Название: «Отдать все - 2» Автор: Сплин Рейтинг: PG-13 Пейринг: Катя/Андрей, Роман/Катя Жанр: мелодрама Герои: все из НРК и новые персонажи.
Уважаемые читатели, этот рассказ продолжает историю описанную в фанфике «Отдать все». Прошло полгода...
Глава 1
- Все!- Роман для убедительности рубанул рукой воздух. – Поругались. Точно. - Что ж теперь будет? – еле слышно произнесла впечатлительная Шурочка. - Что, что? Развод и Зималетто пополам. – Роман повторил свой решительный жест. - Как это? – ахнула Танечка Пончева, прижимая руки к груди. - Как. Ему Зима, ей Лето, - Роман помолчал и добавил, - или наоборот. - Роман Дмитрич, - вскрикнула в сердцах Ольга Вячеславовна. – Ну что вы такое говорите? Вам бы все шутить. Девочек совсем напугали. Посмотрите на Шуру, - она показала рукой на испуганную побледневшую секретаршу. - А Танечке и вовсе волноваться нельзя, а то молоко не дай Бог пропадет. Таня Пончева, соглашаясь с Ольгой Вячеславовной, покивала головой, продолжая удерживать руками, сильно бьющееся и кажется готовое выскочить из груди сердце. Она пришла сегодня навестить подруг, рассказать, как растет ее маленький сынишка, а тут такое! - Расслабились, - изрекла молчавшая до сих пор Маша. Все дружно повернули к ней головы. - Расслабились, говорю,- повторила Тропинкина. – А за ними глаз, да глаз нужен. Все, - решительно произнесла Мария. – Назначаем сбор 911 для Ждановых! Встречаемся через пять минут.
*** Работать Андрей не мог. Вот не мог и все. Уговаривал себя, уговаривал, что надо успокоиться, сосредоточиться на делах и что? Время к полудню, а он только и делает, что перекладывает бумаги с одной стороны стола на другую. «Ну, сколько можно себя мучить?» - Андрей резко отодвинул документы, встал и принялся измерять ширину собственного кабинета решительными шагами. – «Малиновский еще этот». – Президент с ненавистью посмотрел на закрытую дверь. – «Что это у тебя, Андрюша, вид такой будто ты стаканчик цикуты натощак выпил», – передразнил он друга. – «Юморист хренов. И так тошно дальше некуда, так еще!..» - он опять окинул свирепым взглядом ни в чем неповинную дверь. Они с Катей сегодня поругались. Вот именно не поссорились, а поругались. Наорали друг на друга, слов обидных наговорили. «Ну, вот что я такого предложил? Из-за чего нужно было так злиться?» - Андрей «приземлился» в красном кресле. – «А действительно из-за чего?» - мозг лихорадочно искал ответ на заданный вопрос. – « Из-за какой-то дурацкой фирмы. Я и название-то ее толком не запомнил. Вот кретин, и чего я разорался? Нет, ну Катя тоже неправа. Как она там меня назвала? «Авантюрист. Потенциальный уголовник». Надо же. «Прокуратура по мне плачет». Ну, это, уж совсем ни в какие ворота…», – почувствовав прилив праведного гнева, Андрей вскочил и опять забегал по кабинету.
*** «Процентная ставка, процентная ставка… Да пропади она пропадом эта процентная ставка. Я же с Андреем сегодня поругалась. Уже скоро обед, а он так ни разу и не зашел, и не позвонил. Обиделся». – Катя поднялась, подошла к зеркалу и завела невеселый разговор со своим отражением. - «Вот из-за чего весь этот сыр-бор? Зачем ему понадобилась эта фирма? Почему нельзя прислушаться к мнению жены, спрашивается? Ну, не знаю я, почему она мне не нравится. Название у нее какое-то неприятное. Забыла какое. И хозяйка эта! Вся из себя такая подозрительная. «Андрей Палыч, вы такой замечательный… Мне всегда хотелось быть вашим партнером». Сю-Сю-Сю». – Катерина шмыгнула носом. – «Ты что, его ревнуешь, что ли?» - спросила она свое отражение. – «Да. Я его ревную...», – призналась сама себе, и глаза в зеркале стали совсем виноватыми. Вице-президент глубоко вздохнула и вернулась за свой рабочий стол. – «Нет, ну Андрей тоже неправ. Как он меня назвал? «Перестраховщик, скопидомка». Надо же», - возмутилась Катерина и, повернувшись к экрану монитора, начала стучать по клавишам так, как будто собралась их наказать за что-то.
*** Заседание Женсовета было в полном разгаре. Подозрения о пробежавшей между Ждановыми «черной кошке», подтвержденные «специальным агентом» Малиновским, были еще раз детально обсуждены и, в результате, был вынесен единогласный вердикт - мирить! Сейчас решался вопрос как? - Нет, дамочки. Если мы их будем сводить вместе, они догадаются и тогда нам мало не покажется и от Жданова попадет под горячую руку, да и Катерина в долгу не останется. - Ну, а что ты предлагаешь, Маш? Ведь добровольно они друг к другу не пойдут. Маша на секунду задумалась, и вдруг, глаза ее загорелись, и широкая улыбка осветила лицо. - Молодец, Амурчик, - обняла она растерянную подругу. – Это то, что нужно. Мы должны сделать так, чтобы они сами побежали друг к другу. – Маша обвела притихших женсоветчиц победным взглядом. – Понимаете? Нужно только сказать Жданову, что Катя страдает, а Катюхе рассказать, как Андрей Палыч переживает. – Тропинкина, улыбаясь, ждала реакции подруг. - Ну, Машка, молодец! – наконец ответила за всех Ольга Вячеславовна. - Здорово. Правильно, – понеслось со всех сторон. - Тихо, тихо, - Маша подняла руки, пытаясь успокоить не в меру разволновавшихся подруг. – Сейчас главное решить, кто пойдет к Жданову и Кате. - Может, к Жданову опять пошлем Роман Дмитрича? – предложила Шурочка. - Нет, Шуруп. Для такого дела он не годится. - Правильно, Маш, - подхватила Ольга Вячеславовна. – Он только все испортит. - Так. Ладно. Жданова я беру на себя. А вот кого к Кате пошлем?.. – Маша задумалась, потом внимательно посмотрела на Светлану. Та все поняла и закивала головой. – Правильно, Маш, Зорькина! - Светик, у вас с Николаем Антонычем душевные отношения, так что договариваться с ним будешь ты. Действовать начнем по моей команде. - Подвела итог совещания личный секретарь президента Мария Тропинкина. – Все, дамочки, по местам. Веселая стайка неугомонных женщин покинула, наконец, свою «штаб-квартиру» и разлетелась по коридорам Зималетто.
Глава 1. Продолжение.
- Андрей Палыч, - обратилась Маша к президенту. – Подпишите, пожалуйста. Андрей повернулся, отошел от окна и, водрузив на место очки, протянул руку за принесенными бумагами. Пока Жданов сосредоточился на письмах, Маша, пыталась справиться с волнением. Уж очень хорошо ей было известно, что означает глубокая складка на президентской переносице и колючий взгляд, брошенный в ее сторону, когда она решилась его потревожить. Одно неверное движение и… - Андрей Палыч, а Катя она случайно не заболела? - осторожно поинтересовалась Маша, забирая подписанные бумаги. - Что? – вскинул голову президент. - Извините, Андрей Палыч, - «растерялась» Мария и поспешила ретироваться из кабинета. - Стойте, Маша, - остановил ее резкий окрик. – Почему вы задали мне вопрос о Кате? Что случилось? Внутренне возликовав, Маша продолжила изображать смущение. - Просто, Катя… она позвонила, попросила у меня таблетку от головной боли … Я принесла,.. а она какая-то грустная… и глаза у нее красные, вот я и подумала... Извините, Андрей Павлович. - Маша тихонько выскользнула за дверь.
*** В это же время в другом кабинете разыгрывалась очень похожая мизансцена, только с другими действующими лицами. - Кать, а что это с твоим Ждановым сегодня происходит? – В дверь как всегда без стука и как всегда стремительно «влетел» ее друг и по совместительству финансовый директор Зималетто, Николай Зорькин. - В каком смысле? – напряглась Катя. – Здравствуй, Коль. - А?.. Да, привет. – Колька устроился на краешке ее стола. - Ну, твой муженек сидит у себя в кабинете мрачнее тучи и громы-молнии на всех мечет. - Кричит? - Да нет, наоборот молчит. Только смотрит так… - Зорькин поежился. – Кать, вы что, поругались? - Коль, а Андрей он как,.. он, что расстроился? – проигнорировала Катя вопрос друга. Зорькин развел руки и недоуменно покачал головой. - Машка сказала, - начал он загибать пальцы, - что он просил по телефону его ни с кем не соединять - раз, в кабинет никого не впускать - два. Я в банк ездил, мне с ним обсудить кое-что нужно было срочно, так он так на меня посмотрел, что я забыл, зачем пришел. Что у вас случилось-то? - Коль, ты извини, я сейчас очень занята, - засуетилась Катя, бестолково перекладывая с места на место какие-то бумаги, карандаши и прочие канцелярские принадлежности. - Ты иди к себе. Я потом зайду, - Катя махнула рукой. – Ну, потом… - Ладно. Как скажешь, – вздохнул Зорькин. - Заходи. «Ну, что?» - впились в него глазами томящиеся в коридоре Светлана и Ольга Вячеславовна. Зорькин улыбнулся и показал им большой палец.
*** Поморгав в след исчезнувшей секретарше, Андрей попытался осознать, что она сейчас сказала. «Катя… голова болит… глаза красные. Плакала или…», – Жданов растерянно огляделся по сторонам. - «Не дай Бог, правда заболела. А я тут сижу. Вот дурак», – и в туже секунду он вскочил и чуть не бегом бросился из кабинета. – «Катя, Катенька я сейчас, я к тебе. Ты только подожди немного. Пусть я кто угодно, Кать. Я и сам про себя Кать знаешь, как скажу - болван я, кретин».
«Андрей, расстроенный. Милый мой. Что же это я сижу. Он там переживает, а я,… да и пусть я перестраховщик, я и сама про себя знаешь, как думаю, Андрюш. Осел я упрямый или как там, если она – ослиха? Ну, неважно… Я сейчас, я к тебе».
Они смотрели друг на друга не в силах сделать ни шага, не в силах произнести ни слова. Смотрели так, как будто не виделись сто лет. «Мне без тебя было так плохо. Где ты был? Я чуть не умерла от одиночества. Прости меня. Я так люблю тебя, Андрей». «Любимая моя, хорошая. Без тебя я не могу жить. Я чуть не окаменел без тебя. Прости. Я больше никогда тебя не обижу. Я так сильно тебя люблю». - Катенька - Андрей Два быстрых шага навстречу и крепкие, кажется, что и не разорвешь, объятья. Как хорошо, когда все хорошо. А хорошо все только тогда, когда самый дорогой человек вот так рядом, близко, когда можно прикоснуться, погладить, поцеловать, посмотреть с любовью в глаза и увидеть в них ответное чувство.
*** Женсовет подводил итоги проведенной «операции». Дружно всхлипывая, дамочки все пытали и пытали Шурочку, добиваясь от нее подробностей примирения Андрея и Кати. А Шурочка, сама постоянно прикладывала салфетку к воспаленным глазам и рассказывала – А потом Жданов как обнял Катьку, как прижал к себе. А я ушла. Неудобно же подглядывать. Вот. - Хорошо то как, правда, девочки? – обратилась ко всем Света. - Нужно Татьяне позвонить, а то она дома переживает. «Девочки» еще посидели, повздыхали, повспоминали свою молодость и умиротворенные, довольные воцарившим в стенах любимой фирмы согласием и покоем, разбрелись по рабочим местам.
Глава 2
Почему-то не сиделось. Все-таки эта ссора Ждановых выбила его из колеи. Он встал, походил по кабинету, подошел к двери и машинально закрыл ее на ключ. Потом вернулся к окну, раздвинул жалюзи и прижался разгоряченным лбом к прохладному стеклу, всматриваясь в раскинувшийся до горизонта город. Осень. Поздняя осень. Листьев на деревьях совсем нет, облетели. Крыши домов, асфальт, небо и мелкий дождь - все вокруг серое. «И на душе у тебя такой же серый дождь». - Роман криво усмехнулся, отстранился от окна и огляделся по сторонам. – Что ж происходит, а? – обратился он к самому себе. - «Ведь если так дальше пойдет, то ты Малиновский скоро стихи начнешь писать. Ну, так что с тобой, Роман Дмитрич, сам сознаешься или пытать будем?»
Он думал, что уже привык к этой тянущей боли в груди, научился справляться. А оказалось, что достаточно одного движения, маленького «камешка» и все рухнуло и понеслось стремительной лавиной сметающей все барьеры, возведенные им, чтобы окончательно не потеряться и сохранить хотя бы видимость спокойствия. «Я люблю ее!» – «выкрикнул» он решительно и тут же оглянулся, словно опасаясь, что кто-то может услышать его тайные мысли. – «Я люблю ее», - повторил обреченно.
«Когда же это случилось? Как?» - Роман достал из кармана пачку сигарет, прикурил и выдохнул облако дыма. Он тщетно пытался вспомнить тот момент, ту точку, когда вся его жизнь рухнула, пошла наперекосяк, перевернулась с ног на голову. «Да какая теперь разница когда и как». - Пальцы мелко дрожали, сизый дым лихорадочно выкуриваемой сигареты резал глаза, а запущенный механизм воспоминаний услужливо открывал одну за другой страницы недавнего прошлого.
Вот они с Андреем лежат в одной постели в номере питерской гостиницы. Обоих угораздило где-то подхватить грипп и Катерина, в целях экономии времени и сил, «перевела» его из одноместного номера в их со Ждановым семейный и, уложив рядом с супругом в большую двуспальную кровать, кормит на пару с Андреем лекарствами и поит какими-то отвратительными микстурами. В один из таких моментов, когда они, возлежа на подушках, принимали из ее рук стрихниноподобную жидкость, раздается стук в дверь и появляется, вызванный Катериной для помощи в делах, Зорькин… У них, у обоих высоченная температура, оба от этой температуры плохо соображают, но комичность ситуации и выражение лица «друга, Коленьки», заставляет их смеяться до слез. Он тогда был уверен, что умрет, но не от гриппа, а от ее близости, от необходимости терпеть ее прикосновения, ощущать на себе ее заботу. Эту «командировку» он не забудет никогда. Как он только пережил эти дни?
Роман грустно улыбнулся воспоминанию, а перед мысленным взором вставало уже другое. Они втроем допоздна засиделись в офисе, пытаясь с ходу решить какую-то возникшую проблему. Увлекшись с Андреем обсуждением - не заметили, как Катя заснула. Как же он хотел оказаться на месте Андрея, когда тот, взяв жену на руки и, ласково прошептав: - «Пойдем, котеночек спать», - понес ее к лифту. Ему же тогда в качестве «трофея» досталась только туфелька, соскользнувшая с Катиной ножки. Как бережно он прижимал к груди эту изящную деталь женского туалета, как чуть не поцеловал ее - эту туфельку, и только страх, выдать себя и свои чувства, остановил тогда поток его безумной нежности.
Вспомнил он и свадьбу Кати и Андрея. Вспомнил, как задохнулся от восторга, увидев ее в свадебном наряде, сказочно прекрасную, немного смущенную всеобщим вниманием и бесконечно счастливую. Вспомнил, как не мог заставить себя отвести взгляд от ее сияющих глаз. Вспомнил сумасшедшего от радости Андрея, кружащего на руках невесту, целующего и обнимающего жену. Вспомнил, как с букетом цветов и казалось навечно застрявшими в пересохшем вдруг горле словами, шел он на негнущихся ватных ногах, поздравить молодоженов и думал только о том, что бы никто не заметил его состояния.
Вспомнил их с Катей единственный серьезный разговор накануне свадьбы. Вспомнил свое вымученное: - «Мне нет прощения?», - и Катин взгляд, в котором отразилась такая буря эмоций, такое смешение чувств, что он невольно отшатнулся и разучился дышать. Вспомнил ее тихое: - «Я постараюсь забыть». Он тогда так и не понял, что она постарается забыть, свою обиду или его идиотский поступок и проклятую инструкцию.
Роман бросил окурок сигареты в пепельницу, тут же прикурил вторую и… «вернулся» в ТОТ день. Вспомнил серый больничный коридор, одиноко сидящего Андрея. «Неужели, именно тогда все и произошло?» - Он никак не мог взять в толк, как можно было полюбить до сего момента совершенно безразличного тебе человека, полюбить, даже не видя его, только потому, что впервые в жизни осознал, что все, о чем читал когда-то в книгах и чему, в сущности, никогда не верил, все это может быть на самом деле. Что вот рядом с тобой сидит убитый горем, в одну ночь поседевший друг, а где-то там, находится лишившаяся разума хрупкая девочка, которая так верила в любовь, что не смогла смириться и пережить ее потерю. «Да, именно тогда». - Роман опустился на стул, затушил ненужную уже сигарету и уткнулся лбом в сцепленные руки.
Наверное, это была странная любовь. Ведь умиряя от нежности, сгорая от неутоленного желания, он никогда не ревновал ее, не завидовал Жданову, не мечтал, что она когда-нибудь будет его. Нет. Он любил ее именно такой, влюбленной и бесконечно преданной и верной Андрею. Она для него была Женщиной, Идеалом и он сам, даже не подозревая того, назначил себя хранителем ее счастья, хранителем их с Андреем любви. Именно поэтому, когда сегодня Шурочка, сбиваясь и путаясь, стала рассказывать ему о подозрениях женсовета, он не минуты не задумываясь, помчался выяснять из «первых рук», что же случилось.
Роман еще долго сидел в тишине, обдумывая то, что с ним произошло, переживая мучительные и в тоже время сладостные воспоминания, размышляя о том, как жить дальше и, в какой-то момент почувствовал, что на душе становится светлее, что из нее уходят серость и уныние. Он посмотрел на дверь, встал, отпер ее, потом вернулся к столу, взял в руки пачку документов, и перед тем как погрузиться в работу, улыбнулся и уже спокойно подумал. - «Ну, с кем не бывает. Помирятся».
Глава 3
- Андрюш? - У. - Я даже пошевелиться не могу, а ты? -Угу. - Что угу? - Не могу. Они лежали, тесно прижавшись, друг к другу. Катя устроила голову на груди мужа и сейчас как самую прекрасную на свете музыку слушала гулкие удары его сердца. Здесь в доме, где прошло ее детство, в ее маленькой комнатке где, еще совсем недавно, она могла только мечтать о несбыточном счастье, это самое счастье лежало сейчас рядом с ней, обнимало ее и легонечко поглаживало теплыми ладонями по спине и плечам.
После их свадьбы родители Кати остались жить в загородном доме Андрея. Молодые Ждановы приезжали к ним на выходные дни, а по будням жили в съемной квартире недалеко от Зималетто. Вчера Андрей сказал: - «Никуда не поедем. Мириться будем». И они под предлогом неотложных дел, не поехали за город, а обосновались в родительской квартире и теперь терзали старый Катин диванчик, давно отвыкший от столь жестокого с ним обращения и от этого жалобно попискивающий и намекающий на то, что он вот прямо сейчас не выдержит и развалится.
- Кать, - Андрей наклонил голову, пытаясь заглянуть ей в лицо. - Что? - Давай всегда ругаться по пятницам. - Почему по пятницам? - Ну, тогда все выходные мириться можно будет, - и он мечтательно закатил глаза. - Андрей! - возмутилась Катя, а сама потянулась и коснулась поцелуем его губ. Муж незамедлительно вернул ей поцелуй обратно, и… они продолжили мириться… Мирились между прочим уже вторые сутки. Ох! и как мирились!
После очередного акта примирения, Андрей все-таки решил выяснить, из-за чего же они так поцапались? Когда жена в пылу откровения покаялась ему в своей неосознанной ревности, он захохотал так, что диванчик не выдержал и отдал Богу душу, в результате чего президент компании Зималетто оказался на полу. Катя опрометчиво пытавшаяся задержать падение мужа, оказалась там же, но правда в более комфортных условиях, то есть на Андрее сверху и в его объятьях. Это обоюдное низвержение грозило перевести веселье Жданова в истерику. Он уже просто стонал от хохота. Катя сначала даже хотела обидеться на него за это, но обижаться, лежа на обнаженном мужчине к тому же тоже слегка не одетой, было как-то глупо и она, заглядевшись в его смеющиеся, с росинками слез в уголках, глаза, не выдержала и, ткнувшись головой ему в шею, включилась в игру «кто кого перехохочет».
- Вот тоже проблема нарисовалась, Кать. - Это ты про диван, Андрюш? Они пытались починить сломанную мебель. Вернее пытался Андрей, а Катя суетилась вокруг и заглядывала ему под руку. - Кать, ну не мешай, – с мягкой улыбкой посмотрел на жену Андрей. – Не совсем про диван. Тебе ведь съемная квартира не нравится? – спросил он, продолжив попытки поставить сломанную диванную ножку на место, - и, опередив ее с ответом, добавил. – Мне она тоже не нравиться, Кать. Чужая. Делаем вывод – нужно покупать свою. Так? - Так, - согласилась Катя. - Правильно. А что на это скажут твои родители? - Андрей уселся рядом с женой на паласе. - Они нам предлагали жить в этой квартире? Предлагали. А мы отказались? Отказались. - Ну, мы же объяснили, что нам нужно жить поближе к работе, - попыталась робко оправдаться Катерина. - Объяснить, то объяснили, но вот поверили ли они? – Андрей взмахнул руками. – Вот вопрос. И что мы им скажем, когда они узнают, что мы хотим купить новую квартиру? - Андрюш, а тебе квартира родителей не нравится? Не престижная она? Да? - Кать, ну что ты такое говоришь, а? – обиделся Андрей. – Просто здесь тоже все не свое. Не чужое, но и не свое, понимаешь? – Он по взгляду Кати понял, что она не совсем с ним согласна и поспешил объяснить. – Ведь мы с тобой не пошли в спальню родителей? Так? Вынуждены были тесниться на твоем диване. И, вот - Андрей развел руками, показывая на разбросанные по всей комнате инструменты – к чему это привело, - с улыбкой закончил он. - А давай купим новый диван? – предложила Катя. - Еще, лучше, Катюш, было бы купить новую мебель и сделать ремонт. Но это квартира твоих родителей, Кать, и мы без их согласия ничего делать не можем, и не будем, - решительно заявил он. – Вот тебе и проблема. Они помолчали, сидя рядышком на полу и грустно рассматривая окривевший диванчик. - Кать, – жалобно протянул Андрей, – я есть хочу. - А диван кто ремонтировать будет? - Катерина повернулась к мужу и, обняв его за шею, потерлась носом об его нос. - Кать, я тебе твердо обещаю, я все починю. Я знаешь, какой мастер? Я все умею. Только у меня сил нет от голода. Умираю, есть хочу. - Жданов сложил руки на груди и скорчил скорбную рожицу. - Иди руки мой, мастер, - Катерина чмокнула его в лоб и убежала на кухню.
Глава 3. Продолжение. Это страшное слово - свекровь.
Андрей давно спал. А ей не спалось и она, прижав к своей груди его отяжелевшую руку, лежала, рассматривая причудливые тени на потолке, и думала. «Зачем она приезжает? О чем хочет говорить с Андреем? Неужели все еще надеется нас разлучить?» - инстинктивно сжала руками большую теплую ладонь мужа. – «Проблемы, проблемы. Ты, конечно, понимала, что семейная жизнь это непросто, что со свадьбы все только начинается, ты думала о том, как строить новые отношения, привыкать к новому образу жизни. Да, ты о многом думала. Но жизнь полна неожиданностей». – Катя повернула голову и посмотрела на спящего Андрея. Лицо его было таким спокойным, таким умиротворенным. А у нее как всегда при взгляде на мужа забилось быстрее сердце. Она поднесла к губам и поцеловала его безвольную руку. «Ты думала, что самое сложное будет построить отношения с Андреем, а с Андреем все оказалось как раз легко и просто», - Катя улыбнулась, вспомнив их вчерашнюю ссору. – «Да, уж, просто». И все-таки их отношения с мужем были удивительно сердечными. Ей с ним было тепло и уютно и ему с ней, она это чувствовало, было хорошо и спокойно. У них были во многом одинаковые привычки, схожие вкусы и интересы. Они легко подстраивались один под другого, делились друг с другом своими пристрастиями и, как-то так получалось, что увлечения одного становились увлечением другого. Чудно. Вот, например футбол. Ее никогда раньше не интересовала эта игра, хотя папа был заядлым болельщиком. А с Андреем… Он однажды купил новый телевизор и вознамерился установить его на кухне. На ее вопрос «зачем?», как-то виновато потоптался у двери и сообщил, что начинается мировой футбольный чемпионат, ему хочется посмотреть, но, чтобы ее не беспокоить, он решил… Вспомнила, как взяла тогда его за руку, привела в комнату, усадила на диван и сказала: – Смотри себе на здоровье. – Кать, так он только завтра начнется, - опешил он. - Ну, а ты заранее местечко займи, устройся поудобнее, – пошутила она, а Андрей вместо того, чтобы ответить на шутку, вдруг вскочил, прижал ее к себе и тихо прошептал: - Катька моя родная. Теперь они с Андреем с удовольствием смотрят футбол вместе. – «А он?» - Она рассказала ему, как любила сидеть на подоконнике, смотреть в ночное небо и мечтать. С тех пор это стало их традицией – постоять, перед сном обнявшись у окошка и помечтать в темноте о будущем. «Андрей, мой Андрей», – вглядывалась она в лицо спящего мужа. – «Самый дорогой, самый близкий мне человек. Мне очень, очень хорошо с тобой», - опять коснулась губами его руки. Да им хорошо вместе. Им хорошо, но вокруг столько людей, столько новых впечатлений. За всю ее жизнь, у нее не было столько знакомств, как за эти полгода. Встречи, разговоры, общения, взаимоотношения, которые далеко не всегда можно назвать хорошими… Как со всем этим справиться? «А еще родители его и мои, Кира, Колька, женсовет, Милко, Малиновский, модели…», - она глубоко вздохнула. – «Вот как скажите, например, реагировать на всех этих женщин, что крутятся вокруг Андрея? Как это оказывается трудно, быть женой красивого мужчины. Эти нахалки так и норовят его утащить. Как же я хорошо сейчас понимаю Киру», – воспоминания о бывшей невесте Андрея, «подернули дымкой горечи» ее мысли. – «Но я никогда не буду вести себя так, как вела себя Кира. Ревновать, следить – это неправильно. Неправильно?» - спросила она саму себя. - «А кто вчера приревновал его к этой бизнес-леди? Нет, это больше не повториться никогда. Ведь я верю ему, а он мне и мы любим друг друга». Перед глазами вставали незабываемые воспоминания. Андрей, израненный, с побелевшим от боли лицом в квартире Малиновского. Как она тогда испугалась, услышав его крик. А как он обнимал ее, как целовал разбитыми губами. А потом была их первая ночь. Первая, потому, что они все тогда начали с нуля, с чистого листа. «Андрей, я ведь думала, что опять сойду с ума, когда буквально на следующий день, ты сделал мне предложение и объявил о нашей скорой свадьбе моим родителям. Папа тогда, что-то пытался возразить, говорил, что тебе нужно вернуть доверие отца, наладить дела на фирме…, а ты сказал, что теперь в твоей жизни главное всегда будет на главном месте, а главное для тебя - это я. А потом была наша свадьба и возвращение в Зималетто. Я покинула компанию, как обманутая любовница-секретарша, а вернулась, как вице-президент и жена Андрея Жданова». - Она ласкала взглядом любимое лицо. – «Спасибо тебе, мой хороший. Сколько же ты пережил, сколько преодолел ради меня, ради нашей любви». – Коснулась губами седой прядки в волосах. – «Спасибо тебе за все». – Не удержалась и легким поцелуем потревожила его губы. Андрей улыбнулся во сне, обнял и крепко прижал ее к себе, и она, пригревшись в его объятьях, наконец, заснула, напоследок успев подумать о том, что свекровь – это все-таки очень страшное слово.
Глава 3. Продолжение. Как быстро летит время
«Катя, Катенька, наверное, мне стоило родиться только для того, чтобы встретить тебя. Я с ума схожу от счастья, что ты рядом со мной. Моя Катя, какая же ты удивительная: скромная и дерзкая, робкая и решительная, нежная и страстная. Нет другой такой на свете». – Андрей восхищенно наблюдал за женой, которая еще минуту назад сидела в кресле, поджав под себя ноги и нахохлившись, как птичка. Сидела и о чем-то думала, глядя на мир широко распахнутыми, удивленными как у ребенка глазами, а теперь носится по квартире с воинственными индейскими криками, заражая его своим безудержным весельем. «Чудо мое, воробушек мой московский», – улыбался он, глядя на увлеченную сборами на прогулку и подпрыгивающую от нетерпения, Катерину.
Сегодня с утра природа как будто вспомнила, что день может быть не только пасмурным, и что иногда для разнообразия над Москвой может светить солнце. Небо за окном очистилось от туч и удивляло своей полузабытой синевой. Выпавший ночью несерьезный снег почти растаял, кое-где уже подсох асфальт, а на газонах образовывались островки летних воспоминаний из зеленой травы. - Катюш, пойдем гулять, а? – предложил Андрей и Катя, обрадовавшись, вскочила с кресла и, соревнуясь по скорости с кометой Галлея, начала носиться по квартире. - Ой, Андрей, а я только что хотела тебе то же самое предложить, - успела сообщить ему жена, пролетая из комнаты в ванную. Их желания как всегда совпали. Впрочем, последнее их уже не удивляло. Пора узнавания, что у них во многом одинаковые вкусы, привычки, взгляды уже прошла, как и удивление по этому поводу.
*** Начали они прогулку от Замоскворечья. Прошлись по Ордынке, свернули в Черниговский переулок, постояли, удивляясь здешнему ощущению застывшего где-то в средних веках времени, и тут он не удержался, обнял ее и поцеловал. Катя вздрогнула от неожиданности, а потом замерла в его объятьях и как-то судорожно вздохнув, прижалась крепче и сама потянулась к нему губами. А его уже «штормило» так, что земля качалась и уходила из-под ног. «Ты псих, Жданов!» – успел подумать он, - «Да оторвись ты от нее!» - приказал сам себе и впился в ее губы так, как будто через минуту начнется конец света и это их последний поцелуй. Заставил их оторваться друг от друга какой-то одинокий прохожий. Услышав гулкий стук его шагов, Катя отпрянула и, как всегда покраснев от смущения, прошептала: - Андрей прекрати хулиганить. Он улыбнулся в ответ и кивнул головой: - Хорошо, не буду, - а сам так смотрел на ее губы, что Катя, догадавшись о его намерениях, дернула его за рукав и, сделав страшное лицо, пригрозила: - Не смей, слышишь? Он слышал, но сделать с собой ничего не мог. Потому, что давно уже понял, что быть с ней, обнимать ее, целовать – самое главное в его жизни. Потому, что перестал удивляться, тому, что теряет голову и сходит с ума от одного ее прикосновения, что почти привык, что рядом с ней его собственн ...
Отправлено: 29.11.07 11:57. Заголовок: Глава 15. Опять ба..
Глава 15.
Опять бар. Опять лучший друг одиноких мужчин – коньяк. И мысли, мысли… «А может Ольга права? Может то, что я чувствую к Кате - не любовь? Хм… А что тогда это такое? Почему, когда я ее вижу, у меня сохнет горло, немеют руки и сердце бьется так…. Если это не любовь, то почему? И все-таки Ольга в чем-то права. Я действительно не представляю ее рядом с собой как женщину. Она для меня часть Андрея, Андрею предназначенная и с ним неразрывно связанная. Неужели дело в том, что она, как утверждает Ольга, «разбудила мою душу» и благодаря ней, во мне «прорастает» новая жизнь? Не знаю, не понимаю, как это…? Ерунда какая-то. Но ведь то, что я не могу вернуться к «старой» жизни, я чувствую и понимаю. В этом Ольга опять права». Роман коротал очередной вечер в очередном баре, забившись в самый дальний угол, подальше от людских глаз, от возможности встретить знакомых и необходимости общаться с людьми. «Жил я себе жил, весело, счастливо и вот на тебе прорастает во мне что-то. А если я не хочу, чтоб он прорастало?» - Роман отодвинул от себя стакан с недопитым коньяком. – «А ведь тебе никто не мешает жить как ты жил раньше, Малиновский», - попытался он договориться с самим собой. – «Мешает», – саданул кулаком по стойке, обратив на себя внимание сидящих рядом посетителей и бармена. – «Мешает, еще как мешает. Смешная девчонка с косичками, Катя Пушкарева – мешает». – Он маетно вдохнул, вернулся к коньяку, отпил глоток и с отвращением посмотрел на стакан. – «Что в ней такого, что она знает о жизни такое, чего я, взрослый опытный мужчина не знаю? И видимо знает, раз Андрей так счастлив с ней, раз так боится ее потерять», - Роман вспомнил о том, что случилось на показе. – «Как они бросились тогда друг к другу. Как будто готовы были друг за друга жизнь отдать. А может…», - удивился он появившейся мысли. – «Может это и есть, то, что ты пытаешься понять? Жить надо не для себя, а для кого-то, кто нуждается в тебе и кто дорог тебе», - вдруг отчетливо осознал он. – «Так просто? Просто? А в твоей жизни есть человек, которому ты необходим, ради которого ты живешь? Родных у тебя нет. Друзья? Кроме Андрея, Кати и Ольги… Но у них своя жизнь, Малиновский, и твоя им не нужна. Значит, тебе нужен человек, ради которого хотелось бы жить, которого хотелось бы опекать, оберегать, и который надеялся бы на тебя и нуждался в тебе. Во нагородил!» - Роман даже слегка протрезвел от таких умных мыслей. - «И так, Роман Дмитрич, дело остается за малым, найти того, вернее ту, ради которой стоит жить. Только вот где ж ее найти?» - он горько вздохнул. Все вернулось к тому с чего и начиналось – к одиночеству.
В этом же шумном, прокуренном баре, где Роман размышлял о смысле жизни, в другом углу зала за столиком сидел человек, который тоже искал, но не смысл жизни, нет. Он искал способ, как избавиться от ненавистной компании-конкурента. «Опаздываете, Александр Юрьевич. Нехорошо заставлять себя ждать», - он криво усмехнулся. – «Ну, ничего, порезвись пока, поизображай из себя барина», - скользнул холодным злым взглядом по залу. – «Думаешь, я не разгадал тебя, думаешь, ты самый умный и самый хитрый?» - он с наслаждением потянул через трубочку замысловатый коктейль. – «Хочешь моими руками насолить несостоявшемуся родственничку, денежек, опять же за мой счет «срубить по легкому», и надеешься, что сможешь при всем при этом удержать ситуацию под контролем? Надейся. Надейся», – расслабился он в широком кресле. – «Вы только заглотните наживочку, которую я вам приготовил, Александр Юрьевич. Вас ждет не дождется одна заманчивая сделка. Всего одна единственная и все будет кончено. Один удар и… Зималетто конец».
Взгляд Романа, привлек вошедший вальяжной походкой в зал человек. «Сашка, Воропаев? Интересно. Он вроде по таким заведениям не ходит? Он же по крупному рогатому скоту… Тьфу ты, по элитным ресторанам в смысле… Так у него тут свидание?» - Роман заметил, как Александр присоединился к сидящему за столиком одинокому мужчине. – «А это кто такой? Где-то я его уже видел». В это время незнакомец обернулся, чтобы подозвать официанта и Роман узнал его. «Да это же Хмелин! Еще интересней кино… О чем это нашему Сашеньке разговаривать с Хмелиным? Он же прекрасно знает, что Хмелин наш конкурент. Стоп, Малиновский. Значит, господин Воропаев за спиной акционеров общается со злейшим врагом Зималетто?» Романа от увиденного окончательно протрезвел. «А это я сегодня удачное место посетил. Как интересно то тут. Я, пожалуй, посижу, посмотрю, что тут к чему. Жаль далековато, но ближе не подойти, заметят».
- Что ж, Александр Юрьевич, надеюсь, мы с вами обо всем договорились. Теперь вы договариваетесь с Корнеевым. Я думаю мне при этом лучше не присутствовать, чтобы не возникло лишних вопросов, а ваш интерес к акциям собственной фирмы, вполне понятен и закономерен. Хмелин встал, попрощался с Воропаевым за руку и быстро вышел из зала.
«Так один ушел. Надо же за ручку попрощались. Как мило. А Сашка, зачем остался? Кого-то ждет? Наверняка. На часы поглядывает. И я тогда подожду. Тем более что до завтра я абсолютно свободен».
«Будьте здоровы, Анатолий Сергеевич», - Александр проводил взглядом быстро выходящего из зала Хмелина. – «Стратег. Думает, я не разгадал его. Не допустить повышения активности он хочет. Как бы ни так. Да по ветру ты хочешь пустить Зималетто. Я сразу все понял. Но этого не будет. Я поиграю, до поры до времени, с тобой в эту игру, потому, что ты мне нужен, потому, что я очень хочу сбить спесь с этого надутого индюка Жданова и спихнуть его с президентского кресла. А для этого все способы сгодятся. Думаю, небольшое кровопускание Зималетто выдержит, а вот повод обвинить Андрюшу в некомпетентности появится. К тому же свои деньги я не потеряю. Что ж, господин Хмелин, игру затеяли вы, только вот заканчивать ее не вам».
«А это кто еще пришел? Опаньки, да это же Корнеев. А этому проходимцу чего надо? Ты посмотри, как они с Воропаевым живо беседуют. Прям совет в Филях. Что же это у нас, получается?» - сделал выводы Роман. – «Хмелин встречается с Воропаевым. Затем Воропаев беседует с Корнеевым. Что между ними общего? Пока не ясно. Да, агент Малиновский», - подвел он неутешительный итог. – «Для решения этой головоломки у вас не хватает разведданных. Ну что ж не будем делать поспешных выводов. Подождем, понаблюдаем, соберем информацию. Сейчас любая мелочь может помочь разобраться в том, что задумали эти господа».
Отправлено: 30.11.07 23:33. Заголовок: Глава 16. - Кать, ..
Глава 16.
- Кать, ну хватит меня заматывать. Пошли, а то мне уже жарко. Улыбающийся Жданов терпеливо сносил ухаживания жены, которая сосредоточенно повязывала ему на шею пушистый шарф. - Андрюш замерзнешь, а у тебя горло слабое, заболеешь, а мне потом возись с тобой, - заправляла концы длинного шарфа ему за спину Катерина. - Катенька, да когда ж я успею замерзнуть? Всего то и идти нам, что до машины, да и горло… я как-то не замечал..., - искренне удивился Андрей. Катерина последнее время постоянно проявляла заботу о нем, ласкала, баловала. Ему это ужасно нравилось, но, иногда, он от повышенного внимания к своей персоне терялся, и не знал как себя вести, и тогда Катенька начинала плакать и говорить, что он ее не любит, раз ему не нужна ее забота. Вот и сейчас она, кажется, уже готова была «обидеться». - Катюша, - поспешил он ее успокоить. - Не расстраивайся, пожалуйста, вот он я весь перед тобой, - Андрей раскинул руки. – Делай, что хочешь. Хоть с ног до головы всего обмотай. Катерина взглянула на него из подлобья и не сдержала улыбки. - Перчатки взял? - Взял, - он с готовностью продемонстрировал ей свои кожаные перчатки. - Ну, пойдем, горе ты мое.
В машине ехали молча. Катя о чем-то задумалась, и Андрей старался ее не беспокоить, сосредоточившись на дороге. В Москве вторые сутки шел сильный снегопад. «Что с ней происходит?» – пытался он понять. – «То нежная, ласковая, любящая, такая, что сердце заходится, то вдруг обижается по пустякам, плачет, а то вот как сейчас замолчит, задумается, уйдет в себя, будто прислушивается к чему-то или пытается что-то в себе понять. Может устала? Нужно следить, чтоб на работе допоздна не сидела, да и на воздухе побольше с ней быть». Последний месяц для компании был очень напряженным. Даже отец, оценив то количество вопросов, которое необходимо было как можно быстрее решить руководству, да и всем сотрудника Зималетто, отложил намеченный отъезд в Англию, отменил совет и включился в работу, помогая Андрею заключать новые долгосрочные контракты и проводить с заинтересованными в сотрудничестве фирмами переговоры. Открывшиеся после столь успешного показы перспективы для развития компании требовали решительных и быстрых шагов и вся команда Андрея, понимая это, работала, не покладая рук.
Катерина, засмотрелась в окно, не замечая, что они уже несколько минут сидят в машине остановившейся в гараже Зималетто. - Кать, - дотронулся Андрей до ее руки. – Мы приехали, Кать, - улыбнулся он. - Ой, Андрюш, извини, я задумалась. - Катюш, а ты себя как чувствуешь? У тебя вид усталый. Не выспалась? - спросил Андрей, когда они уже были в лифте. Катя вместо ответа, вдруг подошла и обняла его, проникнув под расстегнутые пальто и пиджак руками. Когда, через тонкую ткань рубашки, он почувствовал на спине тепло от ее ладошек, а на груди ощутил робкое дыхание, сердце от нежности и любви к доверчиво прижавшейся к нему женщине заныло такой сладкой болью, что невозможно выразить. Он просто в ответ обнял ее также крепко, прижался лицом и, закрыв глаза, затих, наслаждаясь этой близостью.
*** В шестнадцать лет оставшись один одинешенек на всем белом свете, Роман поставил себе амбициозную цель «выбиться в люди». Он сам без протекции поступил в престижный вуз, сам зарабатывал себе на жизнь. И все-таки, если бы не Андрей, вряд ли он стал тем, кем стал. Именно Андрей ввел его в элитарное общество деловых людей, именно он помог устроиться на работу в Зималетто и именно благодаря ему, Роман стал акционером компании. Забыть об этом было бы черной неблагодарностью по отношению к другу. Сама мысль, что кто-то мог подумать, что он способен предать Андрея, была ему неприятна. Пусть этот кто-то - подлец Корнеев, вернее стоящий за ним не менее подлый Воропаев. Но «нет дыма без огня» и значит, его отношения с Андреем настолько изменились, что это замечают посторонние люди и делают выводы. Он вспомнил, как вчера на его прямой вопрос, почему Корнеев решил, что он захочет продать акции компании, последний мерзко улыбнулся и поинтересовался: - «А разве между ним и Ждановым не пробежала «черная кошка»? Разве он, Малиновский, не чувствует себя обиженным, оттого, что Жданов сместил его с должности вице-президента и поставил на эту должность свою жену?» «Подонки, твари!» - Как ему хотелось врезать вчера по этой мерзкой роже, но он сдержался и даже сделал вид, что хочет подумать. Вот целый день и думал, но ничего, кроме как пойти и «прижать к стенке» Сашеньку не придумал. Теперь предстояло решить - делать это одному или в хорошей компании.
- Ромка, хорошо, что ты пришел, - кинулся к нему Андрей. - Спокойно, господин президент, - отступил на шаг Малиновский. – Доложите по форме, что случилось, какие проблемы, зачем, отчего и соответственно почему? - Кира, звонила! – радостно воскликнул Жданов. - Что! Опять? - Снова. Ругалась! – торжественно заявил президент. - Ааа… Ну так бы сразу и сказал, что соскучился по Кириным разборкам, - съязвил Роман. - Она тебя ругала, родной, - протянул к нему руки Андрей. - Как это? И ты ей позволил? Друг называется. – Роман смахнул несуществующую слезу. - Кончай придуриваться, Малиновский, - голос президента перестал быть чарующим. – Ты ей отчет обещал отправить? Чего молчишь? - Обещал, - Роман задумался. - А вот отправил или нет, не помню. А она, что ждет? - Ждет. - И давно? - Судя по тому, что мне довелось услышать - прилично. Роман развернулся к двери. - Ром, а ты чего приходил? – остановил его Андрей. - Я? ... Да просто так, проведать.
- Александр Юрьевич, Малиновский беспокоит… Чего хочу? Да встретиться хочу…. Что? Нет…. Уверяю это в ваших же интересах…. Домой? А что так? ... Приболели. Ну, домой так домой. Буду через час. Да, кстати, в аптеку заехать не надо? ... Я так и знал, что от вашей болезни лекарства не существует. До встречи, Александр Юрьевич.
Дверь ему открыл хозяин, одетый в халат и тапочки на босу ногу. Роман молча снял пальто, повесил его на вешалку и, пригладив мокрые от нападавшего снега волосы, так же молча прошел за хозяином в его кабинет. Воропаев обошел письменный стол и, удобно расположившись в кресле, предложил гостю присесть. - Я внимательно слушаю тебя, Роман Дмитрич. Надеюсь, твое дело стоило того, чтобы тащиться в такую погоду через весь город и поднимать с постели несчастного больного человека. «А ты не так уж спокоен, Саша, как хочешь казаться и явно чего-то боишься». - У меня к тебе только один вопрос, Александр Юрьевич, зачем ты послал ко мне Корнеева и зачем тебе понадобились мои акции?
Последнее, что успел увидеть Роман, перед тем как погрузиться в темноту, это расширяющиеся от ужаса глаза Воропаева.
Отправлено: 02.12.07 02:27. Заголовок: Глава 17. Сознание ..
Глава 17.
Сознание возвращалось медленно. Сначала только ощущения: неразборчивые звуки, тупая боль; потом - смутные неясные мысли. Ему казалось, что он спит, неудобно подвернув под себя руку. Роман попытался переменить положение. Попытка повернуться отозвалось резкой болью в вывернутом плече, болью, которая «разбудила» его и окончательно привела в себя. «Здрасти, Роман Дмитрич. С прибытием вас», - по привычке отшутился Малиновский, чувствуя как по мере возвращения к реальности, все его существо охватывает здоровая яростная злость и в первую очередь на самого себя. «Кретин. Это ж надо было так вляпаться, ... ... ! Какого черта ты один поперся к Воропаеву? Герой, блин, ... ..! ... ..!». Выпустив излишний пар, Роман попытался трезво оценить обстановку. Было ясно, что он находится в автомобиле, точнее лежит на спине на его заднем сиденье. Сильно болело левое плечо, то ли от действительно неудобного положения, то ли от неаккуратного с ним обращения. Роман приоткрыл глаза и попытался разглядеть, находящихся в машине людей. На переднем сиденье рядом с водителем располагался здоровый шкафоподобный мужик. Роман мысленно присвистнул. «Ничего себе амбал. Это ОН меня что ли…?», - Малиновский затылком «вспомнил» удар, нанесенный ему в квартире Воропаева. – «Такой и голову напрочь снести мог». Он попытался пошевелить руками и ногами. Ноги были свободны, а вот руки – руки связаны. То, что он связан, причем именно связан, чем-то похожим на ремень, а не скован наручниками, давало небольшую надежду на возможность развязать путы и получить относительную свободу. «А дальше что? Двери в машине наверняка заблокированы». - Роман чуть приоткрыл глаза и посмотрел в окно. Судя по метавшимся в окне белым хлопьям и перебивающему даже шум двигателя вою ветра, непогода разыгралась не на шутку. – «Значит, у меня есть хоть и маленький, но шанс, попытаться, воспользовавшись непогодой, сбежать от этих костоломов. Отличный план, Малиновский», – постарался он подбодрить себя. – «Задача номер один – освободить руки».
*** - Ты, что с ума сошел? Какого черта, твои уроды напали на Малиновского? Я не позволю втягивать меня в криминал! – кричал Саша, в горячке не замечая, что его, мягко говоря, домашний вид и босые ноги не совсем соответствуют пафосности его речи. Именно на его ногах и развевающихся при ходьбе полах халата сосредоточил свое внимание его гость, невозмутимо расположившийся в кресле. - У тебя выпить найдется? – спросил он совершенно спокойно, подняв глаза на возмущенного Сашку. - Что? – ошалел Воропаев, увидев перед собой вместо лощеного бизнесмена отпетого наглого бандита. - Угости выпивкой, говорю, дорогой, - Хмелин оглядел комнату, безошибочно определил наличие бара, подошел, выбрал бутылку, налил и, сделав приличный глоток, повернулся к застывшему от удивления Александру. - Сядь, - сказал тихо, но так, что у Сашки сразу похолодели кончики ушей. Он послушно сел, продолжая внимательно следить за своим гостем. - Поздняк метаться, как говорят в определенных кругах, Александр Юрьевич. О Малиновском нужно было заботиться до того, как ты мне позвонил, и сообщил, что он едет к тебе на свидание. А теперь мы в одной бригаде, - засмеялся Хмелин. – Да не бойся, ты, - махнул он рукой на Воропаева, не собираюсь я его убивать. Но и от намеченной цели не отступлю, - добавил почти шепотом. В кабинете повисла тягостная напряженная тишина, нарушаемая только ходом старинных настольных часов. - Скажи, Александр Юрьевич, а правда, что Жданов с ума сходит от своей жены? - Я уже говорил, что вы очень хорошо осведомлены об акционерах Зималетто, - подал голос Воропаев. - Значит правда? - недоверчиво покачал головой Хмелин. – Тем проще, люблю романтиков. Хмелин достал мобильный телефон и сделал вызов. - Как дела? - Мы почти на месте шеф, но из-за этой метели. Не видно ничего, пробираемся почти на ощупь. - Как наш клиент? - В отключке. - Отлично. Как только доставите его на место, сразу возвращайтесь и поезжайте по адресу, запиши: набережная Тараса Шевченко,… дом …, квартира…. Когда приедешь, сообщи, я организую, звонок из бара, якобы Малиновскому стало плохо. Выманим из квартиры Жданова, а с его благоверной, я думаю, проблем не будет – мешок на голову и через седло. Давай. Жду. - Вам не сойдет это с рук, - обреченно произнес Воропаев. Хмелин резко повернулся на каблуках. - А у меня, нет другого выхода, Александр Юрьевич, - радостно воскликнул он. – Нет!
*** Роману все-таки удалось, с большим трудом, правда, освободить руки и сейчас он незаметно растирал их, стараясь вернуть чувствительность. Тишину салона нарушил требовательный телефонный звонок. - Мы почти на месте шеф, но из-за этой метели. Не видно ничего, пробираемся почти на ощупь. ... - В отключке. ... - Чего там Вить? - Шеф приказал, как закончим с этим, вернуться в город. - Угу, понятно. А куда? - Набережная Тараса Шевченко. Знаешь? Роман в последний момент сдержался и не выдал себя, хотя амбал, видимо все-таки что-то почувствовал, обернулся и долго рассматривал его. Когда удалось успокоиться и собрать разбегающиеся в панике мысли, он думал уже не о себе. «Набережная Тараса Шевченко. Адрес Ждановых. Они что-то замышляют против Андрея и Кати. Неужели все так серьезно. Умм… Какой же ты дурак, Малиновский. Почему ты не рассказал обо всем Андрею? Что же теперь делать? Что? Стоп. Мобильник! Они могли его не найти. Пиджака на мне нет. В пиджаке был рабочий, а второй – с телефонами близких людей, отдельно в кармане джинсов. Только как… Черт! Что происходит!»
Машина вдруг резко накренилась на левую сторону, юзом стала сползать в кювет и, наконец, опрокинулась на бок. Мужчины, барахтаясь и чертыхаясь, пытались определить, где теперь у нее находится верх, а где низ. Первым пришел в себя Роман. Почувствовав как в открывшуюся от удара дверцу, проникает морозный воздух, и колючие снежинки обжигают лицо, он ловко подтянулся на руках, выскочил из машины и бросился прочь, не разбирая дороги.
- Стой! Стой, гад! - пытался выбраться из машины шкафоподобный Витя. Затем вслед убегающему Роману раздались выстрелы. Один! Второй! Третий! - Не надо, Витька, не стреляй! – повис у него на руке только, что вставший на ноги и изрядно помятый водитель. – Зачем!? - Черт, - выругался Витька и посмотрел на свою руку держащую оружие. – По привычке. Да ладно, это ж не боевое, травматическое, наверняка не достал.
Витька «достал». Роман не слышал свиста пуль, даже не слышал выстрелов, он просто почувствовал, как его саданули раскаленной железной палкой по плечу и опрокинули в снег.
Отправлено: 02.12.07 18:33. Заголовок: Глава 17. Продолжени..
Глава 17. Продолжение.
«… Поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел. В одну минуту дорогу занесло; окрестность исчезла во мгле мутной и желтоватой, сквозь которую летели хлопья снегу; небо слилось с землею». А. С. Пушкин «Метель»
Ждановы смотрели телевизор. Катя сидела в углу дивана, поджав под себя ноги, а Андрей лежал на спине, положив ей на колени свою голову и устроив на животе любимую Катину игрушечную собаку. Показывали какой-то старый советский сентиментальный фильм. Катюша внимательно смотрела на экран, не забывая, однако, ласкать эту самую, уютно устроившуюся у нее на коленях, симпатичную черноволосую голову. От нежных прикосновений любимых женских рук, Жданов таял как кусочек рафинада в стакане чая. Он жмурился, блаженно улыбался, даже тихонечко поскуливал и томно вздыхал.
Идиллию семейного просмотра телеэфира, нарушил телефонный звонок. Андрей, приподняв голову, посмотрел снизу вверх на Катю и, вздохнув, отправился выяснять, кому не спиться в столь поздний час.
- Малиновский, это ты что ли - полуночник? Тебя слышно плохо, ты откуда звонишь? - Андрей не перебивай меня и слушай внимательно, это очень важно, - вдруг отчетливо прорвался через помехи голос друга. Андрей слишком хорошо знал Романа, чтобы не понять, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Он повернулся к Кате и жестом попросил выключить телевизор. - Слушаю, Ром. - Андрей поставь на запись кассету в автоответчике. Жданов понимал друга с полуслова. - Готово.
- Я, Роман Дмитриевич Малиновский, находясь в здравом уме и твердой памяти, настоящим заявляю…
По мере того, как Роман говорил, лицо Андрея приобретало все более жесткое и сосредоточенное выражение. Катя, тоже слышавшая все от слова до слова по громкой связи, вообще после первых же фраз Романа сидела, зажав рот рукой, и с ужасом смотрела на мужа. - Андрей это все. Проверь запись. Я перезвоню. Жданов нервничал. Даже минутное ожидание звонка давалось ему с трудом. Наконец долгожданный звонок раздался. - Ром, где ты? Куда они тебя завезли? - Я не знаю, Андрюх. Не обо мне речь. - Нет о тебе, - заорал Андрей. - Ну, чего ты кричишь. Ты там Катю, своими криками не напугай. И вообще собирайтесь с ней и уезжайте из квартиры и чем скорее, тем лучше. - Ром ты за нас не волнуйся. С нами все в порядке будет. Сейчас нужно тебя вытаскивать. - Нет Андрюх, не нужно. - Так, хватит. Ты можешь описать место, где находишься? - Запросто. Снег внизу, снег вверху. Всюду снег. - Хорошо, пойдем другим путем. Кто может знать, куда тебя везли? Воропаев? - Вряд ли. Он сам, чуть не до смерти перепугался, когда увидел, того амбала, что меня сзади приложил. - Значит Хмелин? - Похоже, что это его подручные, но я думаю, они его уже предупредили о моем побеге и он, хоть и понимает, что шансов у меня мало, но на всякий случай, наверняка, из дома погулять вышел. Так, что… Андрюх, в любом случае, мне конец. Пока я сам кого-нибудь найду или меня кто-нибудь найдет, я десять раз замерзну. Знаешь в одном, пусть и стильном свитерочке долго на морозе я не протяну. Жданов похолодел от ужаса и закрыл глаза. - Ром, ты только не стой на месте, ты иди, слышишь. - А я и не стою, только вот когда снег выше колен ходить тяжеловато, - Роман, хотел добавить «тем более с дыркой в плече», но не стал. - Жданов, давай прощаться. - Не смей, Ром, слышишь, не… - Андрей, скоро телефон отключиться и я ничего не успею тебе сказать. Ты слышишь меня, Андрей? - Слышу. - Ты прости меня, сам знаешь за что. Дурак я был, не понимал ничего. - Не надо Ром. Я простил давно. Ты меня прости, закопался я в своем счастье, а про тебя забыл. Ты ведь сегодня приходил, что бы рассказать мне обо всем? А почему не рассказал? Можешь не говорить, я и сам знаю, счастью моему помешать не хотел, да? - Не казнись, Андрей. Я сам виноват. Если тебе не хотел, то ведь мог подстраховаться и кому-то другому сообщить? Нет, это моя собственная глупость, за нее и плачу. Просто не думал я, что так серьезно все с этим Хмелиным, - он помолчал немного. - Ты вот, что, ты… скажи Кате, что я… раскаиваюсь, что я… пусть она простит меня. И береги ее Андрей, она у тебя самая лучшая. Рядом с ней всем хочется быть лучше. Я тоже хотел, только вот… И еще ты держись, слышишь, не раскисай. Нельзя, что бы Катя, видела тебя… Вдруг в трубке послышалось какое-то движение, раздался глухой вскрик - и телефон замолчал. Андрей кричал, звал друга, но ответом ему была только тишина. - Ромка, Ромка, - отбросил он ненужный телефон. Катя подошла к нему, встала рядом и обняла.
Отправлено: 03.12.07 03:27. Заголовок: Глава 18. «Правильн..
Глава 18.
«Правильно родители говорят – непутевая я. НЕ-ПУ-ТЕ-ВА-Я! Вот, что спрашивается, я сейчас делаю? Зачем в такую погоду нужно было ехать за город? К папе с мамой захотелось? Отлично. Удрала с вечеринки – скучно, в квартире одной оставаться тоже скучно, вот зато сейчас – весело. Отец, когда меня увидит – убьет! Господи, и всего-то грунтовки пара километров, только где она, грунтовка? Ничего ж не видно». Она пыталась угадать хоть какие-то знакомые ориентиры, но сплошная пелена летящего казалось сразу со всех сторон снега, скрывала все очертания знакомой с детства местности. Вдруг она заметила, как с правой стороны от машины снежный сугроб стал резко подниматься вверх. «Ура! Это ж откос на повороте, прямо за ним сто метров и въезд в поселок. Так теперь аккуратнее, прижимаясь к правой стороне и…». Немного успокоившись, она опять попыталась анализировать свое поведение. «И не ври себе. Не от скуки ты сбежала с вечеринки, а от Славки Сазонова. Достал уже своими ухаживаниями», - зло подумала она, крепче перехватив руль. – «Вот, что ты за человек. Славка тебе не нравиться, по нему половина девиц в институте сохнет, а ты нос воротишь. А мне он не нравиться! Я что виновата? И Олег тебе не нравиться и Борис… Да, и они тоже не нравятся. Да ты просто надутая себялюбивая эгоистка. Правильно мама говорит, завыбираешься, останешься одна, старой девой. Тебе уже двадцать два года, через полгода институт закончишь, пора бы уже… Тааак, это, что за настроения! Пока свой «идеал» не найду, замуж не выйду. Все! Точка! А эти все, они даже внешне на него не похожи. Вот, если бы губы Борьки», - вспомнила она «Женитьбу» Гоголя, - «приставить к носу Олега, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Славки…», - она улыбнулась. – «То получиться – Агафья Тихоновна». Уже почти объехав откос и ожидая увидеть долгожданные ворота дачного поселка, она вдруг увидела, как прямо под колеса ее автомобиля откуда-то сверху, нелепо размахивая руками, падает человек…
Среагировала она мгновенно, резко остановив машину. На такой черепашьей скорости, это было и нетрудно, но все равно от страха тряслись руки, и она не могла заставить себя открыть дверь и выйти, как будто ждала, что человек встанет сам, раскланяется и исчезнет. Но он не вставал и даже не шевелился, лежал, хорошо заметный в ярком свете автомобильных фар, вниз лицом, наполовину запорошенный снегом и не подавал признаков жизни. «Господи, что ж я сижу то», - наконец опомнилась она. Резко дернула дверь, выбралась из салона, инстинктивно закрываясь рукой от порывов резкого, бросающего в лицо снежные заряды ветра, подошла к распростертому на земле человеку и опустилась около него на колени. Перевернула на спину, смахнула с лица налипший снег. Прижала пальцами артерию на шее, почувствовала пульс – жив! Молодой мужчина. Правильные черты лица, прилипшие ко лбу волосы, красивые, скорбно надломленные брови, плотно сжатые посиневшие губы. «Да он замер совсем. И не мудрено на морозе в одном свитере. А это что?» - только сейчас заметила кровь на своих руках. – «Он ранен! Срочно нужен врач. Господи, да ты сдурела совсем? Какой врач? Ты сама без пяти минут врач», - окончательно пришла она в себя и начала действовать. Захватив из машины, аптечку и свою пуховую куртку, первым делом укрыла его, затем ловким движением надломила ампулу с нашатырным спиртом и попыталась привести его в чувство. Наконец он открыл глаза, долго удивленно рассматривал ее, а потом вдруг спросил. - Вы ангел? Она почему-то разозлилась и ответила почти дерзко. - Нет, я не ангел, я человек. Взгляд его стал более осмысленным и в глазах даже засверкали какие-то веселые искорки. - Как вас зовут не ангел? – попытался он улыбнуться. «Я на улице не знакомлюсь», - почему-то подумала она и ответила. - Катя. Молодой человек как-то странно на нее посмотрел, попытался приподняться, потом прошептал отчетливо: – «Не может быть», - и закрыл глаза.
*** Андрею и Кате некогда было отчаиваться, они понимали, что сейчас от них зависит жизнь друга, и что они должны сделать все возможное и невозможное, чтобы его спасти. Катя сразу предложила обратиться за помощью к ее отцу. Валерий Сергеевич за долгие годы своей офицерской службы подружился со многими людьми. Некоторые из них, заняв высокие посты в армии, не забыли преданного друга молодости. Для себя, для своих нужд, никогда бы не стал Пушкарев пользоваться столь высоким знакомством, но сейчас случай был особый. Выслушав детей, и по старой армейской привычке, проанализировав обстановку, Валерий обратился за помощью к людям, имеющим самые широкие полномочия и почти неограниченные возможности. Машина завертелась. Уже через два часа, были задержаны: Воропаев у себя на квартире и на квартире знакомой барышни - Хмелин. Еще через час был найден брошенный джип, на котором Романа везли, как выяснилось, в загородный дом Хмелина. Но сколько не искали, никаких следов самого Романа Малиновского обнаружить, пока не удалось. Двое непосредственных исполнителей похищения Романа, скрылись, видимо трезво рассудив, что чем дальше они будут от Москвы, тем для них лучше. Воропаева, допросив, отпустили. Улик против него не было, да и Хмелин, не отрицая его участия в заговоре против Зималетто, вину за похищение Малиновского взял на себя.
Романа искали уже почти сутки. Надежда найти его живым таяла с каждым часом. Ждановы-старшие, Пушкаревы, Зорькин, собравшиеся на квартире Андрея и Кати, молчали, лишь изредка обмениваясь мрачными напряженными взглядами, и сочувственно смотрели на Андрея, неподвижно сидевшего в кресле рядом с телефонным аппаратом. Катя то и дело подходила к мужу, опускалась перед ним на корточки и, ласково поглаживая его руку, что-то говорила. Андрей кивал головой соглашаясь, но ни его поза, ни выражение окаменевшего лица при этом не менялись.
Он схватил телефонную трубку, сразу же после первого звонка. - Андрюх, - услышал слабый и такой родной голос. – Ты по мне панихиду уже заказал? - Малиновский, - заикаясь от волнения и не стесняясь выступивших на глазах слез, выдохнул Андрей нечеловеческое напряжение всех последних часов. – Где ты был, черт тебя подери? - В раю, Жданчик. Записывай адрес.
Отправлено: 06.12.07 11:34. Заголовок: Глава 18. Продолжени..
Глава 18. Продолжение.
«Его зовут Роман, и с НИМ все будет хорошо». Мягкий свет ночной лампы, расплывался по комнате, пытался выгнать из углов серые грустные тени и, самоотверженно борясь с темнотой, охранял мирный сон почему-то вдруг ставшего ей небезразличным незнакомого человека. «Папа, папочка – ничего то ты не понял. Ты решил, что я дежурю у его постели, потому, что это моя «первая настоящая ответственность»? Нет, я сижу рядом с этим чужим мне человеком уже почти всю ночь, потому, что я… дура».
Она не ошиблась, представляя реакцию отца на свой приезд. Когда она внезапно появилась перед родителями, отец сразу стал возмущаться по поводу ее безответственности и безрассудности. Но стоило ему услышать, что у нее в машине раненый, как волнующийся за свое любимое неразумное дитя, Антон Семенович Малахов исчез и появился профессор, доктор медицинских наук А.С. Малахов. Все, что произошло потом, было подчинено его воле, его решениям, его действиям. Они с мамой только ассистировали ему и выполняли его указания. Сами по себе раны у молодого человека оказались неопасными, а вот состояние его было тяжелым. Она поняла это по сурово сдвинутым отцовским бровям и напряженному сосредоточенному лицу. Большая потеря крови, в купе с сильным переохлаждением и полученными ранениями, грозили серьезными осложнениями. И то, что этот красивый молодой человек, сейчас спокойно спит, набираясь сил, и то, что его жизни уже ничего не угрожает, в этом заслуга ее обожаемого отца. Ее всегда сильно смущала принадлежность к знаменитой в медицинской среде фамилии Малаховы. Подумать только пять поколений эскулапов, как рок какой-то, скукота. Постоянно слыша за спиной «дочь профессора», она страшно расстраивалась оттого, что ей никогда не поверят, что ее выбор осознан, и что из всех известных на Земле профессий для нее действительно существует только одна – профессия врача. А сегодня она была счастлива, и именно потому, что она дочь профессора, и у нее такой гениальный отец и он сделал все, что бы с НИМ ничего не случилось.
Роман пошевелился во сне и откинул одеяло, укрывавшее его почти до шеи. Катя наклонилась над ним, потом, убедив себя, что просто хочет проверить его состояние и прекрасно понимая, что лукавит, осторожно провела ладонями по его обнаженной груди, коснулась широких плеч, любуясь его атлетической фигурой и красивым выразительным лицом. Это ОН! Она точно знала, что это ОН. «Катерина, ты сумасшедшая», – твердил разум. – «Он ведь может быть женат, у него могут быть дети, или невеста или любимая девушка, да, в конце концов, ты ему можешь быть по барабану. Завтра придет в себя, уедет и никогда больше не вспомнит о тебе!» «Нет!» - отвечало подсознание. – «Нет у него никакой жены и детей тоже нет. И это ОН!» Вдруг сладким волнением защемило сердце. – «Ты же забыла о предании!». В их семье с давних пор существовало предание, по которому все женщины, носившие от рождения фамилию Малахова, находили своих избранников при самых загадочных, самых невероятных обстоятельствах. – «Куда уж невероятней. Прямо с неба упал». Она счастливо улыбнулась, погладила его по волосам и заботливо накрыла одеялом.
Роман проснулся с ощущениями хорошо выспавшегося, здорового человека. Потянулся, пытаясь расправить плечи, и ойкнул, почувствовав острую боль. Попытался восстановить в памяти последовательность событий, участником которых был. Он хорошо помнил, все, что было с ним в квартире Воропаева, и, что случилось, когда он пришел в себя в машине. А вот то, что произошло с ним с момента, когда он во время разговора с Андреем, вдруг стал стремительно падать вниз, и до того момента, как проснулся в этой комнате - было для него какой-то неразрешимой загадкой. Пытаясь проникнуть в нее, он вдруг вспомнил девушку-ангела в лучах яркого слепящего света. – «Бред какой-то», - решил он. Потом ему почему-то пришло в голову, что его спасла неизвестно откуда появившаяся Катя, - «Точно - бред или сон». Но Малиновский не был бы Малиновским, если бы не был оптимистом. «Вот проснемся - разберемся», - решил он и с любопытством стал оглядываться по сторонам. Небольшая, уютная, освещенная настольной лампой комната. Белые шторы на окне. «Интересно - за окном еще темно или уже темно? И сколько я собственно проспал? Да и где я нахожусь, тоже хорошо было бы выяснить?» - подумал Роман. Как будто в ответ на его мысли дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий, представительный человек в белом халате. - Как вы себя чувствуете, Роман, - обратился он к нему с улыбкой. - Спасибо, хорошо, - стараясь придать голосу как можно больше бодрости, ответил Малиновский. - Вот и прекрасно. Позвольте я вас осмотрю. Да я не представился. Доктор Малахов Антон Семенович, к вашим услугам. А вас, извините, как по батюшке? При нашем первом весьма драматичном знакомстве, мы смогли узнать только ваше имя». - Малиновский Роман Дмитриевич, - уже не так бодро ответил Роман, напуганный словами «доктор» и «осмотреть».
- Ну, что ж Роман Дмитрич, - после довольно продолжительного «осмотра» заговорил Малахов. - Рана спокойная, температура нормальная и вообще все очень даже неплохо, вот, что значит молодой здоровый организм. – Антон Семенович, потрепал его по плечу. – Но кое-что вам необходимо сделать срочно. У Малиновского вытянулось лицо. «Надеюсь не укол?» Антон Семенович улыбнулся, видимо угадав его мысли. - Вам нужно срочно и хорошо покушать. У Романа отлегло от сердца. - Катенька, - крикнул Малахов в открытую дверь. – Роман Дмитрич проснулся. - Иду папа. Бедное Ромкино сердце с громким стуком упало под кровать.
Все даты в формате GMT
5 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума