Катя, когда они две недели назад везли раненого Ромку домой, заметив, что ему стало хуже, пересела на заднее сиденье и всю оставшуюся дорогу держала Ромкину голову у себя на коленях, ласково поглаживая его по плечу. «А потом», - Андрей похолодел, - «Она все эти дни беспокоилась о Малиновском, спрашивала о нем, заставляла меня звонить ему и навещать. О, Господи! Только не это!» Рука сама потянулась к телефону. Набрал ее номер. Долго сосредоточенно слушал длинные гудки. - Маша, не знаешь где Катерина? - стараясь сдерживать эмоции, обратился к секретарю. - Так она уехала, по личным делам – бодро отрапортовала Тропинкина. - Как уехала, когда, почему я ничего не знаю? – продемонстрировал весь диапазон громкости своего голоса (от шепота до крика), Жданов. Тропинкина сразу стала заикаться. - Так, это… она заходила, а у вас Роман Дмитрич, а она сказала не надо беспокоить, а я не успела передать, а она просила…, - пыталась объясниться с начальником незадачливая секретарша. - Все ясно, - Андрей отключил связь. - Шурочка, соедините меня с вашим шефом, - через секунду разговаривал он уже с другой секретаршей. - Андрей Палыч, а он только что уехал, сказал, что сегодня уже не вернется, – жизнерадостно сообщила ему Кривенцова. Раненой птицей забилось беспомощное сердце, безвольное тело разучилось шевелиться и хлынули черной массой, прорвавшие плотины разума, мутные потоки отчаяния. Воистину «все воды твои и все волны твои» пронеслись над ним в эти минуты.
Отправлено: 13.12.07 15:29. Заголовок: Глава 20. Если бы ..
Глава 20.
Если бы Андрей не был сосредоточен на желании выяснить все об «отношениях» Романа со своей женой, он, встречая ее на пороге их дома, обязательно бы заметил и взволнованный вид и странную, какую-то блуждающую улыбку и удивленные светящиеся таинственным светом глаза. Но ничего этого занятый своими подозрениями Жданов не заметил. - Кать ты виделась с Романом? – сразу же задал он измучивший его вопрос. - С Романом? – рассеяно переспросила Катерина. - Виделась. - И о чем вы с ним договорились? – произнес каким-то сдавленным голосом Андрей. Катя, скользнув по его лицу отрешенным взглядом, осторожно присела на стул в прихожей, казалось, совершенно забыв о том, что нужно раздеться, снять сапоги… - Договорились? – поглощенная своими мыслями она отвечала явно машинально. - Да мы с ним сегодня и не разговаривали. Только поздоровались. Андрей, с трудом переживший жесточайший приступ ревности, и буквально заставивший себя успокоиться и прежде чем делать выводы обо всем поговорить с женой, примчался домой, бросив все дела. Короткий разговор с Катей по телефону, когда он, услышав на свой вопрос о том, где и с кем она находится, взволнованный, как ему показалось, ответ: - «Поговорим дома, Андрюшенька… Я скоро приеду», привел к тому, что он доведенный жуткой неопределенностью и своей болезненной ревностью почти до обморочного состояния, все-таки, не выдержал и взорвался. - Не ври мне, Катя! Этот отчаянный крик вывел Катерину из оцепенения. «Что с ним!?», – только сейчас заметила она, в каком состоянии находится муж. Он выглядел таким лихорадочно возбужденным и в тоже время измученным и уставшим, что у Кати невольно защемило сердце. – «Батюшки, да он никак опять ревнует», - догадалась она. – «К кому? К Малиновскому, что ли?» - Эта мысль показалась ей настолько абсурдной и нелепой, что она буквально открыла рот от удивления. Андрей, заметив ее явное недоумение, вдруг растерялся, стал нервно оглядываться по сторонам, и видимо решив «дезертировать», попытался сбежать с «поля боя», но был остановлен и «взят в плен» маленькой женской ручкой, сковавшей его запястье сильнее, чем самые прочные кандалы на свете. Катя, ничего не говоря, провела его в комнату, усадила на диван и, подавив, последнее слабое сопротивление, устроилась у него на коленях, обняла за шею и стала нежно целовать и шептать на ухо самые ласковые слова, добиваясь полной «капитуляции» и окончательного «поражения» Андрея Жданова. Она хорошо понимала, что безграничная любовь к ней делает ее сильного, мужественного Андрея всецело от нее зависящим и беспомощным как ребенок. От этого понимания сладко ныло сердце, - «Мой! Он только мой», - и было страшно потому, что она очень боялась, пусть и ненароком, ранить его. Старалась быть терпеливой, сдержанной и не «язвить пугливое его воображенье», хотя и обижалась на него и сердилась за неоправданную ревность. И все-таки Катя добилась того, чего хотела, и когда «разоруженный» раскаявшийся Андрей, спрятал по привычке свою голову у нее на плече, она, продолжая шептать ему на ухо всякие нежные глупости, постаралась выяснить, что же произошло, и почему Андрей приревновал ее к Малиновскому. Выслушав его сбивчивый рассказ и сразу сообразив, что речь идет о другой Кате, она попыталась доказать мужу несостоятельность его подозрений. - Он так и сказал: - «Она должна все обо мне знать», - обратила она внимание Андрея на сказанные другом слова. - Да, так и сказал. - Андрюш, но Я и так все, ну или почти все о нем знаю, - улыбнулась Катя. Андрей несколько мгновений молчал, осмысливая и соглашаясь с выводами сделанными женой. - Тогда что он имел ввиду? Я не понимаю. - Ох, и глупый ты Жданов, - Катя потрепала его по волосам. - Ты помнишь, как зовут девушку, с которой так нежно прощался Роман? - Какую девушку? Когда прощался? - Ну ту, что спасла его? Ты еще сам удивился совпадению. – Она лукаво на него взглянула. - Катя, - вспомнил Андрей. – Ее зовут Катя. Как же я забыл? – удивленно произнес он. – И ты думаешь? - Я не думаю, я только подозревала, а теперь ты меня убедил, что эти подозрения не случайны. - Ну, Малиновский, … ну, друг сердечный, не попадайся ты мне на глаза. Убью, – вздохнул с облегчением, как будто сбросил с плеч непосильный груз, Андрей.
*** - Кать, теперь ты все знаешь обо мне. Пойми, я не мог скрывать от тебя свое прошлое. Но я изменился, Кать. Прошу тебя не отталкивай меня, ты мне очень нужна. Роман отчаянно пытался поймать взгляд девушки, которой только что «исповедался» в своих грехах. - Кать, скажи хоть что-нибудь. Не молчи, пожалуйста. Сегодня он, как уже было не раз, привез Катю после занятий в институте домой и потом как принявший решение отчаявшийся самоубийца, выложил ей все и про свою сомнительную славу сердцееда и про «участие» в судьбе Ждановых и про разгульный образ жизни… Катя выслушала его молча, ни разу не перебила и только, когда он замолчал, коротко и как-то очень серьезно посмотрела на него и, сама без его помощи открыв дверцу машины, быстро вышла и направилась к своему подъезду. Он догнал ее и сейчас дрожащий, то ли от холодного пронизывающего ветра, то ли от сильного возбуждения, пытался убедить ее поверить ему. Наконец она прямо посмотрела ему в глаза. - Мне нужно время, чтобы все осмыслить. Пожалуйста, не ищи встреч со мной и не звони. Я позвоню тебе сама, обещаю, - остановила она его почти вырвавшийся вопрос.
Катя не удержалась и все-таки выглянула в окно. Стоит. Ветер треплет его волосы, и он наверняка замерз. «Шел бы уж в машину. Непутевый. Заболеешь ведь, не дай Бог». - Катерина, как ни старалась, не могла сердиться на Романа. Конечно, для нее было шоком узнать о ТАКОМ прошлом любимого человека. Но она была неглупой девочкой и поняла, что только серьезные и далеко идущие намерения могли толкнуть Романа на такое признание, а это значит… что он… Вспомнила, как он смотрел на нее, когда его друзья Катя (забавное совпадение!) и Андрей Ждановы приехали за ним, чтобы забрать домой. Вспомнила, как прошептал: - «Больше всего я хотел бы сейчас остаться с вами». Вспомнила его безумный поступок, когда буквально на следующий день он, ослабленный после ранения и потери крови, вместо того чтобы находиться дома и соблюдать постельный режим, встречал ее около института. Вспомнила букетик ландышей согретых на его груди. Вспомнила все их встречи. Каким он был внимательным. Какими глазами смотрел на нее. Как трогательно и нежно ухаживал. «А ведь он мог и не признаваться мне ни в чем или признаться, но тогда, когда наши отношения стали бы намного прочнее и мне было бы сложнее от него отказаться. Мог, но не стал. Как он сказал: - «Я не могу скрывать от тебя свое прошлое. Ты мне очень нужна». И ты мне очень нужен Роман, потому, что я люблю тебя. Ну, иди уж ты скорее в машину. Замерзнешь». Она внимательно смотрела, как Роман, будто, наконец, услышав ее, садится в салон, как автомобиль трогается с места и медленно уезжает.
*** - Катюш, ты все еще в пальто! Запарилась уже, наверное, совсем. Андрей только сейчас заметил, что Катя так и не разделась. - Давай помогу. - Он помог ей снять пальто и расстегнуть сапоги. Отнес вещи в прихожую, а когда вернулся, вдруг вспомнил, что хотел узнать, куда Катя уезжала после обеда. - Кать, а где ты была? Ты же хотела со мной о чем-то поговорить? Катя лежала на диване, удобно устроив голову на подлокотник, закрыв глаза и тихо улыбаясь. Андрей опустился перед ней на корточки, поцеловал в уголок губ и повторил свой вопрос. - Где ты была? Катя повернулась к нему лицом, долго и внимательно смотрела в глаза, а потом обняла за голову и прошептала на ухо всего несколько слов. Сколько женщин скольким мужчинам говорили эти слова? Сколько женщин внимательно вглядывалось в глаза любимых, ожидая их реакции на свое признание? Миллиарды, триллионы? И каждый раз все происходящее в этот момент между двумя любящими людьми похоже на сотворение мира, на то великое и первое начало, которое дало жизнь всем людям на Земле. Когда сегодня Юлиана, узнав о ее подозрениях, не принимая во внимание никаких возражений, со свойственной ей энергией организовала ее поездку в клинику на прием к врачу, и потом, когда все подтвердилось, не замолкая ни на минуту, провожала ее домой, Катерина, оглушенная обрушившимися на нее переживаниями, и бесконечными восторгами Юлианы, никак не могла осознать того, что с ней произошло и только оставшись одна, поднимаясь в лифте на свой этаж, наконец, поняла, то, что сообщил ей врач. У нее будет ребенок. У них с Андреем будет ребенок. - Катенька, - выдохнул единственное слово опустившийся на колени Андрей, обнял жену и прижался лицом к ее лицу.
Отправлено: 18.12.07 19:42. Заголовок: Глава 21. - Ром, чт..
Глава 21.
- Ром, что ты здесь делаешь, а? Мы ведь договорились…
Промаявшись, весь вчерашний рабочий день в ожидании звонка, и начав сегодняшний выходной с созерцания мобильного телефона, он, в конце концов, не выдержал этой телефонной пытки, оделся и пошел гулять, здраво рассудив, что звонок можно ожидать и на улице. Погода к прогулкам располагала, с неба сыпался то ли снег, то ли дождь, под ногами, опять же, то ли вода, то ли снег, вообщем главное никто «гулять» не мешал, на улицах практически ни одного прохожего. Проигнорировав оставшийся у подъезда автомобиль, он мужественно преодолел первую из встреченных луж и потопал в неизвестном направлении, если выражаться точнее, то «пошел, куда глаза глядят». Шел и перебирал в памяти все, что случилось с ним с момента первой встречи с Катей и до последнего с ней разговора, не переставая удивляться тому, как эта девушка прочно и, кажется, навсегда вошла в его жизнь. «Права была Оля, во всем права. И в отношении Кати Ждановой - права», - он улыбнулся. - «Вот ведь придется теперь их как-то различать», – и вернулся мыслями к «своей» Кате. - «Стоило ей появиться и та другая Катя, стала тем, кем и должна была быть – другом, почти сестрой». Он вспомнил, как был благодарен Кате и Андрею за их поддержку и заботу, вспомнил, как ему стало плохо в машине, когда они возвращались от Малаховых домой, и не только от тряской дороги разбередившей раны, но и от расставания с девушкой-ангелом возродившей его к жизни. Тогда, лежа у Кати на коленях в тепле ее рук, и ощущая на себе беспокойные взгляды Андрея, он понял одно - больше он никогда не будет чувствовать себя одиноким. У него есть друзья, самые лучшие, самые замечательные друзья на свете и у него есть девушка, ради которой он готов не только горы свернуть, но и себя вывернуть наизнанку. «И когда говорила о «новой жизни», - он опять вспомнил подругу своей юности, - «Оля была права». Нет, и никогда больше не будет, того Романа Малиновского, который, закрыв на замок свое сердце, отгородившись от людей стеной ироничного цинизма, легко порхал по жизни нигде не задерживаясь, ни о ком и ни о чем не сожалея. «Только бы она поверила мне, только бы согласилась быть со мной», - вернулся он к мучившим его сомнениям. Поглощенный своими мыслями он не заметил, как, прошагав почти пол Москвы, оказался в ее дворе. И только, когда чуть не уперся носом в дверь подъезда, очнулся, огляделся по сторонам и понял, куда он попал. Постоял немного, удивляясь случившемуся, а потом решил, что это судьба, и отчаянно осознав, что все равно больше не сможет мучиться и ждать, поднялся на этаж и мужественно позвонил. Дверь квартиры никто не открыл, зато послышался звук открывающейся двери лифта и знакомы до боли голос спросил. - Ром, что ты здесь делаешь, а? Мы ведь договорились… Он медленно повернулся, на секунду прикрыл глаза, стараясь справиться с разбушевавшимся сердцем. - Извини, Кать. Я сейчас уйду. Потом нерешительно, будто сомневаясь или ожидая чего-то, сделал один шаг назад, второй, развернулся и бросился бегом вниз по лестнице, проигнорировав гостеприимно распахнутый лифт.
Катя вошла в квартиру, закрыла за собой дверь, и обессилено прислонилась к ней затылком. «Ну и зачем ты мучаешь и его и себя, спрашивается? Позвони, верни его. Нет». – Она горделиво выпрямилась. – «Решила выдержать три дня, значит, выдержу, а то, что он подумает? Что я ему на шею вешаюсь, ну уж нет! Не на такую напали Роман Дмитриевич». Катерина, задумавшись, стояла посреди маленькой прихожей. «Ну что ты опять врешь. Выдержку она проверяет. Да ты просто трусишь. Элементарно трусишь. Ну, признайся!» – привычно заговорила она сама с собой. – «Да! Я боюсь. Что довольна? Боюсь, а вдруг ему со мной не понравиться. Да и что между нами общего?». Легкомысленно поддавшись желанию узнать о Романе как можно больше, она, просидев в Интернете почти всю прошедшую ночь, узнала достаточно, чтобы в конец растеряться. Она абсолютно не понимала, что, такому как Роман – богатому, обласканному фортуной и красивыми женщинами, мечте всех мамаш, знаменитых московских красавиц, жаждущих выдать свое чадо за звезду гламурного общества, Романа Малиновского, что ему нужно от нее, обыкновенной ни чем непримечательной девушки.
«Я же не красавица», – она придирчиво оглядела себя в зеркало и…, осталась увиденным, довольна. – «Но я же ничего собой не представляю. Никогда нигде не бывала. И потом, в интимных отношениях… Нет, ну книжек я, конечно, начиталась», – она сокрушенно вздохнула. – «Только, что толку в книжках, если в графе опыт у тебя прочерк», - еще раз уныло посмотрела на себя в зеркало и прошла на кухню. Начала вынимать из сумки продукты, раскладывая их по местам, при этом хлеб почему-то засунула в морозилку. Потом, прошла в комнату и подошла к окну. «Нет. И машины его не видно. Уехал?» Стало почему-то совсем грустно. Рассердилась на себя за эту слабость, решительно переоделась в домашнюю одежду – джинсы и рубашку, опять зачем-то пошла на кухню и уже совершенно неожиданно, проходя мимо входной двери, открыла ее и выглянула на лестничную площадку. Никого. Обидно. Она уже хотела закрыть дверь, когда услышала какой-то неясный звук, раздавшийся этажом ниже. Подошла к перилам и заглянула вниз. Ничего не видно. Осторожно позвала. - Ром, это ты? Сердце радостно забилось, когда услышала. - Я. - А что ты там делаешь? - прислонилась к перилам, почувствовав, как вдруг ослабели ноги. - Жду твоего звонка, - ответил глухой голос. - А почему здесь, а не дома? - опять спросила она. - Здесь легче ждать, - ответил он после недолгой паузы. - Ром, - позвала она. – А может ну его звонок раз уж ты здесь. Иди ко мне, - добавила совсем тихо. Быстрые шаги вверх, доказали, что он услышал ее последние слова.
Роман остановился, не дойдя до нее пары ступенек, стоял и пристально сурово смотрел. Она почувствовала в этом требовательном и властном его взгляде что-то первобытное, мужское утверждающее свое право и силу, как будто он говорил, «тебе решать, но только сейчас и до конца. Помни я приму любое твое решение, но не помыкать, не издеваться над собой не позволю». И она не выдержала этого прямого взгляда, опустила голову, став сразу беззащитной и слабой, став его женщиной, мужчины которого выбрала сама и право которого быть главой их союза, только что подтвердила. И сразу изменилось выражение его лица, на губах заиграла улыбка и отразилась счастливым блеском в глазах. Он преодолел эти последние разделяющие их ступеньки и ласково прижал ее к своей груди, а она, задыхаясь от восторга, неги и детского страха, обхватила его за шею и на все попытки заглянуть ей в лицо мотала головой из стороны в сторону, стесняясь проявления чувств и тихо всхлипывала, не в силах справиться со своей слабостью. Роман, глядя на ее смущенное раскрасневшееся лицо, коротко засмеялся, подхватил ее на руки и решительно вошел в квартиру.
А потом были поцелуи и тихие признания, нежные руки и ласковые слова. Когда же она вдруг с отчаянной решимостью в глазах, стала неловко расстегивать пуговицы на своей рубашке, Роман в первый момент растерялся, а потом схватил ее за руки и, покачав головой, прошептал. - Не надо, родная моя. Она удивилась, испугалась, а потом, вглядевшись в его лицо, удовлетворенно вздохнула и доверчиво прижалась к нему. Они долго сидели, обнявшись, молчали, наслаждаясь близостью, а потом Катя стала рассказывать ему нехитрую историю своей жизни. Он внимательно слушал ее сбивчивый рассказ, о том, что вот такая она несовременная, что ее дразнят «синим чулком», что у нее никогда никого не было, потому, что «как же без любви! Сейчас все без любви, а она не могла», слушал, и ему хотелось и плакать и смеяться одновременно и казалось, что сердце не выдержит и умрет от восторга. Почему-то вспомнились когда-то давно сказанные другом слова: - «Котенок с перебитой лапкой доверчиво тянется к тебе, и ты понимаешь, что его судьба в твоих руках…»
Господи, какое же это счастье просто коснуться кожи любимого человека, почувствовать, как от этого прикосновения по твоему телу растекаются жгучие волны блаженства, ощутить, как радостно бьется счастливое сердце, как от восторга кружиться голова и, наконец, сойти с ума, от неземной красоты завитка волос, что дрожит над повернутым к тебе ушком. Разве можно пережить эти робкие поцелуи дрожащих губ и нежные прикосновения ласковых рук. «Катя, Катенька, что же ты делаешь со мной. Нет больше Романа Малиновского - распался, рассыпался на миллиарды молекул и каждая из них принадлежит тебе, мой ангел, каждая томиться, желает и отдает, и каждая кричит ЛЮБЛЮ!!!»
Отправлено: 21.12.07 18:39. Заголовок: Глава 22. Не успел..
Глава 22.
Не успели сотрудники Зималетто привыкнуть к новому Роману Малиновскому, как он опять изменился. Последний так сказать вариант Романа, появившийся из лифта утром в понедельник, очень напоминал самый первоначальный образец и в тоже время был абсолютно новым. Когда, сияющий, с улыбкой от уха до уха, Малиновский, «разбудил» изысканным комплиментом дремавшую на ресепшене Амуру, а потом растрогал почти до слез своими любезностями Шурочку, женсовет в полном составе буквально ринулся в курилку разбираться, в чем секрет очередного преображения Романа. А секрет был простой – Роман Дмитриевич Малиновский был счастлив, счастлив на столько, что хотел поделиться этим своим счастьем со всем миром, чтобы все люди вокруг улыбались и тоже были счастливы. Посидев немного в своем любимом кресле и даже покатавшись на нем по своему любимому кабинету, Роман решил, что ему просто необходимо с кем-то поговорить. Ну а с кем говорить, если в двух шагах лучший друг?
- Андрюха привет, как жизнь, как настроение? – ворвался он в кабинет президента. - Твоими молитвами, Роман Дмитриевич, - вместо приветствия ответил Андрей. - Я с ней поговорил, - не замечая настроения Андрея, выпалил радостно Ромка. - С кем с ней? – притворился, что не понял о ком идет речь Жданов. - С Катей. Она на меня не сердится и у нас все хорошо. - С какой Катей? – уточнил Андрей. Роман непонимающе покрутил головой, а потом будто что-то вспомнив, взмахнул руками. - Слушай, нам же нужно как-то их различать, чтоб путаницы не получилось. Ну, твою и мою Катю, - пояснил он. - Здравая мысль, - заметил президент, сложив руки на животе и откинувшись на спинку кресла. - И главное как вовремя. Малиновский, увлеченный своими размышлениями, иронии в его голосе не заметил. - Андрюх, одолжи мне свой галстук, ну тот который тебе Кира из Милана привезла, мы с Катериной на бал новогодний к ней в институт идем, он к моему костюму идеально подходит. Дашь? «Дал бы я тебе по уху, но повезло тебе Малиновский, добрый я сегодня», - подумал Андрей, а в слух спросил. - Так у вас все серьезно с твоей Катей? - Серьезней не бывает, - заявил Роман, усаживаясь в кресло. – Я жениться хочу. Андрей удивленно покачал головой. - И предложение уже сделал? - Нет, предложения не делал, - Роман, поерзал в кресле. - Но это только дело времени, - заметил он. Андрей не смог не доставить себе удовольствие и не поиздеваться немного над несчастным влюбленным. - Ну, знаешь, ты, по-моему, слишком самонадеян. - Ты думаешь, она может не согласиться? – озабоченно нахмурился Роман и задумался. - Нет, ну нет, - он как будто убеждал самого себя. - Она любит меня, почему она должна мне отказать? – при этом чувствовалось, что он очень разволновался. Андрей решил отыграться за «подаренный» другом приступ ревности и не удержался от маленькой мести. - Ром, да не переживай ты. Вокруг столько девушек. Эта откажет, найдешь себе другую. Сказал и сразу же пожалел об этом. Выражение лица Романа было таким, что он почувствовал себя убийцей, причем убийцей самого беззащитного и ранимого существа на свете. - Ром, прости, - он поднялся и, обойдя стол, обнял друга за плечи. - Прости, - повторил он. – Это я пошутил так по-дурацки. Я очень рад за тебя, Ромка, правда… А у нас ребенок будет, - вдруг заявил он и счастливо улыбнулся. Роман, погруженный в свои переживания, не сразу понял, что сказал Андрей, а когда понял… - Андрюх, правда? – вскочил он. - Правда, - светился от радости Жданов. - Здорово, - заорал Роман, обнял Андрея, даже попытался его приподнять, но, не справившись с весом, поставил на место и под свои же радостные крики и счастливый смех Жданова, изобразил что-то среднее между ирландской джигой и латиноамериканским ча-ча-ча.
*** Катерина под руку с Романов входила в много повидавший на своем веку актовый зал, старейшего вуза столицы. Ее горевшие восторженным светом глаза, как будто говорили «посмотрите, как я счастлива, потому, что рядом со мной любимый, самый лучший на свете мужчина». Роман, правильно угадал ее настроение и, решив про себя «преподать хороший урок всем этим молодым мерзавцам», был, что называется в ударе. Уже через пять минут, все студенческое сообщество в купе с преподавательским, восторженно наблюдало за удивительно грациозной парой, скользящей по паркету под музыку нестареющего вальса Штрауса. Вот когда пригодились Катерине уроки танцев, посещаемые когда-то по настоянию родителей. Роман же танцевал просто прекрасно. А когда он, во время проведения конкурса самодеятельных вокалистов, вдруг поднялся на сцену, попросил у музыкантов гитару и запел!, Катерина, увидев какими восторженными глазами, смотрят на него женщины, даже немного испугалась, но, поняв, что ее Роман поет только для нее, успокоилась и впервые почувствовала, какое-то неизъяснимое, женское томление, определяемое «хищным» словом - МОЙ!
В отличие от женской половины, поголовно восторгавшейся очаровательным Катиным спутником, мужское общество испытывало к Роману совсем другие чувства. Особенно это было заметно, по тому самому отвергнутому Славке Сазонову, тупо напивавшемуся сейчас у «безалкогольного бара». - Кто-нибудь знает, что это за хмырь, с которым Катька пришла? – спросил он у таких же хмурых сокурсников. Все молча пожали плечами. - Я, знаю, - откликнулся парень из параллельной группы, сидящий рядом. – Это Роман Малиновский, плейбой, богач, один из владельцев компании Зималетто. О нем часто в глянцевых журналах пишут. - Тааак, - протянул угрожающе Славка. – Из этих, значит, из новых русских…. - Он резко поднялся. - Сейчас у нас с ним будет сексуаль…, тьфу ты черт, социальный конфликт. Ненавижу… Буржуй… К чести Романа нужно сказать, что он довольно быстро заметил «сгущающиеся над его головой тучи», а когда понял, какой «прием» ему готовят «аборигены», не стал на этот раз изображать из себя одинокого ковбоя и позвонил Андрею.
*** Жданов молча выслушал друга, уточнил адрес и коротко бросил. - Сейчас приеду. Держись. - Потом уже весело добавил. – Вечно ты Малиновский в какую-нибудь историю вляпаешься. Последнюю фразу услышала Катерина, за секунду до этого вошедшая в комнату. - Так, дорогой мой, и куда это ты собрался? – стала надвигаться она на мужа с воинственным видом. - Кать, Ромке помощь нужна. Я сейчас быстренько смотаюсь туда и обратно, - Андрей изобразил процесс «туда – обратно» руками. - Какая помощь, в чем?- не удовлетворившись ответом, продолжила пытать его Катерина. – И не ври мне, пожалуйста, - добавила она. - Ну, - Андрей улыбнулся. – Наш Ромео пошел со своей Катериной к ней в институт и, кажется, пришелся там не ко двору. - И ты решил ему помочь наладить дипломатические отношения с местным населением, так? - Кать, ну сама посуди, как я могу его бросить, ну накостыляют же сейчас ни за что ни про что, - Андрей мягко улыбнулся, пытаясь подластиться к жене. - А вдвоем вам значит, не накостыляют, да? – задала она риторический вопрос и, остановив рукой его дальнейшие объяснения, взяла телефон и решительно набрала номер. - Сергей Сергеевич? Добрый вечер. Это Жданова говорит, - обратилась она к начальнику службы безопасности. После истории с Хмелиным, по настоянию отца, Андрей занялся вопросами безопасности серьезно, и на фирме была создана служба, начальником которой и стал Потапкин. - Сергей Сергеевич, - продолжили Катерина, проигнорировав красноречивые жесты Андрея, - организуйте, пожалуйста, машину сопровождения для Андрея Павловича… Да, двоих я думаю, будет достаточно. Спасибо. Ждем. - Кать, - рассердился Андрей, - ну зачем эти проблемы. Я сам… Катя не дала ему договорить и, ткнув указательным пальцем в грудь, решительно произнесла. - Значит так, Жданов. Ты мне нужен живым и невредимым. Понятно? И не забывай, что ты теперь не только муж, но и будущий отец. Да и Романа я на больничной койке видеть не желаю, и …, - она отобрала пальто, которое Андрей снял с вешалки, - в пальто будет неудобно. Надень куртку, - сказала, не глядя на него. Андрей молча притянул ее к себе и поцеловал.
- Ну, что поговорим, - покачиваясь на нетвердых ногах, спросил Славка. - А чего не поговорить, - радушно улыбнулся Роман. – Давай поговорим. Только может лучше на трезвую голову? - Струсил, буржуй – процедил сквозь зубы разгоряченный алкоголем предводитель медицинского воинства. - Честно? – еще радушнее улыбнулся Роман. – Конечно. Вас вон сколько, - он посчитал. – Раз, два, … пят! А я один, - он сокрушенно покачал головой, скинул пиджак и, расстегнув рукава рубашки, начал их закатывать. - Но от судьбы ведь не уйдешь? – обратился он к своим противникам. – Так? Так, - ответил сам себе. – Тогда приступим к делу, господа будущие светила медицинской науки? - выпрямился и приготовился к «выяснению отношений». Не успевшую начаться драку остановил женский крик. - Что здесь происходит? - Катенька, - обнял за плечи подбежавшую к нему девушку Роман. - Ничего особенного, не волнуйся, ребята просто хотят немного поговорить. - Поговорить? – она недоверчиво посмотрела на него, а потом повернулась и обратилась к своим сокурсникам. - Вы с ума сошли? Впятером против одного, да еще раненого, с простреленным плечом? - Катя, выйди отсюда, - резко оборвал ее Роман. – Это мужской разговор. - Уйти? – Она уже чуть не плакала, - и оставить тебе одного? - Ну зачем же одного, Катенька, - раздался рядом завораживающий бархатный баритон. – Сейчас мы уравняем шансы. – В коридоре появился Андрей в сопровождении двух на вид очень крепких ребят. - Понятно, - хохотнул, в миг протрезвевший задира, - господин Малиновский, только на словах Джеймс Бонд, а на деле никуда без парочки амбалов не ходит. Подожди, Ром, - Андрей положил руку на плечо друга, остановив его. - Вот что, герои, - он сделал ударение на последнем слове. – Мой друг, по причине нездоровья не может ответить на ваш вызов. А я могу. Поэтому, - Андрей снял куртку, - я предлагаю вам сатисфакцию и готов сразиться с каждым из вас, но один на один. А эти ребята, которых вы так грубо назвали амбалами, нужны будут нам для того, чтобы никому не пришло в голову нарушить правила боя. Ну, кто первый, я жду!
*** «Рома, Ромочка», - шепчут горячие губы, ловят жадные поцелуи, томные вздохи и изнемогающие стоны, просят вести за собой, признаются в неопытности. Девичье тело, впервые открытое для мужчины дрожит от страха и от восторга. «Хочу тебя, мой единственный, нежный и ласковый. Что же ты делаешь со мной… я, исчезла, сгорела дотла в твоем и своем желании, и только выжившее в этом страстном огне мое обезумевшее от восхищения сердце кричит, не умолкая, ЛЮБЛЮ!!!»
Все даты в формате GMT
5 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума