Название: «Отдать все - 2» Автор: Сплин Рейтинг: PG-13 Пейринг: Катя/Андрей, Роман/Катя Жанр: мелодрама Герои: все из НРК и новые персонажи.
Уважаемые читатели, этот рассказ продолжает историю описанную в фанфике «Отдать все». Прошло полгода...
Глава 1
- Все!- Роман для убедительности рубанул рукой воздух. – Поругались. Точно. - Что ж теперь будет? – еле слышно произнесла впечатлительная Шурочка. - Что, что? Развод и Зималетто пополам. – Роман повторил свой решительный жест. - Как это? – ахнула Танечка Пончева, прижимая руки к груди. - Как. Ему Зима, ей Лето, - Роман помолчал и добавил, - или наоборот. - Роман Дмитрич, - вскрикнула в сердцах Ольга Вячеславовна. – Ну что вы такое говорите? Вам бы все шутить. Девочек совсем напугали. Посмотрите на Шуру, - она показала рукой на испуганную побледневшую секретаршу. - А Танечке и вовсе волноваться нельзя, а то молоко не дай Бог пропадет. Таня Пончева, соглашаясь с Ольгой Вячеславовной, покивала головой, продолжая удерживать руками, сильно бьющееся и кажется готовое выскочить из груди сердце. Она пришла сегодня навестить подруг, рассказать, как растет ее маленький сынишка, а тут такое! - Расслабились, - изрекла молчавшая до сих пор Маша. Все дружно повернули к ней головы. - Расслабились, говорю,- повторила Тропинкина. – А за ними глаз, да глаз нужен. Все, - решительно произнесла Мария. – Назначаем сбор 911 для Ждановых! Встречаемся через пять минут.
*** Работать Андрей не мог. Вот не мог и все. Уговаривал себя, уговаривал, что надо успокоиться, сосредоточиться на делах и что? Время к полудню, а он только и делает, что перекладывает бумаги с одной стороны стола на другую. «Ну, сколько можно себя мучить?» - Андрей резко отодвинул документы, встал и принялся измерять ширину собственного кабинета решительными шагами. – «Малиновский еще этот». – Президент с ненавистью посмотрел на закрытую дверь. – «Что это у тебя, Андрюша, вид такой будто ты стаканчик цикуты натощак выпил», – передразнил он друга. – «Юморист хренов. И так тошно дальше некуда, так еще!..» - он опять окинул свирепым взглядом ни в чем неповинную дверь. Они с Катей сегодня поругались. Вот именно не поссорились, а поругались. Наорали друг на друга, слов обидных наговорили. «Ну, вот что я такого предложил? Из-за чего нужно было так злиться?» - Андрей «приземлился» в красном кресле. – «А действительно из-за чего?» - мозг лихорадочно искал ответ на заданный вопрос. – « Из-за какой-то дурацкой фирмы. Я и название-то ее толком не запомнил. Вот кретин, и чего я разорался? Нет, ну Катя тоже неправа. Как она там меня назвала? «Авантюрист. Потенциальный уголовник». Надо же. «Прокуратура по мне плачет». Ну, это, уж совсем ни в какие ворота…», – почувствовав прилив праведного гнева, Андрей вскочил и опять забегал по кабинету.
*** «Процентная ставка, процентная ставка… Да пропади она пропадом эта процентная ставка. Я же с Андреем сегодня поругалась. Уже скоро обед, а он так ни разу и не зашел, и не позвонил. Обиделся». – Катя поднялась, подошла к зеркалу и завела невеселый разговор со своим отражением. - «Вот из-за чего весь этот сыр-бор? Зачем ему понадобилась эта фирма? Почему нельзя прислушаться к мнению жены, спрашивается? Ну, не знаю я, почему она мне не нравится. Название у нее какое-то неприятное. Забыла какое. И хозяйка эта! Вся из себя такая подозрительная. «Андрей Палыч, вы такой замечательный… Мне всегда хотелось быть вашим партнером». Сю-Сю-Сю». – Катерина шмыгнула носом. – «Ты что, его ревнуешь, что ли?» - спросила она свое отражение. – «Да. Я его ревную...», – призналась сама себе, и глаза в зеркале стали совсем виноватыми. Вице-президент глубоко вздохнула и вернулась за свой рабочий стол. – «Нет, ну Андрей тоже неправ. Как он меня назвал? «Перестраховщик, скопидомка». Надо же», - возмутилась Катерина и, повернувшись к экрану монитора, начала стучать по клавишам так, как будто собралась их наказать за что-то.
*** Заседание Женсовета было в полном разгаре. Подозрения о пробежавшей между Ждановыми «черной кошке», подтвержденные «специальным агентом» Малиновским, были еще раз детально обсуждены и, в результате, был вынесен единогласный вердикт - мирить! Сейчас решался вопрос как? - Нет, дамочки. Если мы их будем сводить вместе, они догадаются и тогда нам мало не покажется и от Жданова попадет под горячую руку, да и Катерина в долгу не останется. - Ну, а что ты предлагаешь, Маш? Ведь добровольно они друг к другу не пойдут. Маша на секунду задумалась, и вдруг, глаза ее загорелись, и широкая улыбка осветила лицо. - Молодец, Амурчик, - обняла она растерянную подругу. – Это то, что нужно. Мы должны сделать так, чтобы они сами побежали друг к другу. – Маша обвела притихших женсоветчиц победным взглядом. – Понимаете? Нужно только сказать Жданову, что Катя страдает, а Катюхе рассказать, как Андрей Палыч переживает. – Тропинкина, улыбаясь, ждала реакции подруг. - Ну, Машка, молодец! – наконец ответила за всех Ольга Вячеславовна. - Здорово. Правильно, – понеслось со всех сторон. - Тихо, тихо, - Маша подняла руки, пытаясь успокоить не в меру разволновавшихся подруг. – Сейчас главное решить, кто пойдет к Жданову и Кате. - Может, к Жданову опять пошлем Роман Дмитрича? – предложила Шурочка. - Нет, Шуруп. Для такого дела он не годится. - Правильно, Маш, - подхватила Ольга Вячеславовна. – Он только все испортит. - Так. Ладно. Жданова я беру на себя. А вот кого к Кате пошлем?.. – Маша задумалась, потом внимательно посмотрела на Светлану. Та все поняла и закивала головой. – Правильно, Маш, Зорькина! - Светик, у вас с Николаем Антонычем душевные отношения, так что договариваться с ним будешь ты. Действовать начнем по моей команде. - Подвела итог совещания личный секретарь президента Мария Тропинкина. – Все, дамочки, по местам. Веселая стайка неугомонных женщин покинула, наконец, свою «штаб-квартиру» и разлетелась по коридорам Зималетто.
Глава 1. Продолжение.
- Андрей Палыч, - обратилась Маша к президенту. – Подпишите, пожалуйста. Андрей повернулся, отошел от окна и, водрузив на место очки, протянул руку за принесенными бумагами. Пока Жданов сосредоточился на письмах, Маша, пыталась справиться с волнением. Уж очень хорошо ей было известно, что означает глубокая складка на президентской переносице и колючий взгляд, брошенный в ее сторону, когда она решилась его потревожить. Одно неверное движение и… - Андрей Палыч, а Катя она случайно не заболела? - осторожно поинтересовалась Маша, забирая подписанные бумаги. - Что? – вскинул голову президент. - Извините, Андрей Палыч, - «растерялась» Мария и поспешила ретироваться из кабинета. - Стойте, Маша, - остановил ее резкий окрик. – Почему вы задали мне вопрос о Кате? Что случилось? Внутренне возликовав, Маша продолжила изображать смущение. - Просто, Катя… она позвонила, попросила у меня таблетку от головной боли … Я принесла,.. а она какая-то грустная… и глаза у нее красные, вот я и подумала... Извините, Андрей Павлович. - Маша тихонько выскользнула за дверь.
*** В это же время в другом кабинете разыгрывалась очень похожая мизансцена, только с другими действующими лицами. - Кать, а что это с твоим Ждановым сегодня происходит? – В дверь как всегда без стука и как всегда стремительно «влетел» ее друг и по совместительству финансовый директор Зималетто, Николай Зорькин. - В каком смысле? – напряглась Катя. – Здравствуй, Коль. - А?.. Да, привет. – Колька устроился на краешке ее стола. - Ну, твой муженек сидит у себя в кабинете мрачнее тучи и громы-молнии на всех мечет. - Кричит? - Да нет, наоборот молчит. Только смотрит так… - Зорькин поежился. – Кать, вы что, поругались? - Коль, а Андрей он как,.. он, что расстроился? – проигнорировала Катя вопрос друга. Зорькин развел руки и недоуменно покачал головой. - Машка сказала, - начал он загибать пальцы, - что он просил по телефону его ни с кем не соединять - раз, в кабинет никого не впускать - два. Я в банк ездил, мне с ним обсудить кое-что нужно было срочно, так он так на меня посмотрел, что я забыл, зачем пришел. Что у вас случилось-то? - Коль, ты извини, я сейчас очень занята, - засуетилась Катя, бестолково перекладывая с места на место какие-то бумаги, карандаши и прочие канцелярские принадлежности. - Ты иди к себе. Я потом зайду, - Катя махнула рукой. – Ну, потом… - Ладно. Как скажешь, – вздохнул Зорькин. - Заходи. «Ну, что?» - впились в него глазами томящиеся в коридоре Светлана и Ольга Вячеславовна. Зорькин улыбнулся и показал им большой палец.
*** Поморгав в след исчезнувшей секретарше, Андрей попытался осознать, что она сейчас сказала. «Катя… голова болит… глаза красные. Плакала или…», – Жданов растерянно огляделся по сторонам. - «Не дай Бог, правда заболела. А я тут сижу. Вот дурак», – и в туже секунду он вскочил и чуть не бегом бросился из кабинета. – «Катя, Катенька я сейчас, я к тебе. Ты только подожди немного. Пусть я кто угодно, Кать. Я и сам про себя Кать знаешь, как скажу - болван я, кретин».
«Андрей, расстроенный. Милый мой. Что же это я сижу. Он там переживает, а я,… да и пусть я перестраховщик, я и сама про себя знаешь, как думаю, Андрюш. Осел я упрямый или как там, если она – ослиха? Ну, неважно… Я сейчас, я к тебе».
Они смотрели друг на друга не в силах сделать ни шага, не в силах произнести ни слова. Смотрели так, как будто не виделись сто лет. «Мне без тебя было так плохо. Где ты был? Я чуть не умерла от одиночества. Прости меня. Я так люблю тебя, Андрей». «Любимая моя, хорошая. Без тебя я не могу жить. Я чуть не окаменел без тебя. Прости. Я больше никогда тебя не обижу. Я так сильно тебя люблю». - Катенька - Андрей Два быстрых шага навстречу и крепкие, кажется, что и не разорвешь, объятья. Как хорошо, когда все хорошо. А хорошо все только тогда, когда самый дорогой человек вот так рядом, близко, когда можно прикоснуться, погладить, поцеловать, посмотреть с любовью в глаза и увидеть в них ответное чувство.
*** Женсовет подводил итоги проведенной «операции». Дружно всхлипывая, дамочки все пытали и пытали Шурочку, добиваясь от нее подробностей примирения Андрея и Кати. А Шурочка, сама постоянно прикладывала салфетку к воспаленным глазам и рассказывала – А потом Жданов как обнял Катьку, как прижал к себе. А я ушла. Неудобно же подглядывать. Вот. - Хорошо то как, правда, девочки? – обратилась ко всем Света. - Нужно Татьяне позвонить, а то она дома переживает. «Девочки» еще посидели, повздыхали, повспоминали свою молодость и умиротворенные, довольные воцарившим в стенах любимой фирмы согласием и покоем, разбрелись по рабочим местам.
Глава 2
Почему-то не сиделось. Все-таки эта ссора Ждановых выбила его из колеи. Он встал, походил по кабинету, подошел к двери и машинально закрыл ее на ключ. Потом вернулся к окну, раздвинул жалюзи и прижался разгоряченным лбом к прохладному стеклу, всматриваясь в раскинувшийся до горизонта город. Осень. Поздняя осень. Листьев на деревьях совсем нет, облетели. Крыши домов, асфальт, небо и мелкий дождь - все вокруг серое. «И на душе у тебя такой же серый дождь». - Роман криво усмехнулся, отстранился от окна и огляделся по сторонам. – Что ж происходит, а? – обратился он к самому себе. - «Ведь если так дальше пойдет, то ты Малиновский скоро стихи начнешь писать. Ну, так что с тобой, Роман Дмитрич, сам сознаешься или пытать будем?»
Он думал, что уже привык к этой тянущей боли в груди, научился справляться. А оказалось, что достаточно одного движения, маленького «камешка» и все рухнуло и понеслось стремительной лавиной сметающей все барьеры, возведенные им, чтобы окончательно не потеряться и сохранить хотя бы видимость спокойствия. «Я люблю ее!» – «выкрикнул» он решительно и тут же оглянулся, словно опасаясь, что кто-то может услышать его тайные мысли. – «Я люблю ее», - повторил обреченно.
«Когда же это случилось? Как?» - Роман достал из кармана пачку сигарет, прикурил и выдохнул облако дыма. Он тщетно пытался вспомнить тот момент, ту точку, когда вся его жизнь рухнула, пошла наперекосяк, перевернулась с ног на голову. «Да какая теперь разница когда и как». - Пальцы мелко дрожали, сизый дым лихорадочно выкуриваемой сигареты резал глаза, а запущенный механизм воспоминаний услужливо открывал одну за другой страницы недавнего прошлого.
Вот они с Андреем лежат в одной постели в номере питерской гостиницы. Обоих угораздило где-то подхватить грипп и Катерина, в целях экономии времени и сил, «перевела» его из одноместного номера в их со Ждановым семейный и, уложив рядом с супругом в большую двуспальную кровать, кормит на пару с Андреем лекарствами и поит какими-то отвратительными микстурами. В один из таких моментов, когда они, возлежа на подушках, принимали из ее рук стрихниноподобную жидкость, раздается стук в дверь и появляется, вызванный Катериной для помощи в делах, Зорькин… У них, у обоих высоченная температура, оба от этой температуры плохо соображают, но комичность ситуации и выражение лица «друга, Коленьки», заставляет их смеяться до слез. Он тогда был уверен, что умрет, но не от гриппа, а от ее близости, от необходимости терпеть ее прикосновения, ощущать на себе ее заботу. Эту «командировку» он не забудет никогда. Как он только пережил эти дни?
Роман грустно улыбнулся воспоминанию, а перед мысленным взором вставало уже другое. Они втроем допоздна засиделись в офисе, пытаясь с ходу решить какую-то возникшую проблему. Увлекшись с Андреем обсуждением - не заметили, как Катя заснула. Как же он хотел оказаться на месте Андрея, когда тот, взяв жену на руки и, ласково прошептав: - «Пойдем, котеночек спать», - понес ее к лифту. Ему же тогда в качестве «трофея» досталась только туфелька, соскользнувшая с Катиной ножки. Как бережно он прижимал к груди эту изящную деталь женского туалета, как чуть не поцеловал ее - эту туфельку, и только страх, выдать себя и свои чувства, остановил тогда поток его безумной нежности.
Вспомнил он и свадьбу Кати и Андрея. Вспомнил, как задохнулся от восторга, увидев ее в свадебном наряде, сказочно прекрасную, немного смущенную всеобщим вниманием и бесконечно счастливую. Вспомнил, как не мог заставить себя отвести взгляд от ее сияющих глаз. Вспомнил сумасшедшего от радости Андрея, кружащего на руках невесту, целующего и обнимающего жену. Вспомнил, как с букетом цветов и казалось навечно застрявшими в пересохшем вдруг горле словами, шел он на негнущихся ватных ногах, поздравить молодоженов и думал только о том, что бы никто не заметил его состояния.
Вспомнил их с Катей единственный серьезный разговор накануне свадьбы. Вспомнил свое вымученное: - «Мне нет прощения?», - и Катин взгляд, в котором отразилась такая буря эмоций, такое смешение чувств, что он невольно отшатнулся и разучился дышать. Вспомнил ее тихое: - «Я постараюсь забыть». Он тогда так и не понял, что она постарается забыть, свою обиду или его идиотский поступок и проклятую инструкцию.
Роман бросил окурок сигареты в пепельницу, тут же прикурил вторую и… «вернулся» в ТОТ день. Вспомнил серый больничный коридор, одиноко сидящего Андрея. «Неужели, именно тогда все и произошло?» - Он никак не мог взять в толк, как можно было полюбить до сего момента совершенно безразличного тебе человека, полюбить, даже не видя его, только потому, что впервые в жизни осознал, что все, о чем читал когда-то в книгах и чему, в сущности, никогда не верил, все это может быть на самом деле. Что вот рядом с тобой сидит убитый горем, в одну ночь поседевший друг, а где-то там, находится лишившаяся разума хрупкая девочка, которая так верила в любовь, что не смогла смириться и пережить ее потерю. «Да, именно тогда». - Роман опустился на стул, затушил ненужную уже сигарету и уткнулся лбом в сцепленные руки.
Наверное, это была странная любовь. Ведь умиряя от нежности, сгорая от неутоленного желания, он никогда не ревновал ее, не завидовал Жданову, не мечтал, что она когда-нибудь будет его. Нет. Он любил ее именно такой, влюбленной и бесконечно преданной и верной Андрею. Она для него была Женщиной, Идеалом и он сам, даже не подозревая того, назначил себя хранителем ее счастья, хранителем их с Андреем любви. Именно поэтому, когда сегодня Шурочка, сбиваясь и путаясь, стала рассказывать ему о подозрениях женсовета, он не минуты не задумываясь, помчался выяснять из «первых рук», что же случилось.
Роман еще долго сидел в тишине, обдумывая то, что с ним произошло, переживая мучительные и в тоже время сладостные воспоминания, размышляя о том, как жить дальше и, в какой-то момент почувствовал, что на душе становится светлее, что из нее уходят серость и уныние. Он посмотрел на дверь, встал, отпер ее, потом вернулся к столу, взял в руки пачку документов, и перед тем как погрузиться в работу, улыбнулся и уже спокойно подумал. - «Ну, с кем не бывает. Помирятся».
Глава 3
- Андрюш? - У. - Я даже пошевелиться не могу, а ты? -Угу. - Что угу? - Не могу. Они лежали, тесно прижавшись, друг к другу. Катя устроила голову на груди мужа и сейчас как самую прекрасную на свете музыку слушала гулкие удары его сердца. Здесь в доме, где прошло ее детство, в ее маленькой комнатке где, еще совсем недавно, она могла только мечтать о несбыточном счастье, это самое счастье лежало сейчас рядом с ней, обнимало ее и легонечко поглаживало теплыми ладонями по спине и плечам.
После их свадьбы родители Кати остались жить в загородном доме Андрея. Молодые Ждановы приезжали к ним на выходные дни, а по будням жили в съемной квартире недалеко от Зималетто. Вчера Андрей сказал: - «Никуда не поедем. Мириться будем». И они под предлогом неотложных дел, не поехали за город, а обосновались в родительской квартире и теперь терзали старый Катин диванчик, давно отвыкший от столь жестокого с ним обращения и от этого жалобно попискивающий и намекающий на то, что он вот прямо сейчас не выдержит и развалится.
- Кать, - Андрей наклонил голову, пытаясь заглянуть ей в лицо. - Что? - Давай всегда ругаться по пятницам. - Почему по пятницам? - Ну, тогда все выходные мириться можно будет, - и он мечтательно закатил глаза. - Андрей! - возмутилась Катя, а сама потянулась и коснулась поцелуем его губ. Муж незамедлительно вернул ей поцелуй обратно, и… они продолжили мириться… Мирились между прочим уже вторые сутки. Ох! и как мирились!
После очередного акта примирения, Андрей все-таки решил выяснить, из-за чего же они так поцапались? Когда жена в пылу откровения покаялась ему в своей неосознанной ревности, он захохотал так, что диванчик не выдержал и отдал Богу душу, в результате чего президент компании Зималетто оказался на полу. Катя опрометчиво пытавшаяся задержать падение мужа, оказалась там же, но правда в более комфортных условиях, то есть на Андрее сверху и в его объятьях. Это обоюдное низвержение грозило перевести веселье Жданова в истерику. Он уже просто стонал от хохота. Катя сначала даже хотела обидеться на него за это, но обижаться, лежа на обнаженном мужчине к тому же тоже слегка не одетой, было как-то глупо и она, заглядевшись в его смеющиеся, с росинками слез в уголках, глаза, не выдержала и, ткнувшись головой ему в шею, включилась в игру «кто кого перехохочет».
- Вот тоже проблема нарисовалась, Кать. - Это ты про диван, Андрюш? Они пытались починить сломанную мебель. Вернее пытался Андрей, а Катя суетилась вокруг и заглядывала ему под руку. - Кать, ну не мешай, – с мягкой улыбкой посмотрел на жену Андрей. – Не совсем про диван. Тебе ведь съемная квартира не нравится? – спросил он, продолжив попытки поставить сломанную диванную ножку на место, - и, опередив ее с ответом, добавил. – Мне она тоже не нравиться, Кать. Чужая. Делаем вывод – нужно покупать свою. Так? - Так, - согласилась Катя. - Правильно. А что на это скажут твои родители? - Андрей уселся рядом с женой на паласе. - Они нам предлагали жить в этой квартире? Предлагали. А мы отказались? Отказались. - Ну, мы же объяснили, что нам нужно жить поближе к работе, - попыталась робко оправдаться Катерина. - Объяснить, то объяснили, но вот поверили ли они? – Андрей взмахнул руками. – Вот вопрос. И что мы им скажем, когда они узнают, что мы хотим купить новую квартиру? - Андрюш, а тебе квартира родителей не нравится? Не престижная она? Да? - Кать, ну что ты такое говоришь, а? – обиделся Андрей. – Просто здесь тоже все не свое. Не чужое, но и не свое, понимаешь? – Он по взгляду Кати понял, что она не совсем с ним согласна и поспешил объяснить. – Ведь мы с тобой не пошли в спальню родителей? Так? Вынуждены были тесниться на твоем диване. И, вот - Андрей развел руками, показывая на разбросанные по всей комнате инструменты – к чему это привело, - с улыбкой закончил он. - А давай купим новый диван? – предложила Катя. - Еще, лучше, Катюш, было бы купить новую мебель и сделать ремонт. Но это квартира твоих родителей, Кать, и мы без их согласия ничего делать не можем, и не будем, - решительно заявил он. – Вот тебе и проблема. Они помолчали, сидя рядышком на полу и грустно рассматривая окривевший диванчик. - Кать, – жалобно протянул Андрей, – я есть хочу. - А диван кто ремонтировать будет? - Катерина повернулась к мужу и, обняв его за шею, потерлась носом об его нос. - Кать, я тебе твердо обещаю, я все починю. Я знаешь, какой мастер? Я все умею. Только у меня сил нет от голода. Умираю, есть хочу. - Жданов сложил руки на груди и скорчил скорбную рожицу. - Иди руки мой, мастер, - Катерина чмокнула его в лоб и убежала на кухню.
Глава 3. Продолжение. Это страшное слово - свекровь.
Андрей давно спал. А ей не спалось и она, прижав к своей груди его отяжелевшую руку, лежала, рассматривая причудливые тени на потолке, и думала. «Зачем она приезжает? О чем хочет говорить с Андреем? Неужели все еще надеется нас разлучить?» - инстинктивно сжала руками большую теплую ладонь мужа. – «Проблемы, проблемы. Ты, конечно, понимала, что семейная жизнь это непросто, что со свадьбы все только начинается, ты думала о том, как строить новые отношения, привыкать к новому образу жизни. Да, ты о многом думала. Но жизнь полна неожиданностей». – Катя повернула голову и посмотрела на спящего Андрея. Лицо его было таким спокойным, таким умиротворенным. А у нее как всегда при взгляде на мужа забилось быстрее сердце. Она поднесла к губам и поцеловала его безвольную руку. «Ты думала, что самое сложное будет построить отношения с Андреем, а с Андреем все оказалось как раз легко и просто», - Катя улыбнулась, вспомнив их вчерашнюю ссору. – «Да, уж, просто». И все-таки их отношения с мужем были удивительно сердечными. Ей с ним было тепло и уютно и ему с ней, она это чувствовало, было хорошо и спокойно. У них были во многом одинаковые привычки, схожие вкусы и интересы. Они легко подстраивались один под другого, делились друг с другом своими пристрастиями и, как-то так получалось, что увлечения одного становились увлечением другого. Чудно. Вот, например футбол. Ее никогда раньше не интересовала эта игра, хотя папа был заядлым болельщиком. А с Андреем… Он однажды купил новый телевизор и вознамерился установить его на кухне. На ее вопрос «зачем?», как-то виновато потоптался у двери и сообщил, что начинается мировой футбольный чемпионат, ему хочется посмотреть, но, чтобы ее не беспокоить, он решил… Вспомнила, как взяла тогда его за руку, привела в комнату, усадила на диван и сказала: – Смотри себе на здоровье. – Кать, так он только завтра начнется, - опешил он. - Ну, а ты заранее местечко займи, устройся поудобнее, – пошутила она, а Андрей вместо того, чтобы ответить на шутку, вдруг вскочил, прижал ее к себе и тихо прошептал: - Катька моя родная. Теперь они с Андреем с удовольствием смотрят футбол вместе. – «А он?» - Она рассказала ему, как любила сидеть на подоконнике, смотреть в ночное небо и мечтать. С тех пор это стало их традицией – постоять, перед сном обнявшись у окошка и помечтать в темноте о будущем. «Андрей, мой Андрей», – вглядывалась она в лицо спящего мужа. – «Самый дорогой, самый близкий мне человек. Мне очень, очень хорошо с тобой», - опять коснулась губами его руки. Да им хорошо вместе. Им хорошо, но вокруг столько людей, столько новых впечатлений. За всю ее жизнь, у нее не было столько знакомств, как за эти полгода. Встречи, разговоры, общения, взаимоотношения, которые далеко не всегда можно назвать хорошими… Как со всем этим справиться? «А еще родители его и мои, Кира, Колька, женсовет, Милко, Малиновский, модели…», - она глубоко вздохнула. – «Вот как скажите, например, реагировать на всех этих женщин, что крутятся вокруг Андрея? Как это оказывается трудно, быть женой красивого мужчины. Эти нахалки так и норовят его утащить. Как же я хорошо сейчас понимаю Киру», – воспоминания о бывшей невесте Андрея, «подернули дымкой горечи» ее мысли. – «Но я никогда не буду вести себя так, как вела себя Кира. Ревновать, следить – это неправильно. Неправильно?» - спросила она саму себя. - «А кто вчера приревновал его к этой бизнес-леди? Нет, это больше не повториться никогда. Ведь я верю ему, а он мне и мы любим друг друга». Перед глазами вставали незабываемые воспоминания. Андрей, израненный, с побелевшим от боли лицом в квартире Малиновского. Как она тогда испугалась, услышав его крик. А как он обнимал ее, как целовал разбитыми губами. А потом была их первая ночь. Первая, потому, что они все тогда начали с нуля, с чистого листа. «Андрей, я ведь думала, что опять сойду с ума, когда буквально на следующий день, ты сделал мне предложение и объявил о нашей скорой свадьбе моим родителям. Папа тогда, что-то пытался возразить, говорил, что тебе нужно вернуть доверие отца, наладить дела на фирме…, а ты сказал, что теперь в твоей жизни главное всегда будет на главном месте, а главное для тебя - это я. А потом была наша свадьба и возвращение в Зималетто. Я покинула компанию, как обманутая любовница-секретарша, а вернулась, как вице-президент и жена Андрея Жданова». - Она ласкала взглядом любимое лицо. – «Спасибо тебе, мой хороший. Сколько же ты пережил, сколько преодолел ради меня, ради нашей любви». – Коснулась губами седой прядки в волосах. – «Спасибо тебе за все». – Не удержалась и легким поцелуем потревожила его губы. Андрей улыбнулся во сне, обнял и крепко прижал ее к себе, и она, пригревшись в его объятьях, наконец, заснула, напоследок успев подумать о том, что свекровь – это все-таки очень страшное слово.
Глава 3. Продолжение. Как быстро летит время
«Катя, Катенька, наверное, мне стоило родиться только для того, чтобы встретить тебя. Я с ума схожу от счастья, что ты рядом со мной. Моя Катя, какая же ты удивительная: скромная и дерзкая, робкая и решительная, нежная и страстная. Нет другой такой на свете». – Андрей восхищенно наблюдал за женой, которая еще минуту назад сидела в кресле, поджав под себя ноги и нахохлившись, как птичка. Сидела и о чем-то думала, глядя на мир широко распахнутыми, удивленными как у ребенка глазами, а теперь носится по квартире с воинственными индейскими криками, заражая его своим безудержным весельем. «Чудо мое, воробушек мой московский», – улыбался он, глядя на увлеченную сборами на прогулку и подпрыгивающую от нетерпения, Катерину.
Сегодня с утра природа как будто вспомнила, что день может быть не только пасмурным, и что иногда для разнообразия над Москвой может светить солнце. Небо за окном очистилось от туч и удивляло своей полузабытой синевой. Выпавший ночью несерьезный снег почти растаял, кое-где уже подсох асфальт, а на газонах образовывались островки летних воспоминаний из зеленой травы. - Катюш, пойдем гулять, а? – предложил Андрей и Катя, обрадовавшись, вскочила с кресла и, соревнуясь по скорости с кометой Галлея, начала носиться по квартире. - Ой, Андрей, а я только что хотела тебе то же самое предложить, - успела сообщить ему жена, пролетая из комнаты в ванную. Их желания как всегда совпали. Впрочем, последнее их уже не удивляло. Пора узнавания, что у них во многом одинаковые вкусы, привычки, взгляды уже прошла, как и удивление по этому поводу.
*** Начали они прогулку от Замоскворечья. Прошлись по Ордынке, свернули в Черниговский переулок, постояли, удивляясь здешнему ощущению застывшего где-то в средних веках времени, и тут он не удержался, обнял ее и поцеловал. Катя вздрогнула от неожиданности, а потом замерла в его объятьях и как-то судорожно вздохнув, прижалась крепче и сама потянулась к нему губами. А его уже «штормило» так, что земля качалась и уходила из-под ног. «Ты псих, Жданов!» – успел подумать он, - «Да оторвись ты от нее!» - приказал сам себе и впился в ее губы так, как будто через минуту начнется конец света и это их последний поцелуй. Заставил их оторваться друг от друга какой-то одинокий прохожий. Услышав гулкий стук его шагов, Катя отпрянула и, как всегда покраснев от смущения, прошептала: - Андрей прекрати хулиганить. Он улыбнулся в ответ и кивнул головой: - Хорошо, не буду, - а сам так смотрел на ее губы, что Катя, догадавшись о его намерениях, дернула его за рукав и, сделав страшное лицо, пригрозила: - Не смей, слышишь? Он слышал, но сделать с собой ничего не мог. Потому, что давно уже понял, что быть с ней, обнимать ее, целовать – самое главное в его жизни. Потому, что перестал удивляться, тому, что теряет голову и сходит с ума от одного ее прикосновения, что почти привык, что рядом с ней его собственн ...
... ое тело ему не подчиняется и сообщает о своих желаниях раньше, чем он это самое желание успевает осознать. Все-таки они сумели выбраться из заблудившегося во времени переулка и, оставив позади небезызвестную Пятницкую, дошли до Москворецкого моста. Долго стояли, обнявшись на середине, и любовались панорамой излучины Москва-реки, открывавшей город от высотки у Яузских ворот справа, через ансамбль Красной площади и Кремля, до величественного Храма Христа Спасителя слева. Сначала любовались, а потом опять целовались, вернее он, обнимая ее сзади и закрывая собой от ветра, все пытался губами отодвинуть непослушную прядь волос и поцеловать в нежную шейку. Катя прижимала к себе его голову и тихонечко смеялась, а потом повернулась к нему, ласковым касанием пальцев остановила его желание, взяла за руку и повела за собой. Не торопясь, они пошли по Варварке, через Славянскую площадь, Солянку, дальше вверх к Церкви «Святого Владимира». Когда же, наконец, оставив позади шумную Маросейку и, попетляв по Кривоколенному и Архангельскому переулкам, вышли на бульварное кольцо, Катерина взмолилась. - Андрей, если мы сейчас же не присядем и не отдохнем, я упаду. Они засиделись в уютном кафе за полночь, сначала просто болтали и утоляли голод, потом, когда ноги перестали гудеть, Андрей пригласил жену танцевать, и они кружились в танце, позабыв о времени. Глядя в ее сияющие глаза, он уже не понимал, где он, как он, что с ним. Женщина, которую он держал в своих объятьях, непостижимым образом увлекала его за собой в небо, дарила радость от ощущения полета, и не было на свете ничего прекраснее этого чувства. То, что Катя, его Катя рождена с крыльями, что она не ходит как все по земле, а парит над ней в невидимом полете, он понял. Пусть не сразу и еще не до конца, но понял. Понял то, что другие, может быть, не поймут никогда. Да и Бог с ними с другими, пусть не понимают, главное, что она с ним рядом, что она его любит и его сердце изнывает от нежности и любви к ней. И только одно омрачало его безоблачное счастье. Он страшно, до сердечной судороги, до помутнения рассудка боялся ее потерять. Что было причиной такого страха, он и сам не понимал. Может быть пережитые ими страдания, может безграничная, безмерная его любовь к ней. Только он ничего поделать с этим страхом не мог. Он боялся всего. Боялся, когда она одна управляла машиной, боялся, когда одна поздно возвращалась домой, боялся отпускать ее в командировку, боялся уезжать сам. А больше всего боялся, что кто-то обидит ее, а его не окажется в этот момент рядом, чтобы защитить, принять «огонь на себя».
*** В такси Катя уснула, и Андрей, нежно обнимая ее, и тихонечко касаясь губами пульсирующей жилки у виска, думал о матери. Ее вчерашний звонок не давал ему покоя. Что-то в ее голосе, словах было странным необычным, и теперь он мучился, путаясь в догадках, о чем же она хочет поговорить и что ему ожидать от этого разговора? – «И все равно я не позволю никому, даже собственным родителям обижать Катю. Она моя жена и с этим все должны считаться». Он посмотрел на безмятежное, во сне совсем юное ее лицо и подумал о том, как быстро летит время, когда ты счастлив, когда рядом любимая, самая нежная, самая добрая, самая желанная женщина на свете. Как же быстро оно летит.
«А жизнь-то, кажется, налаживается? А, Роман Дмитрич?» За окном автомобиля мелькали струящиеся огнями витрины роскошных магазинов, ослепляли яркими вывесками рестораны и модные клубы. Машина, повинуясь уверенному движению натренированных рук, легко «бежала» по мокрому асфальту. Роман любил ночную езду. Его сейчас даже нудный дождь не раздражал. Дороги в это время суток были свободны, и он наслаждался скоростью и автомобилем. «Точно налаживается», - кивнул уверенно. – «Во-первых, Ждановы помирились». – Он улыбнулся, сначала вспомнив «умершего», с глазами полными «вселенской тоски», Андрея в президентском кабинете, а потом его же и Катерину в немой сцене «мы одни во всем мире и в холле Зималетто». «А во-вторых, Оля вернулась, и я еду к ней. И это замечательно!» Оля Савинова была его давнишней подругой. Можно сказать его первой женщиной. Они познакомились, когда Роману было семнадцать лет. - Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном… Где твой черный пистолет? На Большом Каретном, – вспомнил он песню Высоцкого Автомобиль свернул в один из старых дворов на Самотеке и остановился.
Оля была на семь лет старше его, и они встретились, когда она переживала жестокую трагедию. Ее бросил муж, потому, что у нее не могло быть детей, как-то подзабыв, что за два года до этого буквально заставил ее сделать аборт, который и решил ее женскую судьбу. Она сама говорила, что Роман тогда спас ее, а он был влюблен и даже однажды рискнул сделать ей предложение. Оля в ответ засмеялась, но не над ним и необидно, она смеялась и говорила, что если бы он сделал ей предложение пять лет назад, до ее нелепого замужества, она была бы сейчас счастлива. Но поскольку пять лет назад он был еще в младенческом возрасте – вопрос отпадает. Значительно позже Роман понял, что Оля страдала тогда не только от предательства мужа, и не только от совершенной непоправимой ошибки, она мучилась от любви к человеку, который не заслуживал, чтобы его любили. С тех пор прошло много лет. Оля профессиональный журналист. Они давно не виделись, но Роман знал, от общих знакомых, что по роду своей деятельности она много мотается по свету, что живет одна, навсегда закрыв для себя тему брака и семьи. Несколько месяцев назад он нашел ее, позвонил, и напросился в гости. Увидев тогда Романа впервые за долгое время, Оля удивленно покачала головой, потом молча провела его на кухню, молча усадила за стол. Выложила из холодильника нехитрую закуску, достала бутылку водки и налила в стаканы. Они, продолжая молчать, выпили, и она спросила: - Ну, мальчик, рассказывай, что у тебя стряслось? Что тогда на него нашло, толи это полузабытое «мальчик», с которым она обращалась к нему в молодости, подействовало, толи еще почему, но он закурил и заговорил.
Что-то менялось в нем. Вернее не что-то, а все. Он сам менялся. Медленно, но верно менялся весь образ его жизни. Сначала «пострадала» его страсть к перемене мест ночлега. Проснувшись в очередной раз, утром, в постели очередной милочки, он обвел взглядом дорого и стильно обставленную, незнакомую комнату, остановился на разметавшейся во сне шикарной блондинке, почему-то представил себя со стороны и вдруг почувствовав, как все внутри «связывается узлом», как тошнота подступает к горлу, вскочил и помчался искать более подходящее место для своего состояния. Долго потом не мог прейти в себя унять дрожь и справиться с предательской слабостью. Ему было плохо. Так плохо, что он уже и не помнил, когда еще с ним было такое. Списав все на некачественную еду и спиртное, скомкано попрощался с ничего не понимающей со сна хозяйкой квартиры и бегом выбежал на улицу. Казалось, что если он еще на мгновение задержится, то обязательно задохнется.
Через несколько дней, ситуация повторилось. Он опять задержался в гостях у «аппетитной цыпочки», а утром воображение нарисовало ему картину, из которой получалось, что он лежит, в чем мама родила в куче отбросов в помойном баке. Картинка была настолько живой и осязаемой, что он опять почувствовал приступ дурноты и потом чуть не умер в ванной. Повторения урока было достаточно, для того чтобы навсегда расхотеть оставаться у кого-то ночевать. Роман уговаривал себя, что это не страшно, что романтическое свидание необязательно продолжать до утра, для этого достаточно и вечера. На какое-то время помогло. А потом, он стал замечать, что как только начинает свой привычный «птичий» разговор с очередной «жертвой», так опять видит себя как будто со стороны и понимает, насколько отвратителен сам и притворно-приторна его собеседница. Это было уже серьезно, и Роман запаниковал. Со своей бедой идти было не к кому. Ну не Жданову, же рассказывать, что его жена так прочно вошла в его жизнь и помыслы, что все, что казалось ему еще недавно важным и нужным, сейчас кажется мелким и гадким. Вот тогда он и вспомнил об Ольге.
Они разговаривали всю ночь. Вернее выслушав молча его исповедь, Оля, наверное, чтобы успокоить его, начала рассказывать о своей недавней поездке в Африку. Роман слушал сначала напряженно, выкуривая одну сигарету за другой, а потом увлекся ее рассказом, бросил сигареты и даже начал посмеиваться над ее забавными шутками. Уже под утро, когда Ольга укладывала его спать на диване в гостиной, она ласково погладила его по волосам и сказала: - Спи, мальчик. Все пройдет. Потому что, в этом мире все проходит. Уж поверь мне.
Отправлено: 30.10.07 16:24. Заголовок: Глава 5. - Девчон..
Глава 5.
- Девчонки, ну что по домам? – Ольга Вячеславовна подходила к ресепшену, на ходу застегивая пальто. - Сейчас, Ольга Вячеславна, - ответила за всех Шура, - и повернулась к подругам, увлеченным каким-то разговором. - А Катя-то, Катя что? – в это время заинтересованно спрашивала Светлана. - Ну, что. Она его так легонечко пальчиками по губам … - Амура повела рукой и кокетливо улыбнулась. - А Андрей Палыч? – встряла в разговор Шурочка. - Таак! – возмутилась Ольга Вячеславовна, сообразив о чем, вернее о ком, идет речь. - Девчонки, ну, сколько можно Катину личную жизнь обсуждать, а? - попыталась она пристыдить подруг. На нее тут же обрушился шквал разноголосья: - Ну, мы же только чуть-чуть…. Мы же за них переживаем…. Олечка Вячеславна, ну мы же…. - Вы же, - передразнила Уютова. – У них проблем выше крыши. Показ на носу, совет, Павел с Маргаритой приезжают, Кира возвращается, Александр спит и видит чем бы насолить, а еще вы, - она всплеснула руками, - в покое их никак не оставите. А ну шагом марш отсюда! – прикрикнула она на женсовет и решительно указала на раскрывшиеся двери лифта.
*** - Ма, подожди, я сейчас тебе помогу, - Андрей принял у матери, устало опустившейся на стул, пальто, повесил его на вешалку, достал тапочки и присев на корточки у ее ног, стал помогать снимать сапоги. - Спасибо, Андрюш, - Маргарита глубоко вздохнула и погладила сына по лицу. Он прижался щекой к ее ладони. - Устала? Перелет был тяжелый? - В моем возрасте сынок, - Маргарита невесело улыбнулась, - уже все тяжело. Встала, опираясь на его плечо, и взглядом спросила куда идти дальше. - Проходи, мам, – Андрей открыл дверь и пропустил ее в комнату. - Ма, ты присаживайся, отдыхай. Я сейчас чай приготовлю… Или кофе? – Андрей остановился, ожидая ответа. - Нет, чай, если можно, – Маргарита расслабилась в уютном кресле. - Андрюш, может тебе помочь? Сын обернулся у двери, ласково улыбнулся и покачал головой. - Я сам. Отдыхай.
«Ласковый, ухаживает, а по глазам видно – напряжен. Еще в аэропорту поняла – очень напряжен, собран как перед боем. Как же так получилось, сынок, что мы с тобой стали почти врагами? Почему не доверяешь ты нам больше, почему боишься, не хочешь встречаться?». – Она устало закрыла глаза. - «Это я во всем виновата». – В последнее время такие близкие слезы тут же подступили к глазам. Сдерживая, не ко времени захлестнувшие эмоции, Маргарита стала осматриваться, пытаясь понять, как живется ее сыну с молодой женой. Скромная, без каких-либо признаков роскоши, комната. «Ну откуда, у такой как Катя, представление о роскошной жизни», - подумала и тут же отогнала от себя ненужную мысль. Взгляд медленно заскользил по окружающей обстановке. Книги, много книг. Некоторые знакомые (из библиотеки Андрея). На диване собака большая, плюшевая. Смешная такая и почему-то с одним глазом. Вернее вместо второго глаза пришита пуговица. «Катина игрушка», - Маргарита невольно улыбнулась. - «Из детства, наверное». Взгляд переместился к письменному столу. «А вот это уже интересно!» - удивилась она. В комнате везде царил порядок, все было чисто и прибрано. Письменный же стол выделялся из общей картины, полным, то есть абсолютным беспорядком, царившим на нем. «Узнаю своего сына», - покачала головой Маргарита. Андрей ненавидел порядок в бумагах. Хаос, анархия – это была его стихия. Он всегда еще с детства просил ничего не трогать на его столе и вечно устраивал на нем ему одному понятный бедлам. Когда они стали жить вместе с Кирой, эта его привычка сразу послужила причиной их ссор. Киру любой беспорядок просто бесил, и она постоянно убирала все «на место». Андрей раздражался, расстраивался, пытался отстоять свое право на «самоопределение» но, «потерпел поражение в длительной холодной войне» и… смирился. – «А Павел-то, пожалуй, прав. Катя действительно умная и чуткая женщина», - подумала она о невестке с уважением.
Андрей стоял и разглядывал темноту за окном. На столе зашумел, закипая, электрический чайник и этот звук напомнил ему, что «передышка» заканчивается и сейчас предстоит нелегкий разговор с матерью. «Мама, мама, неужели ты так и не поймешь, что вся моя жизнь в Кате, что ничего для меня нет страшнее разлуки с ней? За что, против кого ты борешься? Ведь мы же любим друг друга». Необходимость опять что-то объяснять, доказывать, проходить по второму, третьему кругу, то, что уже не один раз проходили, выводила его из себя. Зачем, кому нужны эти объяснения, если они не на миллиметр, не приближают их друг к другу, и приносят обоим только страдания. «Не хочу возвращаться в комнату, не хочу пить чай, не хочу разговаривать...» - Андрей взъерошил пятерней волосы. - Я к Кате хочу!- почти в слух произнес он заветное желание, позволив себе минутную слабость. Закрыл глаза и представил, что вот он сидит на кухне, а жена подходит и кладет ему сзади руки на плечи. Потом целует в шею над воротом рубашки, он наклоняет голову, и она опять целует и обнимает его. Пленительная картина разбудила в нем горячее желание и вмиг вытеснила из головы все «черные» мысли. «Ох, Жданов, Жданов», - подумал он, пытаясь справиться с разыгравшимся воображением. – «Не любишь ты решать семейные проблемы. А ведь жизнь тебя должна была кое-чему научить. Вспомни, сколько ты из-за своей нерешительности наделал глупостей, сколько из-за этого произошло несчастий? Это твои проблемы и ты должен, обязан их решить. Мама умная, добрая. Она, в конце концов, поймет тебя и примет Катю».
Цветы. Розы красные, а в другой вазе пышный букет белых хризантем. «Какие красивые», - отметила Маргарита. – «Неужели, Андрей?» – опять удивилась она. –«Да он же никогда не помнил о них. Кира всегда жаловалась, что даже в праздники Андрей забывал подарить ей цветы. Да и меня не баловал. А здесь…». Она еще раз обвела взглядом комнату и вдруг поняла то, что не увидела, не поняла сразу. В этой комнате живут два очень близких, очень дружных, нежно друг о друге заботящихся человека. Горькая мысль пронзила сознание. - «Что же ты наделала, Маргарита? Ради чего ты столько лет заставляла сына жить по своим правилам, по своим меркам? Ради чего оттолкнула его, когда он, решив связать свою судьбу с любимым человеком, пошел против твоей воли?» Она не выдержала и расплакалась раздавленная чувством огромной вины перед сыном. – «Сколько же ты вытерпел, сынок? Как же я не замечала, не видела, что это только ради нас, ради нашего спокойствия и благополучия ты столько лет мучился? Боже, какой же слепой я была, слепой и жестокой по отношению к тебе». Маргарита закрыла лицо руками, пытаясь переосмыслить все, что так ясно и так болезненно поняла за эти последние месяцы. Ее охватило отчаяние, от мысли, что все потеряно и ничего не вернуть. Неужели ей не удастся найти дорогу к сердцу сына? Неужели Катя не захочет простить ее? «Господи, прошу тебя», - молилась она. – «Дай мне шанс все исправить. Я виновата, но я очень хочу все исправить. Прошу тебя, Господи!»
Отправлено: 02.11.07 14:27. Заголовок: Глава 5. Продолжение..
Глава 5. Продолжение.
- Мам, чай… - Андрей запнулся на полуслове. – Мама! Мамочка! Что с тобой? – Он бросился к вздрагивающей от судорожных рыданий матери. - Мальчик мой, родной, единственный, - Маргарита порывисто обняла преклоненного сына. Отстранилась, попыталась что-то еще сказать, но слезы душили и не давали говорить. Она стала гладить сына по лицу, по плечам, целовать его, всматриваясь в его взволнованные глаза, как будто хотела взглядом и чуть подрагивающими ладонями рассказать ему о своей любви, о тоске по нему, муке разъединения с ним и о своем раскаянии. - Мама, - прошептал Андрей и крепко прижал ее к себе. – Успокойся, родная, все будет хорошо.
Нетронутый чай давно остывал на кухне. Мать и сын сидели на диване, прислонившись друг к другу плечами, оба взволнованные от только что пережитых мгновений «возвращения», от ощущения того, что нет больше между ними преград и что, можно как когда-то раньше, доверительно и откровенно разговаривать друг с другом. - Ты знаешь, Андрюш, я так долго идеализировала Киру, что наверное наполовину ее выдумала. А какая она на самом деле уже и не понимала. – Маргарита печально вздохнула. – Эти несколько месяцев совместной жизни с ней будто открыли мне глаза и все расставили по своим местам, – горько добавила она. – Это я во все виновата, - Маргарита опять приложила платок к глазам. - Мама, - Андрей в очередной раз попытался успокоить ее. – Ты ни в чем не виновата, слышишь? – Он взял ладони матери в свои руки и поцеловал. - Послушай меня. Я действительно был влюблен в Киру, и я действительно сам, слышишь сам, хотел, чтобы мы с ней были вместе. Понимание того, что мы не подходим, друг другу, что мы слишком разные, пришло значительно позже. Мне нужно было тогда же расстаться с ней, но я не решился, смалодушничал. Боялся обидеть ее, не хотел расстраивать вас. И это моя вина, слышишь, моя, а не твоя. Так, что не вини себя во всех грехах. - Не винить, - воскликнула Маргарита. – А Катя?! - Мам, ну все же поправимо. Главное, что ты хочешь наладить отношения. А Катя, - Андрей улыбнулся, - Катя она очень добрая, мам. Она поймет. «А вдруг она не простит меня», - Маргарита теснее прижалась к сыну. – «Я бы не простила». Она вспомнила все встречи с Катей, после того, как Андрей объявил им, что любит ее и что собирается жениться. Короткая - в ресторане перед свадьбой, собственно на свадьбе и совсем мимолетная в аэропорту, куда Андрей с Катей приехали их проводить. Вот собственно и все. Вспомнила, как холодно встречала невестку, как окидывала ее пренебрежительным взглядом, как подчеркнуто официально разговаривала с ней. За все эти полгода она ни разу не приехала, не захотела встретиться с сыном и его женой, даже ни разу не позвонила. Как же глупо она себя вела. И вот теперь она вынуждена искать поддержки и понимания у женщины, которую сама так безжалостно и жестоко оттолкнула от себя. «Нет, она не простит. И что тогда? Что ее ждет? Короткие редкие встречи с сыном вечно занятым на работе и дома? Официальные, чопорно-холодные встречи с его женой и внуками? Внуками, которые будут к тебе обращаться на вы. Это будущее бездушное отношение к ней еще не родившихся внуков, вдруг так ужаснуло ее, что Маргарита вся помертвела внутри. Андрей, внимательно наблюдавший за ее состоянием, молча встал, подошел к стеллажу и что-то взял оттуда. Маргарита напряженно следила за ним. - Смотри, мам, - Андрей подал ей фотографию в красивой рамке. Маргарита всмотрелась. На фотографии были они с Павлом. «Когда же это?» - пыталась вспомнить она. – «Да, точно. На Альпийском курорте, два года назад. Они отмечали тридцатилетие совместной жизни. Это был замечательный, незабываемый праздник. Андрей тогда приехал к ним один, без Киры. Он был в прекрасном настроении, много шутил и постоянно заставлял их фотографироваться». Маргарита вопросительно взглянула на сына. - Мы с Катей, рассматривали фотографии в компьютере. Ей очень понравился этот снимок, и она распечатала его и поставила в комнате. - Катя? – удивилась Маргарита. - Знаешь, что она мне сказала, когда увидела эту фотографию? Она сказала: - «Андрей, вот бы и нам прожить с тобой столько лет вместе и также любить друг друга как твои мама и папа». Андрей, чуть наклонив голову к плечу и ласково улыбаясь, выразительно смотрел на ошеломленную мать.
- Кать, это я … - Все хорошо, Кать. … - Нет, я серьезно. Все просто замечательно. … - Она спит. Мы завтра приедем к твоим. Ты рада? … - Боишься? Ненужно бояться, родная моя. Все будет хорошо. Вот увидишь. Немного помолчали. - Кать, я соскучился, и я тебя люблю, а ты? … - Нет, ты скажи, что тоже любишь. … - Нет, скажи, люблю. … - Хорошо. Опять пауза. - А что родители делают? … - А Валерий Сергеевич? … Что? Диван ремонтирует? Так я ж его… … - А, ну да, да… Тяжелый вздох. - Кать мне без тебя грустно… Кать скажи еще раз, что любишь.
Отправлено: 05.11.07 10:55. Заголовок: Глава 6. Вы никогда..
Глава 6.
Вы никогда не были в компании Зималетто накануне показа? Нет? Хотите попасть в этот «Храм моды» и узнать, что там происходит? Ну, хорошо, уважаемые читатели, давайте отправимся туда вместе. По всем этажам мы ходить не будем, на производство тоже не пойдем. А вот на административный этаж заглянем. И так…
- Сатрап, жАндарм, дУшитель свободы. – От волнения Милко заговорил почти без акцента и на каком-то старорежимном языке. Он выскочил из кабинета, бросив напоследок в лицо президенту эти революционные лозунги и затравленно оглядевшись по сторонам, вдруг без сил рухнул в ближайшее кресло. Маша Тропинкина, и так уже минут пятнадцать находящаяся в трансе от сотрясающей стены «беседы» президента компании с креативным директором, бестолково вытаращила глаза и как рыба, выброшенная на берег, начала хватать ртом воздух. Когда же она, так и не обретя дар речи, все-таки осмелилась подойти к полулежащему в кресле гению кройки и шитья и, участливо наклонившись над ним, попыталась определить его состояние, он вдруг открыл глаза и произнес. – Я умЕр. От неожиданности, Тропинкина сама чуть не умерла вслед за гениальным дизайнером. В это время, дверь президентского кабинета с шумом распахнулась, и на пороге показался его хозяин. Вид начальника не внушал ничего хорошего. Оглядев полыхающим огнем взглядом приемную и остановив его на «умершем» дизайнере, Жданов рявкнул, демонстрируя всю силу своих президентских легких. - Маша, чего вы стоите. Звоните Ольге Вячеславне. Пусть принесет ему капли и побольше! Милко приоткрыл один глаз и обессилено повторил. - Сатрап. - Ведро! – Закончил Жданов и захлопнул дверь. Ольгу Вячеславовну звать не пришлось. Привлеченная разгоревшимся скандалом, она сама уже спешила на помощь. - Милко, что случилось? Что с тобой? - ОлЕчка, - ожил Кутюрье, увидев свою помощницу. – Я этОго не пережИву. Ольга Вячеславовна, давно привыкшая к истерикам маэстро, накапала ему в стакан успокоительное, и разговорами и уговорами подняв его из кресла и подставив дружеское плечо, повела в мастерскую. - ОлЕчка, - обратился довольно громко Милко к ней с просьбой. – ПозОви-ка ко мне Катю. Из президентского кабинета послышались грохот и неясные бормотания, очень похожие на проклятья.
Надо вам заметить, уважаемые читатели, что, за время прошедшее со дня возвращения Кати в Зималетто, ее отношения с Милко кардинально изменились. Что послужило причиной такого изменения – то ли, улучшившаяся, с помощью Андрея, внешность бывшей, как называл ее Милко, «серой мышки», то ли романтическая история любви Кати и Жданова, которая поразила великого художника, трудно сказать, но факт остается фактом, Милко и Катя, за прошедшие полгода очень подружились. Этому немало способствовал и отъезд Киры. Вряд ли Милко при ней решился бы на доверительные отношения с Катериной. А так, перестав раздражаться от ее внешнего вида, и несколько раз поговорив с ней «по душам», Милко, к своему удивлению, обнаружил, что Катя очень интересный собеседник, отзывчивый человек, а главное, главное - человек умеющий ценить талантливых людей и считаться с их тонкой нервной организацией. С тех пор Катя почти наравне с Ольгой Вячеславовной пользовалась его расположением и доверием, и он не раз находил у нее защиту от всяческих обид, наносимых ему «грубЫми, бесчувствЕнными людьми». Ему теперь доставляло огромное удовольствие самому заниматься имиджем Катерины, и он искренне радовался, наблюдая за тем, как постепенно, под его руководством, она превращается в красивую, уверенную в себе женщину.
Катя, сидела у себя в кабинете и, откинувшись на спинку кресла и закрыв уставшие глаза, тихо улыбалась своим мыслям. «Наконец-то удалось всех успокоить. Милко уговорами и каплями и Андрюшу… Катя, почувствовала, что кровь прилила к щекам, вспомнив, как ей пришлось успокаивать мужа. Как он ее целовал, а уж что говорил! Ну, это… это, останется их тайной. Вообще-то успокаивать президента оказалось значительно легче и намного приятнее, чем капризного маэстро. Для этого ей почти ничего не пришлось говорить. Она просто прошла в его кабинет. Уселась в гостевое кресло и стала молча наблюдать, как президент бегает по кабинету, время от времени, кидая на дверь уничтожающие взгляды, шумно выдыхая воздух и, фыркая, как тюлень. Бегал он довольно долго - минут пять. Потом сел в кресло рядом с ней и, взяв ее ладони в свои руки, прижался к ним разгоряченным лицом. Наконец доверительно положил ей на плечо свою голову и Катя, обняв его за плечи, гладила его по волосам, шептала ему на ухо нежные слова, чувствуя, как расслабляются его напряженные мышцы, как выравнивается дыхание, перестают дрожать пальцы. Они довольно долго сидели, прижавшись, друг к другу, а потом Андрей попросил. - Кать, поцелуй меня…
*** Кира, распаковывая чемодан, нервно ходила по квартире и раскладывала вещи на их привычные места. «Ничего, мы еще посмотрим, на чьей улице будет праздник. Я не собираюсь сдаваться без боя. Мы еще померимся силами, Катерина Валерьевна». – Она поморщилась, вспомнив имя ненавистной соперницы. Прошедшие полгода не принесли ей ожидаемого облегчения, а ежедневное общение с родителями Андрея, их внимание и забота, заставили ее еще сильнее почувствовать пережитое унижение. «Они в последнее время явно тяготились моим присутствием в их доме. Я чувствовала, что «пришлась не ко двору». Конечно, сыночек ведь всегда будет ближе, чем я?» - подумала Кира и почувствовала, как ее захватывает уже ставшее привычным чувство ненависти, чтобы справиться с ним, подошла к бару и, плеснув в стакан добрую порцию алкоголя - выпила. Завтра она возвращается в Зималетто. Она уже позвонила Андрею и договорилась с ним обо всем. Он говорил с ней ровно, без эмоций. Участливо спросил о здоровье. Был корректен, сух и вежлив. «Чужой, посторонний человек. Ты ужу забыл обо мне, о моем существовании. А как мне смириться с тем, что я все потеряла? Как?» - Она бросила вещь, которую держала в руках на кровать. Взяла телефон и решительно набрала номер. - Але, Лен, привет. Не узнала? Это я, Кира. - Привет, Кирюш. Как дела, как поездка? – спросила подружка –сплетница Лена Шестикова. Они немного поболтали о пустяках и Кира, наконец-то, решилась выяснить, то ради чего она и придумала весь этот разговор. - Слушай, Лен, у меня к тебе один вопрос. Только ты ничему не удивляйся. Хорошо? - Да, ладно, я давно уже ничему не удивляюсь, - засмеялась Шестикова. - Я хотела узнать, - Кира на секунду замолчала, - Как тут мой бывший живет? - В каком смысле? – переспросила Шестикова, хотя по голосу чувствовалось, что она все поняла. - Ну, - Кира замялась… - У него есть кто-нибудь? Ты же всегда в курсе этих дел. - А тебе зачем? – удивилась Шестикова. – Хотя это не мое дело. Хочу тебя обрадовать, или разочаровать, - она опять противно захихикала. – Нет у него никого, представляешь? Чист, как стеклышко. Я видела его с женой несколько раз на светских мероприятиях. Он от своей курочки ни на шаг не отходит. На девочек не смотрит, да ему и некогда, - продолжала посмеиваться Ленка. – Он от нее посторонних петухов отгоняет. - Да ты что? А она что повод дает? - Повод? А разве Андрюше Жданову когда-либо был нужен повод? – удивилась Шестикова. – Он же редкостный собственник. Они еще немного поговорили о пустяках, потом Кира скомкано попрощалась с главной московской сплетницей и положила трубку. «Что ж, Екатерина Валерьевна и Андрей Павлович. Значит любовь у вас до гроба? Преданность и верность? – На ее губах заиграла змеиная улыбка. – Что ж, поживем, увидим».
Отправлено: 06.11.07 23:30. Заголовок: Глава 7. «Завтра п..
Глава 7.
«Завтра показ… Боишься?» - Он усмехнулся. – «Да. Боюсь. Как перед экзаменом боюсь. Если все завтра получится, Зималетто выйдет на качественно новый уровень. А если не получится…». Андрей стоял у окна, заложив руки за спину и крутил в пальцах снятые очки. Очки сейчас были ему не нужны. Для того чтобы вглядываться в себя, не нужна оптика. «Нет! У меня не должно быть никаких сомнений. Все пройдет хорошо и по-другому не может быть. Мы столько сделали, чтобы этот показ состоялся, столько преодолели. Да, Жданов, тебе сказочно повезло - у тебя потрясающая команда: Роман, Николай, Милко», - Андрей помотал головой, вспомнив какой отвратительный характер у их гениального дизайнера. – «А главное – Катя. Самый замечательный, самый лучший друг и помощник. Если бы не она, этот показ вряд ли завтра состоялся. Работала за троих и как вице-президент и как финансовый директор, еще и Роману помогала с Кириным отделом. Да, кстати, нужно поговорить с Кирой. Она должно быть уже пришла», - вспомнил он о Воропаевой, потом посмотрел на наручные часы. - «Пожалуй, еще рано. Пусть осмотрится. Вникнет в дела», - он привычным жестом пригладил волосы и отправил руку опять за спину. «Кира, Кира. Может быть мама, все-таки ошибается. Как-то не верится, что Кира все еще зла на меня и строит планы мести. Вчера мы так мирно поговорили с ней по телефону, и я ничего такого не заметил. Как бы там ни было, Кира прекрасный специалист и ее опыт сейчас очень пригодится компании. Главное, чтобы она не пыталась навредить Кате, а это уже моя забота и я этого не допущу». – Андрей прикрыл глаза, глубоко задумавшись. - «Проблемы, проблемы. Сколько их было, а, сколько еще будет? «Одну, слава Богу, все-таки удалось разрешить», - Андрей счастливо улыбнулся. – «Позавчера приехал отец. Целый день ходил по Зималетто. Во все вникал, обо всем спрашивал и, кажется, остался доволен. В тот же вечер они всей семьей собрались дома у Пушкаревых». Андрей с удовольствием вспоминал их семейный ужин. Деловито беседующих Валерия Сергеевича и отца, о чем-то безумолку болтавших маму и Елену Александровну. А главное - улыбки, счастливые улыбки на лицах дорогих ему людей и их с Катей все понимающие взгляды друг на друга и быстрые поцелуи в прихожей, в комнате, мимолетные, как будто украденные, но от этого не менее сладкие. А потом родители вдруг неожиданно засобирались и укатили вместе с Пушкаревыми в загородный дом, решив до показа оставаться там. «Воздухом свежим им, видите ли, захотелось подышать – стратеги», - он опять улыбнулся, вспомнив, как все суетились, таская в машину какие-то пакеты, сумки, кульки и кулечки, приготовленные Еленой Александровной. И было так хорошо чувствовать, что они одна семья, что можно веселиться и дурачиться как в детстве, получить легкий подзатыльник от матери, уличившей его в попытке стянуть из очередного пакета какой-то лакомый кусочек, притвориться обиженным, в качестве моральной компенсации, принять из рук тещи пирожок и все это, под снисходительно-ласковыми взглядами родителей и только ради того, чтобы сияли счастливым светом самые любимые на свете глаза.
Президент, с еще не растаявшей улыбкой от приятных воспоминаний, медленно повернулся от окна…
Секретаря в приемной не было и она, легко постучав и не дожидаясь ответа, вошла в кабинет. Андрей стоял у окна в своей излюбленной позе. У нее перехватило дыхание от одного взгляда на любимого человека. Захотелось подойти прижаться к его спине, вновь почувствовать тепло его тела, ощутить только ему присущий запах. «Какой же он красивый! Высокий, широкоплечий, с прямой спиной и гордо посаженной головой. Самый лучший мужчина, МОЙ мужчина». - Кира облизнула пересохшие губы и, пытаясь, справится с охватившим ее волнением, отвела глаза, тут же наткнувшись взглядом на ненавистную дверь. «Опомнись», - приказала самой себе. – «Он давно уже не твой. Он чужой муж. Муж той твари, что когда-то жила в этой каморке». Если бы Андрей сейчас повернулся и увидел лицо своей бывшей невесты, он понял, насколько была права его мать, предостерегая его от излишней доверчивости. Ненависть, исказившая черты женщины стоящей за его спиной, была отвратительна.
Кира, усилием воли, справилась с собой и, когда Андрей повернулся, встретила его взгляд спокойно и даже с улыбкой.
- Кира?! Извини, я не заметил, как ты вошла. Она почувствовала его замешательство, возникшее, скорее всего от неожиданности, а не от волнения по поводу их встречи. Легкое разочарование пробежало по ее лицу. - Проходи, присаживайся. Прекрасно выглядишь. - Спасибо. Здравствуй Андрей. - Здравствуй Кира.
«Господи, совершенно не знаю о чем с ней говорить. Спросить о Лондоне? Ну да, нашел, про что спрашивать. Судя по маминым рассказам у них об этом совместном житье в Лондоне еще те воспоминания. Тогда о работе, что ли? Очень галантно. Не успел человек выйти из отпуска, как его уже пытают, что там у нас, как наши трудовые подвиги поживают? Вот всегда ты так, Жданов», - разозлился на себя Андрей. – «Абсолютно не умеешь разговаривать с посторонними людьми на личные темы». А Кира не замечала возникшей паузы. Она, казалось, впилась в него глазами и полностью ушла в себя. «А ты стал еще красивей, Андрей Жданов. Или мне это кажется? Нет, не, кажется. У тебя что-то произошло с глазами. Они сверкают как два бриллианта. Ну, конечно, Я ПОНЯЛА! Ты опять президент, ты на вершине успеха, купаешься в лучах славы и всеобщего обожания. Так и должно быть!» - горделиво подумала она. – «Ты небожитель, ты кумир, но разве твоя лягушка в состоянии это понять? Андрей, Андрей, неужели ты не видишь насколько она тебе не пара?» - Кира, ты хорошо себя чувствуешь? - вернул ее к действительности вопрос Андрея, уже несколько раз безуспешно пытавшегося привлечь ее внимание. - Да, Андрюш, все в порядке. Просто столько впечатлений за последнее время. Никак не приду в себя. Кира деловито открыла принесенную с собой папку. - Андрей, если завтрашний день, в чем я не сомневаюсь, принесет нам успех я думаю, необходимо будет…, - и они погрузились на какое-то время в чисто производственные проблемы.
- Ну, что ж Кира, рад, что ты так быстро включилась в работу. Спасибо. – Андрей протянул Воропаевой руку. Кира вложила в его ладонь свою и, глядя ему прямо в глаза, ответила. - Все для тебя. Андрей отвел взгляд и разорвал затянувшееся рукопожатие, сделав вид, что ничего не понял. - Ну, я пойду? – Воропаева приподнялась с кресла. Андрей собрался последовать ее примеру. - Да, чуть не забыла, - вернулась она обратно. - Я познакомилась в Лондоне с представителями одной украинской компании. - Украинской? – удивился президент. - Да, Андрей. – Кира засмеялась. - Не зря же говорят, что Англия – современная Мекка для бизнесменов. Так вот они очень заинтересовались новой коллекцией Зималетто и готовы предложить нам сотрудничество на очень выгодных условиях. - Правда? Ну, это просто замечательно. Ты молодец, Кира. - Я пригласила их генерального директора на завтрашний показ и если вы сумеете договориться, то можно будет заключить очень выгодный для Зималетто контракт. - Спасибо, Кирюш. Что ж, остается только дождаться завтрашнего дня. - Я тоже на завтрашний день возлагаю большую надежду. – Кира сделала ударение на последнем слове и пристально посмотрела Андрею в глаза. За ее спиной возник какой-то неясный шум, послышался звук открываемой двери. - Андрей… – воскликнул и тут же замер знакомый голос. Холодный блеск драгоценных камней, которые видела до этого Кира, вдруг внезапно превратился в огонь, слепящий как солнце. Кира невольно отпрянула от этого пожара, как будто испугалась получить термический ожог. «Так вот что, вернее кто зажигает огонь в твоих глазах, Андрей?» – поняла она, медленно повернулась, подняла голову и замерла от восхищения и отчаяния.
Отправлено: 08.11.07 18:59. Заголовок: Глава 7. Продолжение..
Глава 7. Продолжение.
«Нет, нет и нет! Я не буду бояться! Потому, что у нас все пройдет хорошо! Потому, что не может быть по-другому!» – Катя стояла у окна своего кабинета и пыталась «уговорить» себя и справиться со своими страхами. – «Мы столько пережили, столько сделали, чтобы этот показ состоялся. Такие усилия стольких людей не могут не принести успеха». – Она удовлетворенно вздохнула. – «Все-таки, какие замечательные люди работают в компании. Один наш Милко чего стоит», - Катя улыбнулась, вспомнив вчерашние очередные «предсмертные муки» и горькие стенания маэстро. – «Да, характер у него несахарный – это факт, но дизайнер он потрясающий и душой переживает за дело – это тоже факт, а уж о его преданности Зималетто и говорить не приходится. Как хорошо, что мы с ним теперь почти друзья и как приятно, что он так внимателен ко мне. Я столькому у него научилась. Да и вообще, если бы не он, не Юлиана, а главное не Андрей, я, наверное, до сих пор так и оставалась бы пугалом». – Воспоминание о муже теплом разлилось по телу. – «Андрюшка мой любимый. Все это ты, все, чем я живу сейчас, все что мне бесконечно дорого – все это подарил мне ты. Ты открыл мне мир и меня саму «открыл», доказал мне, что я могу быть любимой и счастливой и я так благодарна тебе за все. Я хочу всегда быть рядом с тобой и как жена, и как друг, и как помощник. Это такое счастье быть рядом с тобой». – Она машинально вытерла неожиданно выкатившуюся из глаз счастливую слезу. – «Тебе так трудно сейчас, я же вижу, чувствую, как ты переживаешь. Но мы ведь все стараемся тебе помочь и я, и Колька, и Роман. Ты же знаешь об этом?» - обратилась она к отсутствующему мужу. – «Роман Дмитрич, сколько он работает, а Колька, ты вспомни, как он расстраивался, когда сломал ногу. Так переживал, что подвел нас, бедняга, - аж похудел, и все, что мог делать дома, все делал и меня тормошил постоянно». – Катя заулыбалась, вспомнив, как, замещая финансового директора, чуть ли не каждые полчаса отвечала на его телефонные звонки. – «Я тоже старалась, Андрюш и не только потому, что люблю тебя, но и потому, что и для меня Зималетто стало «делом жизни», как говорит Павел Олегович. Я так счастлива, Андрюш, что мы теперь все вместе и так счастлива, что твои родители приняли меня в свою семью. Особенно Маргарита Рудольфовна, особенно она. Ведь это так важно и для тебя, да и для меня, Андрей».
Она вспомнила, как боялась первой, после ее приезда, встречи с Маргаритой, как вздрагивала от каждого звука, ожидая ее появления в родительском доме, как боялась поверить словам Андрея, что свекровь сама хочет наладить отношения. Боялась до самой последней секунды, до того мгновения, когда открылась дверь и она, поздоровавшись, посмотрела в глаза матери мужа. В тот же миг она поняла, что все действительно будет хорошо. Все что потом произошло: и их совместный ужин и долгий, откровенный разговор с Маргаритой наедине и пока еще робкое, но такое желанное и взаимное их стремление понять и принять друг друга – все это уже в прошлом. С каждым днем, с каждой встречей их отношения с Маргаритой становились все более и более теплыми, как будто они обоюдно стремились наверстать упущенное время и ведь что самое поразительное – наверстали к всеобщему удивлению и удовольствию. Она вспомнила, какой потрясенный взгляд был у Андрея, в день, когда они провожали родителей за город, как он замер на месте, заметив, как его мать, обняв ее за плечи, что-то улыбаясь, ей втолковывает, а она весело смеется и, соглашаясь, кивает головой. «А ты думал, Андрей, я буду спокойно наблюдать, как ты взвалил все проблемы себе на плечи и пытаешься справиться с ними в одиночку? Ну, уж нет дорогой, вместе так вместе». – Она обхватила себя руками за плечи. - «Ты сильный, ты очень сильный Андрей, но ведь ты человек, а не атлант и тебе тоже бывает трудно и тебе тоже нужна помощь, и я хочу быть сильной, и я хочу тебе помогать во всем, даже иногда против твоей воли», - она горько усмехнулась. – «Да, как же, поможешь ему против его воли», - нервно походила по кабинету туда-сюда, а потом даже топнула ногой. – «Вод ведь укатил в отель с Романом, а меня не взял: - «Милая, там тебе сегодня нечего делать. Просмотри пока еще раз документы». А что их смотреть? Она их и так наизусть до последней точки помнит, а он там волнуется, нервничает и кто, спрашивается, его успокаивать будет? Роман? Ну, как они с Роман Дмитричем успокаиваются, и в каких количествах она примерно догадывается. Ладно, Андрей, ты меня оберегаешь от лишних волнений и я тоже кое-что утаю от тебя. Я не расскажу тебе, что я увидела в глазах Киры Юрьевны, когда мы встретились сегодня с ней в твоем кабинете». – Катя поежилась как от холода, вспомнив какими глазами, смотрела на нее Воропаева. – «Что же там было в этом взгляде? Удивление, недоверие, непонимание? Да, но не только. В нем была ненависть, сверкнувшая, как клинок кинжала – ненависть», - поняла Катя.- «Значит, вы Кира Юрьевна ничего не забыли и ничего не простили», – ей стало почему-то горько и обидно, что вот не дают им «призраки из прошлого» покоя, что нужно защищаться и тратить на злых и глупых людей силы. – «Ну, ничего я справлюсь, и я никому не позволю разрушить наше с тобой счастье, Андрей».
Ей ненужно было оглядываться, чтобы понять, чьи шаги она сейчас слышит и кто подходит к двери и открывает ее. Мгновение и сильные руки крепко обнимают ее сзади и прижимают к себе. - Кать, это я и я соскууучилсяяя. - И я соскучилась, Андрюш. Потерлась затылком о плечо, почувствовала его губы на шее и шумно выдохнув, повернулась и утонула в его объятьях. - Пойдем домой, котеночек, - после долгого как вечность поцелуя. - Пойдем, - только и сказала, а в глазах – «Куда хочешь, пойдем, любимый: домой, за тридевять земель, на край света. Только бы быть рядом с тобой». – Вот только сумку возьму и пойдем.
Отправлено: 11.11.07 00:07. Заголовок: Глава 8. «Ну что ж ..
Глава 8.
«Ну что ж один ноль в вашу пользу, Катерина Валерьевна. Катенька…», - съерничала она, вспомнив, как назвал ее Андрей. Да такого удара она не ожидала. Все что угодно, но превращения лягушки в царевну – не ожидала. Кира, сидела у трюмо, резкими движениями кисточки нанося на лицо последние штрихи макияжа, и пыталась обрести потерянное равновесие. Хорошо, что вчера, запланировав себе инспекцию магазинов, она уехала из Зималетто сразу после разговора с Андреем. Еще одной встречи с «прекрасным» она бы просто не выдержала. «Милко – предатель. Ты думал я не пойму, кто приложил руку к созданию этого «шедевра»? Да я эту твою руку с закрытыми глазами узнаю. Ну ты у меня еще свое получишь – свободный художник. Я покажу тебе свободу. Дай только срок. Предатель». – Она ударила напряженным кулачком о столешницу. «Ничего, мне не привыкать, меня уже не раз предавали: сначала Андрей, потом Ждановы. Так, что одним предателем больше одним меньше…», - успокаивала она себя. День сегодня был напряженным, с утра встречала «дорогую гостью», потом пол дня изображала из себя радушную хозяйку и даже солярий и поход к любимому стилисту не принесли ей желанного спокойствия. Какое спокойствие, когда внутри все просто клокочет от бушующих в ней страстей. «Ну ничего, главное, это умение вести себя в обществе и выглядеть в любых обстоятельствах хладнокровной, а этого мне не занимать». Кира внимательно всмотрелась в свое отражение. Красивое, холеное лицо. Безупречный стиль, изысканный вкус, неотразимый шарм. Минимум средств и максимум результата. Это она – Кира Воропаева. А еще острый ум, железная воля, холодный расчет, и это – тоже она – Кира. «И ты посмела тягаться со мной, лягушка. Я покажу тебе сегодня - кто есть кто. Я вступаю в игру, и ты очень скоро убедишься в том, что она закончится моей полной победой!»
*** В это же время, другая женщина у другого трюмо, также приводила себя в порядок, готовясь к важному светскому мероприятию. День сегодня для нее складывался на редкость удачно. Она не полетела на самолете, опасаясь нелетной погоды, и угадала. Поезд - это конечно не ее стиль жизни, но шикарный вагон, отдельное купе, а главное возможность наконец-то выспаться, все это доставило ей приятное удовольствие. Впрочем, как и номер в гостинице, и обед в ресторане вместе с Воропаевой, которая встретила ее сегодня на вокзале и опекала почти весь день. Теперь перед трюмо придирчиво оглядывая себе и последними штрихами доводя свой образ до совершенства, она по многолетней привычке обдумывала насыщенный впечатлениями день и размышляла о предстоящем не менее интригующем вечере. «Кира – интересная женщина», – вспомнила она о своей новой знакомой. – «Опасная. Я это сразу поняла, но это если она – враг, а если друг? - тоже опасная», – усмехнулась она. – «Лучший вариант – союзник и у нас, кажется, именно такой случай. Да, если коллекция Зималетто оправдает мои надежды и если нам со Ждановым удастся заключить взаимовыгодную сделку, то я получу эксклюзивное право на продажу одежды от Милко в Украине, а это сулит…». - Она улыбнулась своему отражению. – «Жданов. Андрей Жданов. Звучит красиво и, судя по фотографиям, которые она видела в журналах, он красивый мужчина. Правда, ее красотой не удивишь. У нее этих красавцев было… Здесь у нее другой интерес – бизнес. И если ей удастся увлечь Жданова, это будет хорошей базой для долгосрочного сотрудничества. Правда он женат, а долгие романы с женатыми мужчинами не ее профиль, но Кира ее уверяла, что его жена – это чистой воды мезальянс и обыкновенная сделка между партнерами, что Андрей терпеть не может свою страшненькую жену и мечтает от нее отделаться. История какая-то темная, да и то, что Воропаева была невестой Жданова, света ей не добавляет. Впрочем, Кира, кажется, к прошлому равнодушна, иначе, зачем ей самой это все мне рассказывать?», - сделала она выводы. – «Что ж господин Жданов, если вы так хотите, я помогу вам обрести свободу, а вы мне - расширить мой бизнес. По-моему выгодная сделка».
*** В доме Ждановых процесс подготовки к предстоящему показу тоже шел полным ходом. Только вот ни об отдыхе, ни о полноценном сне, не о стилистах с визажистами чете Ждановых думать было некогда. Андрей, правда, прикорнул на часик, чувствуя, что иначе просто свалиться с ног. А Кате новую науку выглядеть красивой пришлось осваивать самой. Хорошо Юлиана помогала. Они очень сблизились в последнее время. Юлиана и раньше симпатизировала Кате, а поскольку после возвращения в Зималетто именно Катя занималась вопросами подготовки к показу, они, проводя много времени вместе, как-то незаметно перешли от служебных, к более тесным, практически дружеским отношениям. Закончив уже ближе к вечеру последние дела в отеле, где намечался показ, они приехали к Ждановым домой, и теперь колдовали над Катиной прической и макияжем. Из коробки было извлечено вечернее платье (подарок Милко к показу!) и повешено рядом с приготовленным костюмом Андрея. Увлекшись процессом, дамы не заметили, как из спальни вышел Жданов. - Это что такое? - вдруг раздался его ошеломленный голос. Две очаровательные женские головки одновременно повернулись и удивленно посмотрели на взъерошенного со сна президента. - Что? – задала вопрос Катя. - Я спрашиваю, что это такое? - воскликнул муж, указывая на шедевр великого кутюрье. - Платье, - неуверенно произнесла Катерина. - Платье? – переспросил муж. – Это так теперь называется? - А что же это, по-твоему, если не платье? - пришла на помощь подруге, Юлиана. - Я думал это юбка, - сверкнул глазами Андрей и вышел из комнаты, несколько громко при этом закрыв за собой дверь. - Ну вот. Я же тебе говорила. Ему не понравилось. - Катя, послушай меня. Платье конечно довольно откровенное, но, - она жестом остановила попытку Кати что-то сказать. – Но ты должна сегодня выглядеть как королева, понимаешь? Поэтому так нужно. - А как же Андрей? - Ничего. Уговорим, – не совсем уверенно пообещала Виноградова. Уговаривали они его долго и страстно. Приводили в качестве аргументов и то, что показ особенный и что Катя сегодня впервые будет в роли хозяйки вечера и должна выглядеть соответственно и что Милко обидится, если не увидит на Кате своего подарка и чего доброго еще истерику закатит т.д. и т.п. Наконец Андрей сдался. - Хорошо. Только Катерина, уговор, от меня далеко не отходить и глазеть на себя никому не позволять. Нет, последним я, пожалуй, займусь сам, - он муторно посмотрел на жену и махнул рукой. – Одевай. Катерина взвизгнула, радостно попрыгала и унеслась, захватив с собой подругу. Андрей, занявшись собой, на некоторое время забыл о жене и ее новом платье, но когда посвежевший и благоухающий парфюмом, вышел из ванной, это самое новое платье предстало перед ним во всей красе. То, что он увидел, заставило его пару раз глубоко вздохнуть, потом зажмуриться, потом опять вздохнуть и пожалеть о своем согласии. Стараясь не смотреть на Катерину, дабы сохранить остатки спокойствия, Андрей теплыми словами поминал одного знакомого дизайнера. «Вот ведь гад, а. Отомстил, так отомстил, по полной программе. Ну, погоди гений. Я знаю, что я с тобой сделаю. Дай только показ закончится. Я зажарю тебя живьем, чтоб ты хоть на сотую долю почувствовал, что я переживаю сейчас, и что мне предстоит пережить за сегодняшний вечер».
Отправлено: 14.11.07 01:52. Заголовок: Глава 9. Расчет бы..
Глава 9.
Расчет был простой. «Как все гениальное», - гордилась своей проницательностью Кира. Еще в Англии, когда она познакомилась с обворожительной украинской красавицей и та стала настойчиво предлагать себя Зималетто в качестве партнера, у нее мелькнула мысль, что такой «партнер», пожалуй, придется Жданову по душе. «Как меняются времена, когда она была невестой Андрея, она бы постаралась на пушечный выстрел не подпустить эту дамочку к жениху, а сейчас… Сейчас», - думала Кира, - «бы было славно свести Надежду с Андреем и посмотреть на его милую женушку, как она себя будет чувствовать в головном уборе украшенном ветвистыми рогами. Зачем ей это нужно? В этом-то и вся интрига. Во-первых, она отомстит ненавистной выскочке, во-вторых, у нее появится реальная возможность опять сблизиться с Андреем. Главное - выбить из него этот пушкаревский дух, а потом… потом она найдет способ, как вернуть себе загулявшего Жданова, не впервой». Приблизительно такими были размышления Киры, когда она начинала эту сложную комбинацию. Но, все пошло совсем не так, как она себе придумала. Сначала кардинально изменившаяся Пушкарева, смешала все карты. Потом, Андрей на показе повел себя таким образом, что Кира никак не могла прийти в себя и решить, что же ей теперь делать. Как и задумывалось, она эффектно представила Жданову их потенциального киевского партнера Надежду Ткачук. Перед этим она, правда, чуть не потеряла сознание, и все опять из-за Пушкаревой. Вернее ее вечернего платья. Если у кого из гостей и были сомнения в гениальности Милко, то, глядя на жену президента, они должны были полностью исчезнуть. Это легкое, струящееся, цвета состаренной бронзы платье, было непросто потрясающим, оно было платьем именно для этой женщины. У Киры, сомнений на счет гениальности Милко не было. Скорее, сомневаться приходилось в его психическом здоровье. Что такое это земноводное сделало с ее другом («Бывшим другом», - мстительно подумала Кира.), что он так расщедрился? Переварив кое-как очередное «впечатление», и сделав вид, что не заметила удивленного взгляда Надежды, когда Жданов представлял ей свою «страшненькую» жену, Кира полностью сосредоточилась на реакции Андрея. И вот здесь ее поджидал новый удар. Реакции, собственно никакой не было, нет, она конечно была! Андрей мило поздоровался с Надеждой, сказал ей несколько вежливых фраз, пригласил занять место в первом ряду и… благополучно забыл о новом партнере. Кира наблюдала за ним весь вечер. И никак не могла взять в толк, что происходит? Жданов, если не считать выхода на подиум для представления новой коллекции, был занят только тем, что сопровождал везде и всюду своею жену. Буквально ходил за ней попятам, а стоило какому-нибудь настойчивому гостю развести их с женой, следил за ней пристальным взглядом и если замечал рядом с ней мужчину, тут же бросал своего собеседника и мгновенно оказывался около Пушкаревой. Обнимал ее по-хозяйски то за талию, то за плечи и, улыбался собеседнику жены такой «радушной» улыбкой, что у того видимо сразу пропадало желание беседовать. Воропаева видела, как Катя несколько раз, что-то шепотом выговаривала мужу, а он упрямо отводил взгляд и с надутым видом смотрел в потолок. А один раз она заметила, как Жданов, думая, что его никто не видит, воровато огляделся по сторонам, буквально сграбастал свою жену в охапку и впился в нее поцелуем как вампир. Катерина разозлилась, у Жданова же напротив был счастливый и невозможно самодовольный вид. «Он что с ума сошел? – подумала Кира. – «Господи, по-моему, они тут все с ума посходили», - решила она, в конце концов.
*** Андрей Жданов ей понравился. Давно, очень давно она не испытывала такого восхищения при взгляде на мужчину. Ни одна фотография, не могла передать и десятой доли его обаяния. Да он был красив, но она сразу поняла, что не это было главным в мужчине, который стоял сейчас перед ней и вежливо улыбался. Ее поразил его горящий, проникающий, кажется, в самую душу, с искорками бешенства, взгляд. В этом сильном, уверенном в себе человеке угадывался сумасшедший темперамент, он был похож на спящий до поры вулкан, готовый в любой момент взорваться фейерверком эмоций и необузданных желаний. Вот только что за отношения у него с женой? И почему Кира назвала эту восхитительную женщину – страшной? Она заметила, что Жданов время от времени бросает на свою жену острые как лезвие бритвы и раздосадованные взгляды. «Во всем этом необходимо разобраться», - решила для себя Надежда. – «Ну, что ж, Жданов Андрей Павлович. Проведем разведку боем? Может тогда мне удастся понять, что связывает вас с вашей избранницей и стоит ли мне вообще начинать эту «шахматную партию»?» Она решила до поры не беспокоить сосредоточено-занятого Жданова и дождаться «своего часа». Наконец публика стала постепенно расходиться и Надежда поняла, что настал момент предпринять решительное наступление и в случае успеха, получить в качестве трофея, как минимум договор с Зималетто, а как максимум – ее президента. - Андрей, - подошла она с очаровательной улыбкой к Жданову. – Я в восторге. Коллекция превзошла все мои ожидания. Мы могли бы с вами сейчас обсудить предварительные условия контракта? - Я рад, что вам понравилось, Надежда. Прошу вас, - и президент широким жестом пригласил свою гостью к небольшому столику в углу зала, специально приготовленному для таких случаев.
*** «Господи, ну, сколько можно улыбаться? У меня такое ощущение, что рот к ушам приклеился». Катерина только, что проводила до выхода из зала очередных важных гостей. - Катя! Катя! - На нее со всех сторон налетел женсовет. - Какой показ замечательный… - А какая ты красивая… - Сколько знаменитостей…, а пресса…. У нас брали интервью! Представляешь, Кать! - Девочки, - Катерина обнимала взволнованных подруг. – Я так рада, что вам понравилось. - Ой, Катя, спасибо тебе. Спасибо… - раздавалось со всех сторон. – Мы будем собираться. Сейчас только Ольгу Вячеславну дождемся и поедем. - Девочки, а как вы доберетесь до дома? - Не волнуйся, Кать. Нас Федька развезет. Он за такси пошел, – ответила за всех Маша.
Она с завистью посмотрела на уходящих подруг. Они выглядели такими жизнерадостными, счастливыми. А у нее ноги подкашивались от усталости, и очень хотелось оказаться прямо сейчас у себя дома, в своей постели. «Со своим мужем, да?» - рассердилась она на себя. Чья-то рука ловко обхватила ее за талию. - Катюша вы с Андреем просто молодцы. Я горжусь вами. - Маргарита Рудольфовна, - Катя повернулась к свекрови лицом. – Это Андрей молодец, - она посмотрела на улыбающегося гостям мужа, - а я чувствую себя такой неуклюжей. Держусь из последних сил. - Так ведь держишься! За то и хвалю, – возразила ей свекровь. – И выглядишь ты просто великолепно. Тебе очень идет это платье. - А Андрею не нравиться, - грустно заметила Катя. - А оно и понятно, - покачав головой, засмеялась Маргарита. - Катюш, - добавила она уже серьезно. – Мы с Павлом посидим в баре, со старыми знакомыми пообщаемся. В случае чего вы знаете, где нас найти. Хорошо? - Спасибо вам, Маргарита Рудольфовна. Свекровь молча обняла ее за плечи, поцеловала в висок и величественно «выплыла» из зала.
- Катюш, я смотрю у тебя с Маргаритой отношения с каждым днем все лучше, - подошла к ней Юлиана. - Да, мы «наверстываем упущенное», - вздохнула Катерина. - Что ж, это замечательно. Я всегда считала Марго умной женщиной и удивлялась, что она так зациклилась на Кире. А кстати, как у вас с Кирой? – поинтересовалась она. - Ох, не спрашивай, Юлианочка. Трудно. Вчера, да и сегодня, - Катя махнула рукой. – Она так на меня смотрела... Я думала она меня «убьет» взглядом. - Ну, это и понятно. Кира безраздельно царствовала в Зималетто, а ты у нее не только жениха-принца, но и трон отобрала. - Юлиана, ну что ты такое говоришь, - возмутилась Катя. – Ничего я не отбирала, и трона мне никакого не надо. - Правду я говорю, - улыбнулась Виноградова, придержав Катю за руку. - Да, Кать, а с кем это Андрей собрался разговаривать? Эта бизнес-дама, кажется, с Кирой пришла, или я ошибаюсь? - Нет, не ошибаешься. Это наш новый украинский партнер, - Катерина проследила за взглядом подруги. – Кира пригласила ее на показ. Они с Андреем собираются начать какие-то серьезные переговоры. «Переговоры значит», - Юлиана внимательно посмотрела на Катю. – «Да девочка, ничего-то ты не понимаешь». Она еще раз отметила для себя хищный взгляд удобно устраивающейся за столом красавицы. «Нужно будет присмотреть за этими переговорщиками. Интересно куда исчез этот шалопай Малиновский. Его неотразимое обаяние сейчас было бы очень кстати».
*** Показ прошел на ура! Все необходимые дела он сделал, с нужными гостями побеседовал и теперь намерился посидеть в баре, расслабиться и пропустить пару стаканчиков. «Сейчас напьюсь!» – принял эпохальное решение Роман. – «А что имею право. И повод есть. Даже целых два». – Роман сосредоточился на разглядывании содержимого стакана. – «Во-первых, я опять остался совсем один». – Он вспомнил, как вчера проводил в аэропорт Ольгу. – «Уехала. Бросила меня, а тут…», - он помотал головой, отгоняя от себя божественное видение. – «И как ей Жданов разрешил такое платье одеть? Я бы не разрешил. Это ж не платье – это ж смерть мужикам, вот что это такое», – подвел итог слега «утомленный» алкоголем Малиновский. – «Милко конечно гений, но Жданов его убьет когда-нибудь, а я ему помогу. Потому… «потому, что нельзя быть красивой такой», – вспомнил он слова известного шлягера, подпер щеку рукой и опять заглянул вглубь стакана с плескавшимся на дне коньяком. - «In vino veritas!» - пробормотал, залпом выпивая дорогой напиток.
- Напиваемся? – вернул его к действительности звонкий голос. - Юлианочка, девочка моя, нельзя так пугать, я же мог утонуть, - наконец отдышался поперхнувшийся Роман. - Это было бы некстати, - сосредоточила на нем взгляд Виноградова, оценивая его состояние, и видимо оценив как удовлетворительное, продолжила. - Требуется твоя помощь, Роман Дмитрич. Роман грустно усмехнулся. «Кто бы сомневался, что его, а не ему». - Там Жданова на глазах у Катерины «атакует» одна гарна дивчина, – «не заметила» его усмешки Юлиана. - Может пойдешь, поможешь другу справиться с проблемой? - Атакует? – переспросил Роман. - Угу, - подтвердила уверенно Виноградова. - Ну что ж, как главный специалист по дивчинам, я не могу оставаться в стороне. Роман, на удивление легко соскочил с барного стула и, поцеловав Юлиане руку, решительно отправился на «поле боя».
*** Андрей с Надеждой Ткачук сидели за столиком и оживленно беседовали. Кира хорошо видевшая лицо Андрея, вынуждена была в очередной раз убедиться, что чары Ткачук на него не действуют. «Они, что только о делах говорят?» - удивилась Кира и немного переместилась, что бы лучше видеть лицо Ткачук. «Бог ты мой, да она его откровенно соблазняет. Жданов ты, что ослеп что ли? Этим нужно воспользоваться», – молниеносно среагировала на ситуацию Воропаева, отыскала взглядом Катю и, увидев, что та стоит одна, решительно направилась в ее сторону.
*** Андрей был на седьмом небе от счастья. «Показ прошел без сучка и задоринки. Даже Милко обошелся сегодня без капель. Кате за это спасибо нужно сказать. Умеет она все-таки успокаивать нашего креативного. Родители довольны. От предложений нет отбоя. Крупные торговые фирмы, инвесторы, партнеры, поставщики – все словно сговорились. Да, такого успеха я не ожидал. Вот и эта милая женщина предлагает, такое многообещающее сотрудничество. Производство, сеть магазинов. Оказывается у их компании большие возможности. А уж условия контракта! Да это просто предложение руки и сердца». – Андрей с воодушевлением выслушал заманчивые предложения Ткачук и подвел итог. – Надежда, то, что вы предлагаете, превзошло все мои ожидания. Я думаю, что в ближайшие дни мы поручим юристам подготовить договор между нашими фирмами и затем подпишем его в торжественной обстановке. А сейчас, - он жестом подозвал официанта, взял у него с подноса два бокала с шампанским. – Я предлагаю выпить за процветание нашего бизнеса и взаимовыгодное сотрудничество. Андрей передал бокал с вином Надежде и галантно поцеловал ей руку.
*** - Катя, я хочу присоединиться к прозвучавшим сегодня восторженным словам и от своего имени поздравить вас с успешным показом. - Спасибо, Кира Юрьевна, - Катя, глядя в ничего не выражающие глаза Воропаевой, старалась сохранить присутствие духа. - Я очень рада, что вам понравилась коллекция. - Да, Катерина Валерьевна, - продолжила Кира, - в работе, если сильно захотеть можно очень многого достичь, жаль, что в личной жизни не так. - Что вы имеете в виду? - похолодела Катерина. - Я имею в виду - Андрея, - Кира сбросила маску доброжелательности. – Вы думали, обманом заполучив его в мужья, подправив убогую внешность, удержать его около себя? Какая наивность. Человек не меняется, госпожа Жданова, особенно если он не хочет изменяться. Андрей всегда любил красивых женщин и ничего не мог поделать с этой своей страстью. Неужели вы думали, что ради вас он изменит себе? Кира повернулась и с видимым наслаждением стала рассматривать, сидящих за столом мужчину и женщину. - Посмотрите, Катя, какая красивая пара. Ну почему вы отворачиваетесь? Неприятно? – Воропаева засмеялась. - Привыкайте. Это жизнь, Катенька, а не рождественская сказка в которую вы так свято верили. Я советую вам… Кира не успела договорить. - Не стоит, Кира Юрьевна, - перебила ее Катерина. – Я не нуждаюсь ни в чьих советах. Особенно если они касаются моей личной жизни. Она развернулась и направилась к сидящим за столом Андрею и Ткачук, но, не дойдя до них буквально нескольких шагов, вдруг споткнулась, резко изменила направление и буквально выбежала из зала.
*** Дорога из бара в зал, где проходил показ, пролегала через холл отеля и именно здесь Роман столкнулся с Катей. Она была в пальто и собиралась выйти на улицу. Роман успел остановить ее уже у самого выхода. - Катя, - встал он у нее на дороге. – Катерина Валерьевна, куда это вы собрались одна на ночь глядя, - попытался он неудачно пошутить. Катя, подняла на него пустые, как выжженная пустыня, глаза. - Роман Дмитрич, пропустите меня, пожалуйста, - тихо проговорила она и попыталась его обойти. Роман схватил ее за руку, но Катя вдруг с силой вырвалась. - Да уйдите, вы. Я прошу, - выкрикнула она ему в лицо и выбежала на улицу. Он выскочил за ней, но догнать не успел. Она бросилась к подъехавшему такси, села рядом с водителем, неловко путаясь в длинном платье. Машина резво тронулась с места и исчезла за стеной дождя.
*** - Андрей можно тебя на минуту, - оторвал его от приятной беседы голос друга. - Роман, - улыбнулся он радостно, - присоединяйся к нам. Ты только послушай, какие заманчивые перспективы сотрудничества предлагает нам Наденька. Роман поморщился как от зубной боли. - Я обязательно послушаю, Андрей, только у меня к тебе срочное дело. Извините, Наденька. – Обратился он к собеседнице Андрея, сделав ударение на имени. - Надюш, извини я сейчас. – Андрей догнал быстро идущего Романа. - Малиновский, ты куда бежишь? Что случилось? - Это я тебя хочу спросить. Что случилось. – Роман повернулся, и Андрей понял, что он еле сдерживается. - Ром ты чего? - Ты что с Катей сделал? - Что? – не понял Андрей. - Я еще раз спрашиваю, что ты сделал с Катей идиот? Андрей недоуменно огляделся по сторонам. - Где она? – спросил срывающимся шепотом. - Я встретил ее в холле. Она выбежала из гостиницы в потрясенном состоянии. Я не смог ее остановить. В следующее мгновение тишину зала взорвал звук брошенного в стену и разлетевшегося на тысячу осколков бокала с шампанским. Немногочисленные, еще остававшиеся гости с недоумением наблюдали, как президент компании Зималетто, с перекошенным лицом, оттолкнув пытающегося его задержать и что-то объяснить друга, выбежал из зала и как был в одном пиджаке, бросился к выходу.
Отправлено: 17.11.07 02:24. Заголовок: Глава 10. Думать н..
Глава 10.
Думать не хотелось, чувствовать тоже. Катя прислонилась к прохладному стеклу и в изнеможении прикрыла уставшие глаза. Память тут же воспроизвела пережитое впечатление: Муж, склонившийся к руке улыбающейся красавицы, ее обволакивающий, ласкающий его взгляд и произнесенные томным голосом слова: - Андрей, я надеюсь, наши отношения не ограничатся рамками контракта? «Андрей!» - Катя резко, как от удара током, выпрямилась и озадаченно огляделась по сторонам. «Где я? Куда я еду?» - она внимательно посмотрела на пожилого мужчину, сидящего за рулем и задала этот вопрос вслух. - Куда заказывали, - водитель удивленно посмотрел на нее. – На Сокол. «Господи, что со мной? Почему я убежала? Почему не подошла к Андрею? - Катя постепенно приходила в себя и уже не понимала, зачем совершила этот необдуманный поступок. - Извините, - обратилась она к водителю. – Я не заказывала такси. Это недоразумение. Мне нужно вернуться. Пожалуйста. Я заплачу. – Она стала судорожно рыться в сумочке. Водитель бросил настороженный взгляд на странную пассажирку. - Хорошо. Не волнуйтесь. Мне, по-видимому, тоже нужно вернуться.
Очки заливал сильный дождь. Он сдернул их с лица и побежал к шумному проспекту, инстинктивно полагая, что только туда могла уйти Катя. «Катя, Катенька, что произошло? Почему ты убежала? Кто обидел тебя?» «Что ТЫ сделал с Катей?» - вспомнил он, заданный Малиновским вопрос и остановился как вкопанный. «Но я ничего не делал! Все же было хорошо. Катя разговаривала с мамой. Рядом отец беседовал с какой-то пожилой парой. Все улыбались. Господи, что же случилась? И куда она могла уйти?» Андрей опять бросился бежать к сверкающему огнями шоссе. Он промок уже до нитки, но не замечал этого, как не замечал холодного пронизывающего ветра и мокрого снега под ногами. Дорогие кожаные ботинки, непредназначенные для таких «прогулок», подвели и он, поскользнувшись, упал, а когда поднимался, бросил взгляд в темноту небольшого парка, окружавшего здание гостиницы, и ему показалось, что он увидел жену. - Катя! – закричал что есть силы и, не разбирая дороги, прямо через кусты кинулся к ней.
Катя вбежала в вестибюль гостиницы и скорее не увидела, а почувствовала, обращенные на нее взгляды. Она, постепенно привыкая после темноты к свету, щурила глаза и оглядывала просторное помещение. Амура, Света, Федор и Маша, а рядом Милко и Ольга Вячеславна, чуть поодаль Юлиана, Роман. Все смотрели на нее взволнованно, испуганными и какими-то растерянными глазами. Впрочем, всеобщее замешательство длилось всего несколько секунд, а потом ее обступили со всех сторон, стали теребить, обнимать, радуясь ее возвращению, спрашивать о самочувствии и задавать один и тот же вопрос - что случилось?
Андрею привиделось. Кати там не было, но ему вдруг стало казаться, что Катя где-то рядом, среди этих помертвевших раскачивающихся от сильного ветра черных деревьев. Одинокая, беспомощная, смертельно обиженная. Перед глазами встала жуткая картина из прошлого: Катя, без сознания на полу его кабинета. Острая боль пронзила все внутри. «Господи прошу тебя», - умолял он Создателя. – «Пусто с ней все будет хорошо! Только пусть с ней все будет хорошо!» Это он виноват. Опять он! С мятущимися отчаянными мыслями, обмирающий от страха, Андрей, как безумный бегал по аллеям пустынного парка и звал, звал: - Катя! Катенька! Где ты? Отзовись!
«Где же Андрей?» - Катя, пытаясь успокоить разволновавшихся подруг, в десятый раз обводила взглядом вестибюль. Потом посмотрела на лестницу, ведущую в демонстрационный зал, и увидела, на ступеньках Надежду Ткачук. В ее взгляде было столько вины, раскаяния и искреннего волнения, что Катя не выдержала, смутилась и отвела глаза.
Он схватился за щеку. Оцарапавшая лицо сломанная ветка остановила его и привела в чувство. «Что я делаю? Куда бегу? Что за бред! Жданов очнись!» - приказал он самому себе. «Так ты никого никогда не найдешь. Вернись в гостиницу. Может кто-то еще, кроме Романа, видел Катю». - Ободренный этими мыслями Андрей ринулся назад к сияющему яркими огнями зданию отеля.
- Роман Дмитрич, где Андрей? – задала она единственный интересующий ее сейчас вопрос, безошибочно угадав самого осведомленного человека. Малиновский как-то исподлобья хмуро посмотрел на нее и уже собрался ответить, когда вдруг всеобщее внимание привлек испуганный голос Светланы: - Боже мой, Андрей Палыч!
В глазах стоял черный туман, ему не хватало воздуха, и разрывающиеся легкие напрасно пытались справиться с удушьем. Вдруг, поплыл из-под ног пол и, Андрей, чтобы не упасть, схватился за дверной косяк. Кромешная темнота наползала на сознание и только одна светлая точка еще удерживала его в этом мире. Катино лицо. Он сразу увидел ее как вошел. Успел подумать. - «Она жива! С ней ничего не случилось! Благодарю тебя, Господи!» А потом все стало исчезать, расплываться, тонуть в черном мареве.
Катя видела, как Андрей качнулся, не сумев сделать и пары шагов, как лихорадочно схватился за спасительный дверной косяк. Промокший, с прилипшими ко лбу волосами, в разорванном пиджаке и распахнутой на груди рубашке, он смотрел и на его испачканном грязью, окровавленном лице, отчаянно проступала только одна, только ей предназначенная просьба. – «Помоги!»
Он видел теплый свет, исходящий от нее. Там, там, рядом с ней, с его Катей - жизнь. Он дойдет, он обязательно дойдет и коснется ее рукой. Уберет с лица прядь волос, обнимет, прижмет к себе и забудет о страшной боли, которая сверлом впивается в грудь. Он протянул к ней руку, из последних сил пытаясь прикоснуться.
Катя кинулась к нему, обхватила и почувствовала, как он отяжелел в ее руках. «Не пущу! Я не пущу тебя туда, Андрей!» - кричал ее разум. Руки вдруг ставшие невероятно сильными держали его тело, а глаза, горящие неистощимым огнем любви, держали взгляд, как будто приказывая. - «Не смей! Я с тобой и я удержу тебя!»
Она смотрела, казалось, ему прямо в душу и Андрей цеплялся за этот взгляд, как за последний шанс, за последнюю ниточку, связывающую его с жизнью, и понимал, что, между жизнью и смертью сейчас только один шаг. Один «шаг назад» – и все будет кончено. Наступит блаженный покой, отдохнет уставшее, измученное непереносимой болью тело, успокоиться разрывающийся на кусочки разум. Как хочется сделать этот «шаг назад», но Катя не пускает, тормошит, целует, согревает своим теплом. «Нет! Он не может оставить ее одну! Он должен сделать этот решительный шаг!» - и Андрей титаническим усилием воли делает «шаг вперед», всего только один мысленный шаг…
Боль, буравящая сердце отступила. Наконец он может вздохнуть полной грудью. Может прижать к себе самое дорогое, самое родное существо на свете. «Катя, моя Катя. Ты опять спасла меня. И пусть никто ничего не понял, но мы-то знаем, что только что ты вернула меня к жизни, не позволив сделать этот малодушный «шаг». Он поправил непослушную прядь ее волос и, улыбнувшись бледными губами, тихо спросил: - Где же ты была, Катя?
Отправлено: 18.11.07 11:43. Заголовок: Глава 10. Продолжени..
Глава 10. Продолжение.
Кира с братом чуть ли не последними уходили из отеля. Воропаева специально, игнорируя Сашкины недовольные взгляды, тянула время и делала вид, что очень увлечена беседой с одной мало знакомой почтенной дамой, которая хотя и была несколько удивлена, но с удовольствием поддержала разговор, успев даже, в конце концов, порядком Воропаевой поднадоесть. Задержавшись так надолго в демонстрационном зале, Кира была уверена, что, покидая отель, никого из участников, спровоцированных ею событий, они с Сашкой уже не встретят.
Да! Она испытала сегодня момент истинного триумфа, когда увидела, как чуть ли не бегом из зала уходит Пушкарева, но, к сожалению, это ощущение оказалось недолгим. Почти сразу после бесславного ухода ненавистной соперницы, появился Малиновский и дальнейшее развитие событий, впервые заставило Киру усомниться: – «А был ли триумф?» – и впервые заставило задуматься: – «Что же теперь будет?» Поведение Андрея после разговора с Малиновским ее откровенно напугало, а полыхающие яростным гневом глаза Надежды Ткачук - вынудили сначала трусливо спрятаться, а потом просидеть в демонстрационном зале чуть ли не до утра.
И вот, все ее старания уйти незаметно оказались напрасными. Очутившись в холле гостиницы, Кира замерла, не зная как вести себя дальше. Остановился и Сашка, удивленный происходящим. Сначала она увидела их. Растерзанного, промокшего Андрея и бережно поддерживающую его Катю. Увидела, как Жданов тяжело опустился на диван, как Катя рывком стащила с себя пальто и накрыла им пытающегося что-то возразить мужа. Увидела, как присаживается она на корточки и старается согреть дыханием его ладони, а Андрей, тянет ее наверх и Катя, поднимается, садится рядом и обнимает его. Увидела, как Андрей прижимает к себе Катю, а потом прячет голову у нее на плече. Она в отчаянии отвела глаза, чувствуя, что не может больше их видеть, и только сейчас замечает поголовно всхлипывающий женсовет, вытирающего слезы Милко и расстроенную Юлиану. «Почему? Она не в состоянии понять, почему? Нет! Она отказывается что-либо понимать! Она не желает ничего понимать!» Кира делает несколько шагов назад. Ей нужно позвать брата и как можно быстрее отсюда уйти. Она ищет Сашку, а натыкается на гневный, обличающий взгляд Ткачук. Увидев Надежду, Кира совершенно теряется. К ее ужасу, Малиновский тоже замечает необычное поведение киевского партнера. Его брови удивленно поднимаются, он переводит недоуменный взгляд с одной замершей женщины, на другую и … На лице Романа появляются суровые складки, оно начинает нервно подергиваться. Он все понял и теперь к пронзительному взгляду Надежды добавляется его - горящий ненавистью и злостью. Не в силах больше терпеть это двойное, молчаливое осуждение, Кира разворачивается, пытаясь убежать и как на скалу, натыкается на взволнованную Маргариту. Кира обмирает - вот он ее беспощадный и жестокий судья, перед которым она совершенно бессильна. Понимая, что своим испугом она сама себя выдает и не в состоянии ни отвести взгляда, ни сдвинуться с места, Кира молча, наблюдает за надвигающейся на нее Маргаритой. Жданова еще ничего не знает, но интуиция матери и женщины ее не подводит. Полыхнувшие яростью зеленые глаза, развевающиеся волосы, подрагивающие губы, в разрезе которых то и дело сверкают обнаженные зубы, делают ее похожей на разъяренную волчицу. - Если с моими детьми что-то случиться… - обрывает она, глядя ей прямо в глаза, произнесенную шепотом фразу. Вот он! Неподлежащий обжалованию, приговор верховного суда! «Если с МОИМИ ДЕТЬМИ!»
- Кира, по-моему, мы здесь лишние. - Спасает ее от обморока подошедший и придержавший под руку брат. «Спасибо тебе, Саша. Давай уйдем отсюда поскорее».
Отправлено: 19.11.07 21:35. Заголовок: Глава 11. «Ну что ..
Глава 11.
«Ну что Жданов – взлететь захотел, воспарить? Взлетел, как же… мордой об землю. Забыл, что к твоим ногам железными цепями пудовые гири привязаны?» Андрей резко откинулся на подушку. «А чего ты хотел, Жданов?» - продолжил он свой обличительный монолог. – «Чего ты хотел? Чтобы весь этот хвост, что тянется за тобой, вдруг пропал? Все эти лерочки, наташечки, олечки – перестали существовать? Но они были в твоей жизни. Были!» - Он кулаками с силой ударил по постели. Запоздалое раскаяние и жгучий стыд судорогой исказили лицо, заставили крепко зажмурить глаза. «Значит, все напрасно? Все, что ты пережил, передумал, переломал в себе – все напрасно? Потому, что все вокруг считают, что ты не способен быть преданным и верным. Все! Да что мне до всех! Пусть думают, что хотят! Но она, Катя, она ведь тоже мне не верит». Андрей резко сел и растерянно огляделся по сторонам. «И как же теперь жить. Как вернуть ее доверие? Как оправдаться? – пытался он понять, что происходит. «Но в чем оправдываться!? Ведь я даже в мыслях не помышлял…», - он взъерошил волосы и обхватил руками склоненную голову. «Неужели она не видит, что мне никто не нужен кроме нее? Неужели не чувствует, как сильно я ее люблю?» Стало так больно и так обидно, что он уткнулся лицом в подушку, натянул одеяло на голову и застыл, «утонув» в своем страдании.
Сегодня был один из самых черных дней в его жизни. Когда Катя рассказала ему о причине своего побега, он, не поверив своим ушам, переспросил: - Извини, что ты сказала? Ты подумала, про меня и Надежду, что мы красивая пара? Я правильно тебя понял, Кать? Она посмотрела на него виновато. - Прости, Андрей. Я, что-то не то говорю… Второй раз за последние дни, он почувствовал, как земля уходит из-под ног. Развернулся, и, стараясь, чтобы Катя не заметила его состояния, сделал несколько шагов к кровати. - Кать, я что-то устал. Я посплю, хорошо? Она как эхо ответила. - Поспи. Постояла, ожидая, когда он ляжет, потом вздохнула и вышла из комнаты. Нет, ее он не винил, на нее не обижался. – «Ты сам во всем виноват. Сам!» - Только вот что теперь делать – он не знал.
Катя ходила по кухне. От окна к двери, от двери к окну. «Дура, какая же ты дура, Пушкарева!» - не могла она никак успокоиться. - «Чего ты ему наговорила. Он же все не так понял!» - Она остановилась у окна. – «Что же теперь делать?» Размышления прервал телефонный звонок. - Катенька, доченька, как у вас дела? – услышала она голос матери. - Как Андрей? Врач приходил? - Да, мам, мы вчера в медцентр ездили. Слава Богу, с сердцем ничего опасного. - Я об этом знаю Катенька. Мы с Маргаритой разговаривали. А сегодня врач приходил? - Приходил. Выписал лекарства. Андрей простудился, температура у него. С каждым словом, Катин голос становился все глуше и глуше. - Катенька, почему ты замолчала? И вообще, что у вас произошло? Ты мне можешь рассказать? – взволновано спросила Елена Александровна. - Мама, - Катя уже откровенно всхлипывала, - я не знаю, что мне делать. Я его обидела, мам. Очень. А теперь не знаю, как все исправить. - Как, что делать, Катенька? Повиниться надо. Прощения попросить. В семейной жизни всякое бывает, главное вовремя разобраться во всем, не копить друг на друга обиды. И еще, Катюш, ты уж о гордости забудь пока, раз понимаешь, что сама виновата. - Мама, да какая гордость. Врачи сказали, что Андрею волноваться нельзя, что нужно больше отдыхать, а тут я со своими объяснениями. Вдруг ему хуже станет? Я боюсь. - Катенька, знаешь, как я думаю, – немного помолчав, ответила Елена. - Врачи, конечно, плохого не посоветуют, но иногда нужно не врачей, а сердце свое слушать. Вот оно точно не ошибется.
Она открыла дверь в спальню. На цыпочках подошла к кровати. - Андрей, ты не спишь? – в полголоса обратилась к мужу. Он не отвечал, лежал, непривычно закутавшись с головой в одеяло. Катя хотела уйти, но потом, опустилась перед ним на колени и, безуспешно пытаясь стянуть с его головы одеяло, быстро заговорила. - Андрей, прости меня, пожалуйста. Я не знаю, что на меня нашло. Я как под гипнозом была. Она мне такого наговорила. Я ничего не понимала… - Кто тебе что наговорил? – встрепенулся Андрей. - Кира. Она сказала… - Катерина уже вовсю рыдала. - Кира? – Андрей резко сел. - Как же я сам не понял… - он горько усмехнулся и внимательно посмотрел на мокрую от слез, шмыгающую красным носом Катерину. Скинул до конца одеяло, освободил место, молча потянул жену за руку и усадил рядом с собой на кровать. Она выглядела такой расстроенной, виноватой. Захотелось махнуть на все разбирательства рукой, просто прижать ее к себе и успокоить. И все-таки он спросил. - И ты ей поверила? Да, Кать? Поверила, и подумала про меня, что я могу тебе изменить? - Нет, нет, Андрюша, - Катерина теснее прижалась к нему, пытаясь рукой вытереть слезы. – Я ей не поверила. Я не про тебя, я про себя подумала. Андрей удивленно заглянул ей в лицо. - Что ты про себя подумала? Катя опустила голову. - Я подумала, - тихо сказала она. – Я, такая нескладная, неуклюжая, совсем некрасивая. Зачем тебе, такая как я? Вокруг столько красивых женщин, ты им нравишься, они так на тебя смотрят, а я только тебе мешаю, путаюсь у тебя под ногами. Она замолчала, низко опустив голову. - Кать, ты хоть понимаешь, какую ерунду ты говоришь? Как тебе в голову могло такое прейти? Андрей от волнения не мог больше произнести ни слова. - Ну, я же только один раз, я скоро поняла… я в такси… что не правильно… - Катерина запуталась в словах, а потом, и вовсе замолчала, пораженная выражением лица мужа. Андрей опасаясь, что она заметит его слабость, отвел взгляд, а потом наклонился и шепнул ей в губы. - Я хочу тебя поцеловать... - Андрей, ты же болен. У тебя температура, - неуверенно произнесла Катя, отвечая на поцелуй. - У меня давно эта температура.
Отправлено: 22.11.07 16:41. Заголовок: Глава 12. - Можно?..
Глава 12.
- Можно? Кира робко открыла дверь, и настороженно взглянула на сидящего за столом человека. - Да, Кир, входи. Роман встал, жестом приглашая Воропаеву войти и занять кресло посетителя. Кира, продолжая боязливо коситься на него, молча прошла к столу. - Ты хотел меня видеть? – спросила тихо и как-то уж очень робко. «Актриса, думаешь, я поверю в твое раскаяние? Как бы ни так, Кира Юрьевна. Не на того напали. Не поверю. И из равновесия, как выводила Андрея, ты меня не выведешь – не мечтай». Роман удивился своей такой бурной и негативной реакции на приход Киры. «Что это со мной? Я ведь готовился к этому встрече. Успокаивал себя, настраивал. Видимо мало настраивал», - решил он. Не торопясь, вернулся в кресло, переложил на столе какие-то документы, стараясь преодолеть неожиданно возникшее неприязненное ощущение. Наконец поднял голову и прямо посмотрел в глаза сидящей напротив женщине, стараясь понять, чего ему ожидать, какой реакции на предстоящий непростой разговор?
А Кира не претворялась. Ей действительно все эти дни было не по себе. И сейчас, глядя на необычно серьезного, даже сурового Романа, она холодела от предчувствия надвигающейся беды. Собственно, это предчувствие, возникло не сейчас. Оно возникло, нет - даже не на показе. Раньше! Оно возникло в тот миг, когда она, сидя в этом же кресле увидела Катю и увидела, как! на нее смотрит Андрей. «Господи, ну почему, почему я не остановилась? Ведь все тогда поняла. Все! И не смогла, не удержалась».
Переживая вновь и вновь все, что случилось с ней за последние полгода, Кира, наконец, поняла, что все это время она упорно шла к самому краю, поняла, что она сама по собственной воле разрушила всю свою прежнюю жизнь. То, что ее жизнь изменилась, и что обратной дороги для нее нет, она чувствовала каждый день, приходя на работу. Чувствовала настороженные, неприязненные взгляды сопровождавшие ее повсюду. Физически ощущала, как воздух там, где она появляется становиться вдруг густым и непригодным для дыхания. Но страшнее всего была тишина. Она жила все эти дни как в вакууме. С ней никто из сотрудников Зималетто не разговаривал, никто кроме брата ей не звонил. Компания «кипела» после показа как улей, но стоило ей появиться в коридоре, мастерской у Милко, в баре, у ресепшена – все отворачивались, замолкали, и ее окружала пронзительная невыносимая тишина. Если бы не работа, не бесконечные разговоры с дилерами, оптовиками, поездки по магазинам, она, наверное, уже сошла бы с ума от одиночества. Но самым страшным были сны. Каждую ночь ей снились глаза. Только глаза, но она безошибочно определяла, чьи это были глаза. То ей снились печальные, как у Пьеро глаза Милко, то залитые слезами взволнованные Маши или Светы, то мудрые, немного растерянные, любящие глаза Юлианы. Все они смотрели куда-то мимо нее, а ей почему-то становилось от этого грустно и хотелось плакать. И каждый раз сон заканчивался одинаково. Она оборачивается и видит направленные прямо на нее испепеляющие взгляды. Гневные, яростные, обвиняющие взгляды Надежды, Романа и Маргариты. Кира в ужасе просыпалась. Пытаясь справиться со страхом, наползающим из темноты, включала во всей квартире свет и сидя в полной тишине на кровати до утра, боялась заснуть и вновь увидеть ненавидящие ее глаза. Она устала, очень устала и уже ждала сама, когда же «ударит колокол» и взорвет эту тягучую невыносимую, как смертная мука тишину.
«Удар колокола» прозвучал как-то буднично-тихо, но от этого не менее явственно. Пять минут назад ей позвонила секретарь и сообщила, что г-н Малиновский просит ее прейти в президентский кабинет. То, что Роман не зашел к ней сам, а через секретаря пригласил в кабинет Андрея, которого замещал на время его болезни, говорило уже само за себя. И сейчас, столкнувшись с его напряженным взглядом и интуитивно почувствовав, чего он хочет, Кира опередила и сама озвучила, то, что он только собирался ей сказать. - Я должна уйти из Зималетто? Малиновский удивленно посмотрел на нее и медленно откинулся на спинку кресла. - Да, я понимаю, я понимаю - Кира попыталась встать, но не справилась с дрожью в ногах и беспомощно опустилась обратно.
Она сама произнесла те слова, которые он хотел сказать. Неожидающий такого, Роман, растерялся, внимательно посмотрел на Воропаеву и вдруг отчетливо понял, что не прав, что Кира не притворяется, что она действительно чувствует себя виноватой, совершенно расстроена и очень напугана. Ему стало жаль эту, запутавшуюся в собственной жизни, красивую и такую беспомощную сейчас женщину. «А собственно, почему, ты Малиновский взял на себя роль ее судьи? Вспомни - из-за кого все случилось? Тебя тогда четвертовать было мало, а Андрей простил. А если бы тебя выгнали с работы, от тебя отвернулись все друзья и знакомые? Что бы тогда с тобой было? Нет, нужно найти другой выход из этой ситуации. Может ее в командировку куда-нибудь отправить, или…» Решение пришло само собой. «Жданов меня убьет» - подумал Роман. Они только вчера, обсуждая перспективы роста компании, пришли к выводу, что необходимо развивать и расширять в связи с этим питерский филиал, и он вспомнил, как сетовал президент на отсутствие в этом самом филиале, хорошего руководителя. «А почему, собственно убьет? По-моему, Кира – это, то, что нам надо. И делу - польза, и для Киры - польза, и Ждановым головной боли меньше. Молодец Малиновский», - похвалил он сам себя и, уже не сомневаясь в правильности принятого решения, сообщил о нем Воропаевой. По мере того как до Киры доходила суть его предложения, удивительным образом изменялось ее лицо: от смертельно-бледного, осунувшегося, потерявшего всякое выражение, до заинтересованного, удивленно-внимательного и даже слегка порозовевшего. - Ну, что Кир, берешься? – уже совсем другим тоном, улыбаясь, спросил Роман. - Да, - кивнула она головой и ответила ему робкой улыбкой.
*** Неделя, полученная на сборы, пролетела быстро. И вот она стоит на перроне вокзала в ожидании скорой отправки поезда. Ее никто не провожает. Да собственно и кому ее провожать? Только брату, но она не захотела, чтобы Сашка приезжал на вокзал, и они попрощались вчера. Просидели с ним в ее квартире весь вечер, пили вино и вспоминали, вспоминали… За прошедшую неделю она несколько раз говорила с Андреем, и, кажется, они нашли в себе силы понять друг друга и простить. Во всяком случае, она, чувствовала себя именно так, и сейчас вглядываясь в убегающие в даль рельсы, ловила себя на мысли, что впервые думает не о прошлом, а с надеждой, с азартом, с интересом – об ожидающей ее новой жизни. О будущем. Кира уже собралась войти в тамбур, как почувствовала, что кто-то подошел к ней сзади. Обернулась. Роман. Стоит с букетом в руках. Она молча сделала шаг навстречу, провела рукой по его плечу, потом так же молча наклонилась и дотронулась губами до его щеки. Кивнула, - да, да, - проводнице на ее настойчивое предложение войти в вагон. - Пока, Ром. - Пока, - он протянул ей цветы и ласково улыбнулся. - Спасибо тебе за все.
*** - Александр Юрьевич, вам звонит Хмелин. Соединить? – отвлек его от просматриваемых бумаг бесстрастный голос секретарши. - Хмелин? – переспросил удивленно. – Хм… Соедините. - Здравствуйте, Александр Юрьевич. Хмелин вас беспокоит, – раздался в трубке обманчиво мягкий голос. - Добрый день Анатолий Сергеевич. Чему обязан? - Александр Юрьевич у меня есть к вам деловой разговор. Вы не согласитесь со мной встретится? - Назначайте время и место… Да я знаю… Да это мне подходит. - До встречи, Александр Юрьевич. Всегда приятно иметь дело с понимающими людьми. - До встречи. – На лице Воропаева отразились крайняя степень удивления и интереса.
Отправлено: 23.11.07 19:34. Заголовок: Глава 13. Несколько..
Глава 13.
Несколько дежурных фраз. Обмен любезностями. Красное вино на аперитив. Мужчины, уединившиеся в отдельном кабинете фешенебельного ресторана в центре Москвы, удобно расположились за столиком, наслаждаются изысканным вином и внимательно изучают друг друга. - Александр Юрьевич, я не буду ходить вокруг да около, – осторожно начал беседу Хмелин. - Скажу вам честно. Я решился на разговор с вами, потому, что меня крайне взволновала последняя коллекция Зималетто. - Интересно причем здесь я? - подал реплику Воропаев. - Видите ли, Александр Юрьевич, - продолжил Хмелин, внимательно наблюдать за реакцией своего собеседника. – По моим расчетам, путь, по которому Павел Жданов последнее время вел компанию, должен был неминуемо погрузить Зималетто в глубочайший кризис, но этот старый лис, всех перехитрил. Он каким-то непостижимым для меня образом, вдруг перевел компанию на самостоятельные рельсы, отказался от заказов европейских брендов и в кратчайшие сроки выпустил собственную, оригинальную коллекцию. - Почему вы решили, что это заслуга Павла, ведь сейчас у «руля» Зималетто - Андрей Жданов? - Я уверен, что за всем этим стоит Жданов-старший, - бизнесмен нервно отбросил салфетку, которую держал в руках. – Отдав свой пост сыну, он просто усыплял нашу бдительность. Хмелин достал дорогой портсигар, жестом предложил собеседнику сигарету и, получив такой же молчаливый отказ, закурил сам. - Если Зималетто воспользуется открывшимися для нее перспективами, а в том, что Жданов эти возможности не упустит, я не сомневаюсь, мой бизнес будет разрушен. Хмелин, сделал глубокую затяжку и, цепляясь колючим взглядом за невозмутимо сидящего напротив мужчину, медленно выпустил из легких сигаретный дым. - Я хочу не допустить усиления активности Зималетто на рынке, - четко, разделяя каждое слово, произнес он. Воропаев поставил бокал на стол, промокнул губы салфеткой. - И вы пригласили меня для того, что бы честно предупредить об этом? – Он усмехнулся. - Как благородно. - Я пригласил вас для того, чтобы попросить вас помочь мне в этом, - в тон ему ответил Хмелин. … - Вы что? Простите? Я не ослышался? Вы хотите, что бы я помог вам разорить собственную компанию? – удивился Александр. - Бог с вами, Александр Юрьевич, я не хочу, чтобы Зималетто разорилась, я хочу, только чтобы не разорилась МОЯ компания, и каждому достался свой «кусок пирога». - Так, это становиться еще интересней, - жестко заметил Александр, - Что ж поделитесь планами, как вы себе это представляете. - Схема известная. Пара тройка неудачных контрактов, непредвиденные дополнительные расходы и… - И вы хотите, чтобы эти «неудачные» как вы выразились сделки, навязал Зималетто я? - Приятно иметь дело с умным человеком, - заметил вместо ответа Хмелин. - И каким же образом я смогу уговорить акционеров заключить невыгодные контракты? - О, не беспокойтесь. В начале эти предложения будут выглядеть очень даже привлекательно. - А потом, когда они перестанут так выглядеть? Как я объясню им свои действия, – спросил Воропаев. - Ну, а как в таких случаях принято объяснять в России. «Хотели как лучше, а получилось…», - Хмелин широко улыбнулся и расслабился в кресле. - Хорошо, Анатолий Сергеевич, - после довольно длительной паузы продолжил Воропаев, - предположим, я соглашусь, хотелось бы… Хмелин перебил его. - Не волнуйтесь, Александр Юрьевич. Цена вопроса вас не разочарует. Они понимающе посмотрели друг на друга, подняли бокалы с вином, чокнулись и довольные собой и друг другом выпили.
*** Роман сидел в баре. Он почти каждый вечер просиживал в одиночестве у барной стойки. Домой идти не хотелось. У «лапочки, цыпочки» в гостях он уже побывал и как всегда сбежал сразу, как только… Так, что долгий одинокий вечер у него еще весь впереди. И оттого, что этот тоскливый вечер только в начале и придется еще долго сидеть здесь и бороться с меланхолией, с дурацким настроением, становилось совсем тошно. «Уехать что ли куда? Бросить все к черту и уехать». Роман с отвращением потягивал маслянистую бурую жидкость. «Оказаться бы сейчас где-нибудь на тропическом островке, на белом песочке под ярким солнцем, у синего моря», - мечтал он. – «Лежать, греться, слушать шум прибоя и ни о чем не думать». Глубоко вздохнув, он выпил до конца содержимое стакана. Стукнул им о стойку. - Повтори, друг…
*** - Скажите, Александр Юрьевич, - Хмелин отодвинул от себя пустую тарелку и с видимым наслаждением откинулся к спинке кресла. – А этот Малиновский, у него как складываются отношения со Ждановым после его женитьбы? - Вы хорошо осведомлены об акционерах Зималетто, - заметил Воропаев. - Приходиться, Александр Юрьевич. Противника, как говориться «нужно знать в лицо», или как можно больше о нем знать, - добавил с улыбкой Хмелин. - Я вот о чем подумал, Александр Юрьевич, а не попробовать ли предложить Малиновскому продать его акции? Это послужило бы дополнительной гарантией успеха нашего дела. Что вы об этом думаете? - Еще полгода назад я бы сказал, что это предложение абсурдно, а сейчас, - Воропаев вспомнил о стычке между «друзьями», которую наблюдал на показе, - что ж можно попробовать. Только это предложение должны делать ему ни я, ни вы, а кто-то посторонний. - Обижаете, Александр Юрьевич. Само собой разумеется. «Что ж «попытка не пытка». Выгорит – хорошо, а не получиться убрать Малиновского из Зималетто, он, по крайней мере, никогда не догадается, кто за этим стоял».
Отправлено: 26.11.07 00:33. Заголовок: Глава 14. «Жданов ..
Глава 14.
«Жданов – а Милко прав, ты действительно тИран», - «ласково» беседовал с самим собой Андрей. - «Ревнивый самодур, до чего ты довел жену? Она ж у тебя «света белого не видит». Да, да – и не спорь. Что в ее жизни изменилось за эти полгода? Что ты ей дал? Ничего, кроме сомнительного счастья быть твоей женой». Все последние дни у Андрея не выходило из головы Катино признание. Он никак не мог понять, почему она считает себя некрасивой. Постоянно думал об этом. Вот и сейчас, стоило ему остаться одному, он вернулся мыслями к жене. «Она что действительно не понимает, не видит, какой она стала красавицей?» - Андрей привычно ходил по своему кабинету. «Да что она вообще видит кроме работы? Конечно у нее новая высокая должность, но… А какая разница как называется ее должность – помощник президента, вице-президент. Она как работала по две смены, так и продолжает работать без сна и отдыха». Он открыл дверь и вошел в бывший Катин кабинет-каморку. Сел за ее стол. Ласково коснулся рукой его поверхности. Обвел взглядом небольшое пространство каморки. Сколько здесь пережито счастливых минут. Сколько этот маленький кабинетик хранит воспоминаний. Закрыл глаза, откинул голову к стеллажу. «Где она бывает кроме работы? На деловых встречах и вечеринках, которые как две капли воды похожи на деловые встречи. Ну, еще семейные праздники. И все. У вас даже медового месяца не было. И ты еще удивляешься, что она до сих пор не верит в себя, до сих пор считает себя дурнушкой. А как ей в себя поверить? Чтобы почувствовать себя женщиной, красивой женщиной, ей нужно почувствовать, что она нравиться, что ею восхищаются. Стоп, стоп, Жданов». – Он открыл глаза и резко выпрямился. – «Это ты сейчас договоришься до такого, отчего сам потом удавишься. И как же быть?» - пытался он найти компромисс между свободой для жены и своей ревностью. «Но я вед все время повторяю, что она красивая. Разве этого мало?» - и сам себе ответил. - «Мало, Жданов, мало. Валерий Сергеевич ей тоже все время говорил, что она красавица. Она привыкла, что для любящих людей любимые всегда самые красивые. Вот она нам и не верит. Делай вывод - чтобы Катя поверила в себя, она должна узнать, что она красивая от посторонних людей. Все! И не спорь. Задвинь свою дурацкую ревность куда подальше и не спорь!» – приказал он себе. – «Значит так, как только представиться случай, ты отпустишь ее одну, куда она захочет. Если вы вместе пойдете куда-нибудь, ты не будешь ее ревновать и следить за ней постоянно, тоже не будешь. Пусть она разговаривает с кем угодно, танцует, даже улыбается». – Он уронил голову на стол. – «Господи, это ж я с ума сойду, точно».
Случай как будто поджидал за углом. Не прошло и трех дней, как в его кабинет нагрянули вице-президент и финансовый директор собственной персоной. - Андрей, - решительно начала Катерина. – У нас с Колей намечается одно мероприятие. Ждановская бровь удивленно поползла вверх. - Так вот с этого места поподробней, пожалуйста. Что у вас с Колей намечается? - Ну, Андрей, я серьезно. У нашего профессора, Георгия Федоровича Сабовича, юбилей. Мы всегда с группой отмечали его день рождения, у нас традиция такая. Вот. А в этот раз в ресторане отмечать будем. И он, представляешь! он сам попросил, чтобы мы с Колей тоже были. Вообщем, Андрюш, я думаю нам нужно идти. Андрей сидел, подперев кулаком щеку, и грустно разглядывал жену. «Пришло время «платить по счетам», Андрей Палыч», - напомнил он себе. - Жданов, - подал голос Зорькин. - Кончай Катьку гипнотизировать. Ты нас слышишь? - Слышу. - Ну, молодец, - Николай всплеснул руками. – Кать, - обратился он к подруге. – Он слышит. Вот счастье-то. - Коль подожди, - осадила его Катерина. - Андрюш, ну ты чего, а? Я же ненадолго. Ты и соскучиться не успеешь. Она ласково обняла его за голову, погладила по волосам, поцеловала в висок. Президент зажмурился, и только что не замурлыкал. - Когда, - печально спросил он. - Сегодня в восемь вечера. - Кать, кончай его уговаривать. Ты, что не видишь, он придуривается. - Кто придуривается? – загремел президент. - Так Жданов, у нас времени мало. Я в банк должен заехать, потом домой переодеться, да и Катерине в салон, к стилистам-визажистам надо, и домой тоже успеть. Так, что мы пошли. Кстати ты мне должен… Николай не успел договорить. Жданов вскочил и картинно раскинул руки в стороны. - Нет, вы только посмотрите на него, уводит мою жену неизвестно куда, и я ему еще и должен. Повернулся к Кате, взял ее руку и поцеловал в раскрытую ладонь. - Кать, ну конечно нужно идти. Это же важно, поздравить учителя с юбилеем. И не торопись, отдыхай, общайся с сокурсниками. Коль, - повернулся он к Зорькину. – Ты, я надеюсь, проводишь потом Катю домой, и… что я там тебе должен? - Ладно, потом, - махнул рукой присмиревший Колька. Катерина во все глаза рассматривала мужа. «Чего это с ним? На себя непохож. Не капризничает, не возмущается. Странно…» Она, попрощавшись, поцеловала мужа, и медленно, оглядываясь, вышла из кабинета.
Небольшая группа радостно-возбужденных молодых людей, шумно приветствовала только что подошедшую девушку. - Ура! Наконец-то староста пожаловала. Люд, ну ты чего опаздываешь? Мы ж без тебя как дети малые. Сейчас потеряемся и расплачемся. - Спокойствие! Никто не потеряется, потому, что я уже здесь. - Люд, проверь, мы все собрались или не все? - Дайте я на вас посмотрю. Так ждем Ольгу с Петром, а еще… у меня для вас сюрприз. Сегодня придут Катя и Николай. - Это что? Пушкарева и Зорькин что ли? Ну, ты Люд даешь. Зачем ты этих ботаников пригласила? Они же с нами никогда никуда не ходили. - Да ладно вам, ребята, ну не ходили, а теперь пойдут. Интересно ведь какими они стали. Вдруг изменились. - Такие как они не меняются. Два сапога пара. - Ну не собиралась я их приглашать. Георгий Федорович попросил. Все друзья, - прекратила дискуссию Людмила. – Придется немного потерпеть. - Вот и Ольга с Петром, ну а где же наши вундеркинды? - Вы случайно не нас ждете? – поинтересовался знакомый голос. Все дружно обернулись. Элегантный мужчина держал под руку очаровательную миниатюрную женщину. Ее огромные выразительные глаза притягивали к себе внимание, а гордая осанка вызывала восхищение. - Здравствуйте друзья. Рады вас всех видеть. - Катя?.. Коля?.. Это вы?.. Ну, вас не узнать? – посыпались со всех сторон приветствия и вопросы. Наконец, все угомонились и Людмила на правах бывшей старосты, скомандовала. - Построились по парам, взялись за руки и шагом марш за мной.
Поразившая сокурсников изменившимся обликом, Катерина, окончательно их «добила» в ярко освященном вестибюле модного ресторана. Когда она грациозно скинула шубу на руки Зорькина, мужчины, увидев ее потрясающей красоты фигуру, остолбенели, а женщины, успевшие сразу оценить и изысканный наряд и дорогие украшения, заметить обручальное кольцо на руке не смогли скрыть удивленных, недоуменных и даже, увы, завистливых взглядов.
*** Праздничный вечер подходил к концу. Уже отгремели поздравительные речи, были подняты все тосты и сказаны все добрые искренние слова в адрес окончательно растроганного любимого профессора. Георгий Федорович, счастливый и заметно уставший засобирался домой. - Все, все дорогие мои. Спасибо вам за чудесный праздник, оставайтесь, веселитесь, а мне пора. - Коль, может, мы тоже пойдем? – подергала Зорькина за рукав Катерина. – Всех увидели, с Георгием Федоровичем пообщались, - она улыбнулась. – «Какой он все-таки замечательный». - Кать, а давай еще немного побудем, - просительно посмотрел на нее Зорькин. - Ну, давай. Я только Андрею позвоню. Катерина и сама была не против остаться. Вечер действительно был хорошим. Мешавшая в начале скованность исчезла, и Катя с удовольствием общалась, отвечала на вопросы, наслаждаясь всеобщим вниманием, принимала галантные ухаживания, с удовольствием танцевала и вообще впервые чувствовала себя «королевой бала».
Вошедший в зал мужчина выглядел как бог. Богатырский рост, стройная, атлетически сложенная фигура великолепно сочетались с черным смокингом и белоснежной рубашкой, выгодно оттенявшей его смуглую кожу. Правильные черты лица, красивые глаза за стеклами очков, обаятельная улыбка и черные как смоль с легкой проседью волосы, заканчивали благородный облик. Мужчина легко двигался по залу, оставляя за собой шлейф из восхищенных женских взглядов.
- Добрый вечер, господа, – обратился он к компании молодых людей. - Могу я пригласить одну из ваших дам на танец? - он повернулся к Катерине и протянул ей руку. - Вы позволите? Катя, в первый момент растерявшаяся при виде мужа, лихорадочно пыталась понять, что за черти бегают в его глазах и какую игру он затеял?
- Андрей, что ты здесь делаешь? – шепотом поинтересовалась Катерина, когда они оказались в центре зала. - Танцую с прекрасной женщиной, - не задумываясь, ответил Жданов. - Замечательно. А как понимать тот цирк, который ты сейчас устроил? - Кать я ничего не устраивал, я просто пригласил на танец женщину своей мечты. Катерина не нашлась, что на это возразить. «Так Андрей Палыч, решили спектакль устроить? Хорошо, будет вам спектакль». - Кать, а твои друзья тебя ко мне ревновать не будут? - Жданов не говори глупостей и не мешай мне, дай с красивым мужчиной потанцевать. - Да танцуй себе на здоровье, кто тебе мешает. А не хочешь с красивым мужчиной поцеловаться? - Ты что, первый танец и уже целоваться? Я не такая!
Дальнейшее развитие событий заставило всех, кроме Зорькина, сидящих за столом забыть о еде, о питье и даже о разговорах, и заняться исключительно наблюдением. За первым танцем «сладкой парочки», последовал второй, во время которого они уже во всю обнималась, а потом и третий, закончившийся поцелуем. Зрители, следившие за стремительно развивающимся на их глазах бурным романом, увиденное оценили, и поэтому практически не удивились, когда Андрей Жданов, как он всем представился, оказался у них за столом, заказал шампанское и приготовился произнести тост. - Предлагаю выпить за прекрасных дам и за ту единственную, - он повернулся к Кате, - которая покорила мое сердце. Все выпили, продолжая с интересом наблюдать за происходящим. - Кать, пойдем. Нам пора. – Подал Жданов руку своей избраннице. - Спасибо за прекрасный вечер, до свидания, - Катя приняла протянутую руку, - Нам действительно пора. Потом, сделав пару шагов, она остановилась, и обратилась к Зорькину. - Коля, передай, пожалуйста, моему мужу, что я его очень очень люблю. - Обязательно передам, Катерина Валерьевна. Как увижу так сразу и передам, - закивал головой Николай. Жданов улыбнулся, прижал Катю к себе, нежно поцеловал и они, обнявшись, ушли.
- Вот это да! Вот это номер! – высказал кто-то общее мнение. - Коль, а тебя Катеринин муж, после того как ты ему расскажешь, что жена его очень очень любит, но ушла с другим, не убьет? Колька оторвался от содержимого тарелки. - Не буду я ему ничего передавать, - махнул он рукой. - Сам у себя увел пусть сам с собой и разбирается. - Как это сам у себя? Ты, что, ты хочешь сказать, что Жданов…? - Я хочу сказать, что Андрей Жданов, и Катькин муж одно и тоже лицо. - А чего это тогда сейчас было? - А, не обращайте внимания, - Зорькин нацелился на очередную тарелку с закуской. – Придуриваются. Тишину элитного ресторана взорвал дружный многоголосый хохот.
Отправлено: 29.11.07 11:57. Заголовок: Глава 15. Опять ба..
Глава 15.
Опять бар. Опять лучший друг одиноких мужчин – коньяк. И мысли, мысли… «А может Ольга права? Может то, что я чувствую к Кате - не любовь? Хм… А что тогда это такое? Почему, когда я ее вижу, у меня сохнет горло, немеют руки и сердце бьется так…. Если это не любовь, то почему? И все-таки Ольга в чем-то права. Я действительно не представляю ее рядом с собой как женщину. Она для меня часть Андрея, Андрею предназначенная и с ним неразрывно связанная. Неужели дело в том, что она, как утверждает Ольга, «разбудила мою душу» и благодаря ней, во мне «прорастает» новая жизнь? Не знаю, не понимаю, как это…? Ерунда какая-то. Но ведь то, что я не могу вернуться к «старой» жизни, я чувствую и понимаю. В этом Ольга опять права». Роман коротал очередной вечер в очередном баре, забившись в самый дальний угол, подальше от людских глаз, от возможности встретить знакомых и необходимости общаться с людьми. «Жил я себе жил, весело, счастливо и вот на тебе прорастает во мне что-то. А если я не хочу, чтоб он прорастало?» - Роман отодвинул от себя стакан с недопитым коньяком. – «А ведь тебе никто не мешает жить как ты жил раньше, Малиновский», - попытался он договориться с самим собой. – «Мешает», – саданул кулаком по стойке, обратив на себя внимание сидящих рядом посетителей и бармена. – «Мешает, еще как мешает. Смешная девчонка с косичками, Катя Пушкарева – мешает». – Он маетно вдохнул, вернулся к коньяку, отпил глоток и с отвращением посмотрел на стакан. – «Что в ней такого, что она знает о жизни такое, чего я, взрослый опытный мужчина не знаю? И видимо знает, раз Андрей так счастлив с ней, раз так боится ее потерять», - Роман вспомнил о том, что случилось на показе. – «Как они бросились тогда друг к другу. Как будто готовы были друг за друга жизнь отдать. А может…», - удивился он появившейся мысли. – «Может это и есть, то, что ты пытаешься понять? Жить надо не для себя, а для кого-то, кто нуждается в тебе и кто дорог тебе», - вдруг отчетливо осознал он. – «Так просто? Просто? А в твоей жизни есть человек, которому ты необходим, ради которого ты живешь? Родных у тебя нет. Друзья? Кроме Андрея, Кати и Ольги… Но у них своя жизнь, Малиновский, и твоя им не нужна. Значит, тебе нужен человек, ради которого хотелось бы жить, которого хотелось бы опекать, оберегать, и который надеялся бы на тебя и нуждался в тебе. Во нагородил!» - Роман даже слегка протрезвел от таких умных мыслей. - «И так, Роман Дмитрич, дело остается за малым, найти того, вернее ту, ради которой стоит жить. Только вот где ж ее найти?» - он горько вздохнул. Все вернулось к тому с чего и начиналось – к одиночеству.
В этом же шумном, прокуренном баре, где Роман размышлял о смысле жизни, в другом углу зала за столиком сидел человек, который тоже искал, но не смысл жизни, нет. Он искал способ, как избавиться от ненавистной компании-конкурента. «Опаздываете, Александр Юрьевич. Нехорошо заставлять себя ждать», - он криво усмехнулся. – «Ну, ничего, порезвись пока, поизображай из себя барина», - скользнул холодным злым взглядом по залу. – «Думаешь, я не разгадал тебя, думаешь, ты самый умный и самый хитрый?» - он с наслаждением потянул через трубочку замысловатый коктейль. – «Хочешь моими руками насолить несостоявшемуся родственничку, денежек, опять же за мой счет «срубить по легкому», и надеешься, что сможешь при всем при этом удержать ситуацию под контролем? Надейся. Надейся», – расслабился он в широком кресле. – «Вы только заглотните наживочку, которую я вам приготовил, Александр Юрьевич. Вас ждет не дождется одна заманчивая сделка. Всего одна единственная и все будет кончено. Один удар и… Зималетто конец».
Взгляд Романа, привлек вошедший вальяжной походкой в зал человек. «Сашка, Воропаев? Интересно. Он вроде по таким заведениям не ходит? Он же по крупному рогатому скоту… Тьфу ты, по элитным ресторанам в смысле… Так у него тут свидание?» - Роман заметил, как Александр присоединился к сидящему за столиком одинокому мужчине. – «А это кто такой? Где-то я его уже видел». В это время незнакомец обернулся, чтобы подозвать официанта и Роман узнал его. «Да это же Хмелин! Еще интересней кино… О чем это нашему Сашеньке разговаривать с Хмелиным? Он же прекрасно знает, что Хмелин наш конкурент. Стоп, Малиновский. Значит, господин Воропаев за спиной акционеров общается со злейшим врагом Зималетто?» Романа от увиденного окончательно протрезвел. «А это я сегодня удачное место посетил. Как интересно то тут. Я, пожалуй, посижу, посмотрю, что тут к чему. Жаль далековато, но ближе не подойти, заметят».
- Что ж, Александр Юрьевич, надеюсь, мы с вами обо всем договорились. Теперь вы договариваетесь с Корнеевым. Я думаю мне при этом лучше не присутствовать, чтобы не возникло лишних вопросов, а ваш интерес к акциям собственной фирмы, вполне понятен и закономерен. Хмелин встал, попрощался с Воропаевым за руку и быстро вышел из зала.
«Так один ушел. Надо же за ручку попрощались. Как мило. А Сашка, зачем остался? Кого-то ждет? Наверняка. На часы поглядывает. И я тогда подожду. Тем более что до завтра я абсолютно свободен».
«Будьте здоровы, Анатолий Сергеевич», - Александр проводил взглядом быстро выходящего из зала Хмелина. – «Стратег. Думает, я не разгадал его. Не допустить повышения активности он хочет. Как бы ни так. Да по ветру ты хочешь пустить Зималетто. Я сразу все понял. Но этого не будет. Я поиграю, до поры до времени, с тобой в эту игру, потому, что ты мне нужен, потому, что я очень хочу сбить спесь с этого надутого индюка Жданова и спихнуть его с президентского кресла. А для этого все способы сгодятся. Думаю, небольшое кровопускание Зималетто выдержит, а вот повод обвинить Андрюшу в некомпетентности появится. К тому же свои деньги я не потеряю. Что ж, господин Хмелин, игру затеяли вы, только вот заканчивать ее не вам».
«А это кто еще пришел? Опаньки, да это же Корнеев. А этому проходимцу чего надо? Ты посмотри, как они с Воропаевым живо беседуют. Прям совет в Филях. Что же это у нас, получается?» - сделал выводы Роман. – «Хмелин встречается с Воропаевым. Затем Воропаев беседует с Корнеевым. Что между ними общего? Пока не ясно. Да, агент Малиновский», - подвел он неутешительный итог. – «Для решения этой головоломки у вас не хватает разведданных. Ну что ж не будем делать поспешных выводов. Подождем, понаблюдаем, соберем информацию. Сейчас любая мелочь может помочь разобраться в том, что задумали эти господа».
Отправлено: 30.11.07 23:33. Заголовок: Глава 16. - Кать, ..
Глава 16.
- Кать, ну хватит меня заматывать. Пошли, а то мне уже жарко. Улыбающийся Жданов терпеливо сносил ухаживания жены, которая сосредоточенно повязывала ему на шею пушистый шарф. - Андрюш замерзнешь, а у тебя горло слабое, заболеешь, а мне потом возись с тобой, - заправляла концы длинного шарфа ему за спину Катерина. - Катенька, да когда ж я успею замерзнуть? Всего то и идти нам, что до машины, да и горло… я как-то не замечал..., - искренне удивился Андрей. Катерина последнее время постоянно проявляла заботу о нем, ласкала, баловала. Ему это ужасно нравилось, но, иногда, он от повышенного внимания к своей персоне терялся, и не знал как себя вести, и тогда Катенька начинала плакать и говорить, что он ее не любит, раз ему не нужна ее забота. Вот и сейчас она, кажется, уже готова была «обидеться». - Катюша, - поспешил он ее успокоить. - Не расстраивайся, пожалуйста, вот он я весь перед тобой, - Андрей раскинул руки. – Делай, что хочешь. Хоть с ног до головы всего обмотай. Катерина взглянула на него из подлобья и не сдержала улыбки. - Перчатки взял? - Взял, - он с готовностью продемонстрировал ей свои кожаные перчатки. - Ну, пойдем, горе ты мое.
В машине ехали молча. Катя о чем-то задумалась, и Андрей старался ее не беспокоить, сосредоточившись на дороге. В Москве вторые сутки шел сильный снегопад. «Что с ней происходит?» – пытался он понять. – «То нежная, ласковая, любящая, такая, что сердце заходится, то вдруг обижается по пустякам, плачет, а то вот как сейчас замолчит, задумается, уйдет в себя, будто прислушивается к чему-то или пытается что-то в себе понять. Может устала? Нужно следить, чтоб на работе допоздна не сидела, да и на воздухе побольше с ней быть». Последний месяц для компании был очень напряженным. Даже отец, оценив то количество вопросов, которое необходимо было как можно быстрее решить руководству, да и всем сотрудника Зималетто, отложил намеченный отъезд в Англию, отменил совет и включился в работу, помогая Андрею заключать новые долгосрочные контракты и проводить с заинтересованными в сотрудничестве фирмами переговоры. Открывшиеся после столь успешного показы перспективы для развития компании требовали решительных и быстрых шагов и вся команда Андрея, понимая это, работала, не покладая рук.
Катерина, засмотрелась в окно, не замечая, что они уже несколько минут сидят в машине остановившейся в гараже Зималетто. - Кать, - дотронулся Андрей до ее руки. – Мы приехали, Кать, - улыбнулся он. - Ой, Андрюш, извини, я задумалась. - Катюш, а ты себя как чувствуешь? У тебя вид усталый. Не выспалась? - спросил Андрей, когда они уже были в лифте. Катя вместо ответа, вдруг подошла и обняла его, проникнув под расстегнутые пальто и пиджак руками. Когда, через тонкую ткань рубашки, он почувствовал на спине тепло от ее ладошек, а на груди ощутил робкое дыхание, сердце от нежности и любви к доверчиво прижавшейся к нему женщине заныло такой сладкой болью, что невозможно выразить. Он просто в ответ обнял ее также крепко, прижался лицом и, закрыв глаза, затих, наслаждаясь этой близостью.
*** В шестнадцать лет оставшись один одинешенек на всем белом свете, Роман поставил себе амбициозную цель «выбиться в люди». Он сам без протекции поступил в престижный вуз, сам зарабатывал себе на жизнь. И все-таки, если бы не Андрей, вряд ли он стал тем, кем стал. Именно Андрей ввел его в элитарное общество деловых людей, именно он помог устроиться на работу в Зималетто и именно благодаря ему, Роман стал акционером компании. Забыть об этом было бы черной неблагодарностью по отношению к другу. Сама мысль, что кто-то мог подумать, что он способен предать Андрея, была ему неприятна. Пусть этот кто-то - подлец Корнеев, вернее стоящий за ним не менее подлый Воропаев. Но «нет дыма без огня» и значит, его отношения с Андреем настолько изменились, что это замечают посторонние люди и делают выводы. Он вспомнил, как вчера на его прямой вопрос, почему Корнеев решил, что он захочет продать акции компании, последний мерзко улыбнулся и поинтересовался: - «А разве между ним и Ждановым не пробежала «черная кошка»? Разве он, Малиновский, не чувствует себя обиженным, оттого, что Жданов сместил его с должности вице-президента и поставил на эту должность свою жену?» «Подонки, твари!» - Как ему хотелось врезать вчера по этой мерзкой роже, но он сдержался и даже сделал вид, что хочет подумать. Вот целый день и думал, но ничего, кроме как пойти и «прижать к стенке» Сашеньку не придумал. Теперь предстояло решить - делать это одному или в хорошей компании.
- Ромка, хорошо, что ты пришел, - кинулся к нему Андрей. - Спокойно, господин президент, - отступил на шаг Малиновский. – Доложите по форме, что случилось, какие проблемы, зачем, отчего и соответственно почему? - Кира, звонила! – радостно воскликнул Жданов. - Что! Опять? - Снова. Ругалась! – торжественно заявил президент. - Ааа… Ну так бы сразу и сказал, что соскучился по Кириным разборкам, - съязвил Роман. - Она тебя ругала, родной, - протянул к нему руки Андрей. - Как это? И ты ей позволил? Друг называется. – Роман смахнул несуществующую слезу. - Кончай придуриваться, Малиновский, - голос президента перестал быть чарующим. – Ты ей отчет обещал отправить? Чего молчишь? - Обещал, - Роман задумался. - А вот отправил или нет, не помню. А она, что ждет? - Ждет. - И давно? - Судя по тому, что мне довелось услышать - прилично. Роман развернулся к двери. - Ром, а ты чего приходил? – остановил его Андрей. - Я? ... Да просто так, проведать.
- Александр Юрьевич, Малиновский беспокоит… Чего хочу? Да встретиться хочу…. Что? Нет…. Уверяю это в ваших же интересах…. Домой? А что так? ... Приболели. Ну, домой так домой. Буду через час. Да, кстати, в аптеку заехать не надо? ... Я так и знал, что от вашей болезни лекарства не существует. До встречи, Александр Юрьевич.
Дверь ему открыл хозяин, одетый в халат и тапочки на босу ногу. Роман молча снял пальто, повесил его на вешалку и, пригладив мокрые от нападавшего снега волосы, так же молча прошел за хозяином в его кабинет. Воропаев обошел письменный стол и, удобно расположившись в кресле, предложил гостю присесть. - Я внимательно слушаю тебя, Роман Дмитрич. Надеюсь, твое дело стоило того, чтобы тащиться в такую погоду через весь город и поднимать с постели несчастного больного человека. «А ты не так уж спокоен, Саша, как хочешь казаться и явно чего-то боишься». - У меня к тебе только один вопрос, Александр Юрьевич, зачем ты послал ко мне Корнеева и зачем тебе понадобились мои акции?
Последнее, что успел увидеть Роман, перед тем как погрузиться в темноту, это расширяющиеся от ужаса глаза Воропаева.
Отправлено: 02.12.07 02:27. Заголовок: Глава 17. Сознание ..
Глава 17.
Сознание возвращалось медленно. Сначала только ощущения: неразборчивые звуки, тупая боль; потом - смутные неясные мысли. Ему казалось, что он спит, неудобно подвернув под себя руку. Роман попытался переменить положение. Попытка повернуться отозвалось резкой болью в вывернутом плече, болью, которая «разбудила» его и окончательно привела в себя. «Здрасти, Роман Дмитрич. С прибытием вас», - по привычке отшутился Малиновский, чувствуя как по мере возвращения к реальности, все его существо охватывает здоровая яростная злость и в первую очередь на самого себя. «Кретин. Это ж надо было так вляпаться, ... ... ! Какого черта ты один поперся к Воропаеву? Герой, блин, ... ..! ... ..!». Выпустив излишний пар, Роман попытался трезво оценить обстановку. Было ясно, что он находится в автомобиле, точнее лежит на спине на его заднем сиденье. Сильно болело левое плечо, то ли от действительно неудобного положения, то ли от неаккуратного с ним обращения. Роман приоткрыл глаза и попытался разглядеть, находящихся в машине людей. На переднем сиденье рядом с водителем располагался здоровый шкафоподобный мужик. Роман мысленно присвистнул. «Ничего себе амбал. Это ОН меня что ли…?», - Малиновский затылком «вспомнил» удар, нанесенный ему в квартире Воропаева. – «Такой и голову напрочь снести мог». Он попытался пошевелить руками и ногами. Ноги были свободны, а вот руки – руки связаны. То, что он связан, причем именно связан, чем-то похожим на ремень, а не скован наручниками, давало небольшую надежду на возможность развязать путы и получить относительную свободу. «А дальше что? Двери в машине наверняка заблокированы». - Роман чуть приоткрыл глаза и посмотрел в окно. Судя по метавшимся в окне белым хлопьям и перебивающему даже шум двигателя вою ветра, непогода разыгралась не на шутку. – «Значит, у меня есть хоть и маленький, но шанс, попытаться, воспользовавшись непогодой, сбежать от этих костоломов. Отличный план, Малиновский», – постарался он подбодрить себя. – «Задача номер один – освободить руки».
*** - Ты, что с ума сошел? Какого черта, твои уроды напали на Малиновского? Я не позволю втягивать меня в криминал! – кричал Саша, в горячке не замечая, что его, мягко говоря, домашний вид и босые ноги не совсем соответствуют пафосности его речи. Именно на его ногах и развевающихся при ходьбе полах халата сосредоточил свое внимание его гость, невозмутимо расположившийся в кресле. - У тебя выпить найдется? – спросил он совершенно спокойно, подняв глаза на возмущенного Сашку. - Что? – ошалел Воропаев, увидев перед собой вместо лощеного бизнесмена отпетого наглого бандита. - Угости выпивкой, говорю, дорогой, - Хмелин оглядел комнату, безошибочно определил наличие бара, подошел, выбрал бутылку, налил и, сделав приличный глоток, повернулся к застывшему от удивления Александру. - Сядь, - сказал тихо, но так, что у Сашки сразу похолодели кончики ушей. Он послушно сел, продолжая внимательно следить за своим гостем. - Поздняк метаться, как говорят в определенных кругах, Александр Юрьевич. О Малиновском нужно было заботиться до того, как ты мне позвонил, и сообщил, что он едет к тебе на свидание. А теперь мы в одной бригаде, - засмеялся Хмелин. – Да не бойся, ты, - махнул он рукой на Воропаева, не собираюсь я его убивать. Но и от намеченной цели не отступлю, - добавил почти шепотом. В кабинете повисла тягостная напряженная тишина, нарушаемая только ходом старинных настольных часов. - Скажи, Александр Юрьевич, а правда, что Жданов с ума сходит от своей жены? - Я уже говорил, что вы очень хорошо осведомлены об акционерах Зималетто, - подал голос Воропаев. - Значит правда? - недоверчиво покачал головой Хмелин. – Тем проще, люблю романтиков. Хмелин достал мобильный телефон и сделал вызов. - Как дела? - Мы почти на месте шеф, но из-за этой метели. Не видно ничего, пробираемся почти на ощупь. - Как наш клиент? - В отключке. - Отлично. Как только доставите его на место, сразу возвращайтесь и поезжайте по адресу, запиши: набережная Тараса Шевченко,… дом …, квартира…. Когда приедешь, сообщи, я организую, звонок из бара, якобы Малиновскому стало плохо. Выманим из квартиры Жданова, а с его благоверной, я думаю, проблем не будет – мешок на голову и через седло. Давай. Жду. - Вам не сойдет это с рук, - обреченно произнес Воропаев. Хмелин резко повернулся на каблуках. - А у меня, нет другого выхода, Александр Юрьевич, - радостно воскликнул он. – Нет!
*** Роману все-таки удалось, с большим трудом, правда, освободить руки и сейчас он незаметно растирал их, стараясь вернуть чувствительность. Тишину салона нарушил требовательный телефонный звонок. - Мы почти на месте шеф, но из-за этой метели. Не видно ничего, пробираемся почти на ощупь. ... - В отключке. ... - Чего там Вить? - Шеф приказал, как закончим с этим, вернуться в город. - Угу, понятно. А куда? - Набережная Тараса Шевченко. Знаешь? Роман в последний момент сдержался и не выдал себя, хотя амбал, видимо все-таки что-то почувствовал, обернулся и долго рассматривал его. Когда удалось успокоиться и собрать разбегающиеся в панике мысли, он думал уже не о себе. «Набережная Тараса Шевченко. Адрес Ждановых. Они что-то замышляют против Андрея и Кати. Неужели все так серьезно. Умм… Какой же ты дурак, Малиновский. Почему ты не рассказал обо всем Андрею? Что же теперь делать? Что? Стоп. Мобильник! Они могли его не найти. Пиджака на мне нет. В пиджаке был рабочий, а второй – с телефонами близких людей, отдельно в кармане джинсов. Только как… Черт! Что происходит!»
Машина вдруг резко накренилась на левую сторону, юзом стала сползать в кювет и, наконец, опрокинулась на бок. Мужчины, барахтаясь и чертыхаясь, пытались определить, где теперь у нее находится верх, а где низ. Первым пришел в себя Роман. Почувствовав как в открывшуюся от удара дверцу, проникает морозный воздух, и колючие снежинки обжигают лицо, он ловко подтянулся на руках, выскочил из машины и бросился прочь, не разбирая дороги.
- Стой! Стой, гад! - пытался выбраться из машины шкафоподобный Витя. Затем вслед убегающему Роману раздались выстрелы. Один! Второй! Третий! - Не надо, Витька, не стреляй! – повис у него на руке только, что вставший на ноги и изрядно помятый водитель. – Зачем!? - Черт, - выругался Витька и посмотрел на свою руку держащую оружие. – По привычке. Да ладно, это ж не боевое, травматическое, наверняка не достал.
Витька «достал». Роман не слышал свиста пуль, даже не слышал выстрелов, он просто почувствовал, как его саданули раскаленной железной палкой по плечу и опрокинули в снег.
Отправлено: 02.12.07 18:33. Заголовок: Глава 17. Продолжени..
Глава 17. Продолжение.
«… Поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел. В одну минуту дорогу занесло; окрестность исчезла во мгле мутной и желтоватой, сквозь которую летели хлопья снегу; небо слилось с землею». А. С. Пушкин «Метель»
Ждановы смотрели телевизор. Катя сидела в углу дивана, поджав под себя ноги, а Андрей лежал на спине, положив ей на колени свою голову и устроив на животе любимую Катину игрушечную собаку. Показывали какой-то старый советский сентиментальный фильм. Катюша внимательно смотрела на экран, не забывая, однако, ласкать эту самую, уютно устроившуюся у нее на коленях, симпатичную черноволосую голову. От нежных прикосновений любимых женских рук, Жданов таял как кусочек рафинада в стакане чая. Он жмурился, блаженно улыбался, даже тихонечко поскуливал и томно вздыхал.
Идиллию семейного просмотра телеэфира, нарушил телефонный звонок. Андрей, приподняв голову, посмотрел снизу вверх на Катю и, вздохнув, отправился выяснять, кому не спиться в столь поздний час.
- Малиновский, это ты что ли - полуночник? Тебя слышно плохо, ты откуда звонишь? - Андрей не перебивай меня и слушай внимательно, это очень важно, - вдруг отчетливо прорвался через помехи голос друга. Андрей слишком хорошо знал Романа, чтобы не понять, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Он повернулся к Кате и жестом попросил выключить телевизор. - Слушаю, Ром. - Андрей поставь на запись кассету в автоответчике. Жданов понимал друга с полуслова. - Готово.
- Я, Роман Дмитриевич Малиновский, находясь в здравом уме и твердой памяти, настоящим заявляю…
По мере того, как Роман говорил, лицо Андрея приобретало все более жесткое и сосредоточенное выражение. Катя, тоже слышавшая все от слова до слова по громкой связи, вообще после первых же фраз Романа сидела, зажав рот рукой, и с ужасом смотрела на мужа. - Андрей это все. Проверь запись. Я перезвоню. Жданов нервничал. Даже минутное ожидание звонка давалось ему с трудом. Наконец долгожданный звонок раздался. - Ром, где ты? Куда они тебя завезли? - Я не знаю, Андрюх. Не обо мне речь. - Нет о тебе, - заорал Андрей. - Ну, чего ты кричишь. Ты там Катю, своими криками не напугай. И вообще собирайтесь с ней и уезжайте из квартиры и чем скорее, тем лучше. - Ром ты за нас не волнуйся. С нами все в порядке будет. Сейчас нужно тебя вытаскивать. - Нет Андрюх, не нужно. - Так, хватит. Ты можешь описать место, где находишься? - Запросто. Снег внизу, снег вверху. Всюду снег. - Хорошо, пойдем другим путем. Кто может знать, куда тебя везли? Воропаев? - Вряд ли. Он сам, чуть не до смерти перепугался, когда увидел, того амбала, что меня сзади приложил. - Значит Хмелин? - Похоже, что это его подручные, но я думаю, они его уже предупредили о моем побеге и он, хоть и понимает, что шансов у меня мало, но на всякий случай, наверняка, из дома погулять вышел. Так, что… Андрюх, в любом случае, мне конец. Пока я сам кого-нибудь найду или меня кто-нибудь найдет, я десять раз замерзну. Знаешь в одном, пусть и стильном свитерочке долго на морозе я не протяну. Жданов похолодел от ужаса и закрыл глаза. - Ром, ты только не стой на месте, ты иди, слышишь. - А я и не стою, только вот когда снег выше колен ходить тяжеловато, - Роман, хотел добавить «тем более с дыркой в плече», но не стал. - Жданов, давай прощаться. - Не смей, Ром, слышишь, не… - Андрей, скоро телефон отключиться и я ничего не успею тебе сказать. Ты слышишь меня, Андрей? - Слышу. - Ты прости меня, сам знаешь за что. Дурак я был, не понимал ничего. - Не надо Ром. Я простил давно. Ты меня прости, закопался я в своем счастье, а про тебя забыл. Ты ведь сегодня приходил, что бы рассказать мне обо всем? А почему не рассказал? Можешь не говорить, я и сам знаю, счастью моему помешать не хотел, да? - Не казнись, Андрей. Я сам виноват. Если тебе не хотел, то ведь мог подстраховаться и кому-то другому сообщить? Нет, это моя собственная глупость, за нее и плачу. Просто не думал я, что так серьезно все с этим Хмелиным, - он помолчал немного. - Ты вот, что, ты… скажи Кате, что я… раскаиваюсь, что я… пусть она простит меня. И береги ее Андрей, она у тебя самая лучшая. Рядом с ней всем хочется быть лучше. Я тоже хотел, только вот… И еще ты держись, слышишь, не раскисай. Нельзя, что бы Катя, видела тебя… Вдруг в трубке послышалось какое-то движение, раздался глухой вскрик - и телефон замолчал. Андрей кричал, звал друга, но ответом ему была только тишина. - Ромка, Ромка, - отбросил он ненужный телефон. Катя подошла к нему, встала рядом и обняла.
Отправлено: 03.12.07 03:27. Заголовок: Глава 18. «Правильн..
Глава 18.
«Правильно родители говорят – непутевая я. НЕ-ПУ-ТЕ-ВА-Я! Вот, что спрашивается, я сейчас делаю? Зачем в такую погоду нужно было ехать за город? К папе с мамой захотелось? Отлично. Удрала с вечеринки – скучно, в квартире одной оставаться тоже скучно, вот зато сейчас – весело. Отец, когда меня увидит – убьет! Господи, и всего-то грунтовки пара километров, только где она, грунтовка? Ничего ж не видно». Она пыталась угадать хоть какие-то знакомые ориентиры, но сплошная пелена летящего казалось сразу со всех сторон снега, скрывала все очертания знакомой с детства местности. Вдруг она заметила, как с правой стороны от машины снежный сугроб стал резко подниматься вверх. «Ура! Это ж откос на повороте, прямо за ним сто метров и въезд в поселок. Так теперь аккуратнее, прижимаясь к правой стороне и…». Немного успокоившись, она опять попыталась анализировать свое поведение. «И не ври себе. Не от скуки ты сбежала с вечеринки, а от Славки Сазонова. Достал уже своими ухаживаниями», - зло подумала она, крепче перехватив руль. – «Вот, что ты за человек. Славка тебе не нравиться, по нему половина девиц в институте сохнет, а ты нос воротишь. А мне он не нравиться! Я что виновата? И Олег тебе не нравиться и Борис… Да, и они тоже не нравятся. Да ты просто надутая себялюбивая эгоистка. Правильно мама говорит, завыбираешься, останешься одна, старой девой. Тебе уже двадцать два года, через полгода институт закончишь, пора бы уже… Тааак, это, что за настроения! Пока свой «идеал» не найду, замуж не выйду. Все! Точка! А эти все, они даже внешне на него не похожи. Вот, если бы губы Борьки», - вспомнила она «Женитьбу» Гоголя, - «приставить к носу Олега, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Славки…», - она улыбнулась. – «То получиться – Агафья Тихоновна». Уже почти объехав откос и ожидая увидеть долгожданные ворота дачного поселка, она вдруг увидела, как прямо под колеса ее автомобиля откуда-то сверху, нелепо размахивая руками, падает человек…
Среагировала она мгновенно, резко остановив машину. На такой черепашьей скорости, это было и нетрудно, но все равно от страха тряслись руки, и она не могла заставить себя открыть дверь и выйти, как будто ждала, что человек встанет сам, раскланяется и исчезнет. Но он не вставал и даже не шевелился, лежал, хорошо заметный в ярком свете автомобильных фар, вниз лицом, наполовину запорошенный снегом и не подавал признаков жизни. «Господи, что ж я сижу то», - наконец опомнилась она. Резко дернула дверь, выбралась из салона, инстинктивно закрываясь рукой от порывов резкого, бросающего в лицо снежные заряды ветра, подошла к распростертому на земле человеку и опустилась около него на колени. Перевернула на спину, смахнула с лица налипший снег. Прижала пальцами артерию на шее, почувствовала пульс – жив! Молодой мужчина. Правильные черты лица, прилипшие ко лбу волосы, красивые, скорбно надломленные брови, плотно сжатые посиневшие губы. «Да он замер совсем. И не мудрено на морозе в одном свитере. А это что?» - только сейчас заметила кровь на своих руках. – «Он ранен! Срочно нужен врач. Господи, да ты сдурела совсем? Какой врач? Ты сама без пяти минут врач», - окончательно пришла она в себя и начала действовать. Захватив из машины, аптечку и свою пуховую куртку, первым делом укрыла его, затем ловким движением надломила ампулу с нашатырным спиртом и попыталась привести его в чувство. Наконец он открыл глаза, долго удивленно рассматривал ее, а потом вдруг спросил. - Вы ангел? Она почему-то разозлилась и ответила почти дерзко. - Нет, я не ангел, я человек. Взгляд его стал более осмысленным и в глазах даже засверкали какие-то веселые искорки. - Как вас зовут не ангел? – попытался он улыбнуться. «Я на улице не знакомлюсь», - почему-то подумала она и ответила. - Катя. Молодой человек как-то странно на нее посмотрел, попытался приподняться, потом прошептал отчетливо: – «Не может быть», - и закрыл глаза.
*** Андрею и Кате некогда было отчаиваться, они понимали, что сейчас от них зависит жизнь друга, и что они должны сделать все возможное и невозможное, чтобы его спасти. Катя сразу предложила обратиться за помощью к ее отцу. Валерий Сергеевич за долгие годы своей офицерской службы подружился со многими людьми. Некоторые из них, заняв высокие посты в армии, не забыли преданного друга молодости. Для себя, для своих нужд, никогда бы не стал Пушкарев пользоваться столь высоким знакомством, но сейчас случай был особый. Выслушав детей, и по старой армейской привычке, проанализировав обстановку, Валерий обратился за помощью к людям, имеющим самые широкие полномочия и почти неограниченные возможности. Машина завертелась. Уже через два часа, были задержаны: Воропаев у себя на квартире и на квартире знакомой барышни - Хмелин. Еще через час был найден брошенный джип, на котором Романа везли, как выяснилось, в загородный дом Хмелина. Но сколько не искали, никаких следов самого Романа Малиновского обнаружить, пока не удалось. Двое непосредственных исполнителей похищения Романа, скрылись, видимо трезво рассудив, что чем дальше они будут от Москвы, тем для них лучше. Воропаева, допросив, отпустили. Улик против него не было, да и Хмелин, не отрицая его участия в заговоре против Зималетто, вину за похищение Малиновского взял на себя.
Романа искали уже почти сутки. Надежда найти его живым таяла с каждым часом. Ждановы-старшие, Пушкаревы, Зорькин, собравшиеся на квартире Андрея и Кати, молчали, лишь изредка обмениваясь мрачными напряженными взглядами, и сочувственно смотрели на Андрея, неподвижно сидевшего в кресле рядом с телефонным аппаратом. Катя то и дело подходила к мужу, опускалась перед ним на корточки и, ласково поглаживая его руку, что-то говорила. Андрей кивал головой соглашаясь, но ни его поза, ни выражение окаменевшего лица при этом не менялись.
Он схватил телефонную трубку, сразу же после первого звонка. - Андрюх, - услышал слабый и такой родной голос. – Ты по мне панихиду уже заказал? - Малиновский, - заикаясь от волнения и не стесняясь выступивших на глазах слез, выдохнул Андрей нечеловеческое напряжение всех последних часов. – Где ты был, черт тебя подери? - В раю, Жданчик. Записывай адрес.
Отправлено: 06.12.07 11:34. Заголовок: Глава 18. Продолжени..
Глава 18. Продолжение.
«Его зовут Роман, и с НИМ все будет хорошо». Мягкий свет ночной лампы, расплывался по комнате, пытался выгнать из углов серые грустные тени и, самоотверженно борясь с темнотой, охранял мирный сон почему-то вдруг ставшего ей небезразличным незнакомого человека. «Папа, папочка – ничего то ты не понял. Ты решил, что я дежурю у его постели, потому, что это моя «первая настоящая ответственность»? Нет, я сижу рядом с этим чужим мне человеком уже почти всю ночь, потому, что я… дура».
Она не ошиблась, представляя реакцию отца на свой приезд. Когда она внезапно появилась перед родителями, отец сразу стал возмущаться по поводу ее безответственности и безрассудности. Но стоило ему услышать, что у нее в машине раненый, как волнующийся за свое любимое неразумное дитя, Антон Семенович Малахов исчез и появился профессор, доктор медицинских наук А.С. Малахов. Все, что произошло потом, было подчинено его воле, его решениям, его действиям. Они с мамой только ассистировали ему и выполняли его указания. Сами по себе раны у молодого человека оказались неопасными, а вот состояние его было тяжелым. Она поняла это по сурово сдвинутым отцовским бровям и напряженному сосредоточенному лицу. Большая потеря крови, в купе с сильным переохлаждением и полученными ранениями, грозили серьезными осложнениями. И то, что этот красивый молодой человек, сейчас спокойно спит, набираясь сил, и то, что его жизни уже ничего не угрожает, в этом заслуга ее обожаемого отца. Ее всегда сильно смущала принадлежность к знаменитой в медицинской среде фамилии Малаховы. Подумать только пять поколений эскулапов, как рок какой-то, скукота. Постоянно слыша за спиной «дочь профессора», она страшно расстраивалась оттого, что ей никогда не поверят, что ее выбор осознан, и что из всех известных на Земле профессий для нее действительно существует только одна – профессия врача. А сегодня она была счастлива, и именно потому, что она дочь профессора, и у нее такой гениальный отец и он сделал все, что бы с НИМ ничего не случилось.
Роман пошевелился во сне и откинул одеяло, укрывавшее его почти до шеи. Катя наклонилась над ним, потом, убедив себя, что просто хочет проверить его состояние и прекрасно понимая, что лукавит, осторожно провела ладонями по его обнаженной груди, коснулась широких плеч, любуясь его атлетической фигурой и красивым выразительным лицом. Это ОН! Она точно знала, что это ОН. «Катерина, ты сумасшедшая», – твердил разум. – «Он ведь может быть женат, у него могут быть дети, или невеста или любимая девушка, да, в конце концов, ты ему можешь быть по барабану. Завтра придет в себя, уедет и никогда больше не вспомнит о тебе!» «Нет!» - отвечало подсознание. – «Нет у него никакой жены и детей тоже нет. И это ОН!» Вдруг сладким волнением защемило сердце. – «Ты же забыла о предании!». В их семье с давних пор существовало предание, по которому все женщины, носившие от рождения фамилию Малахова, находили своих избранников при самых загадочных, самых невероятных обстоятельствах. – «Куда уж невероятней. Прямо с неба упал». Она счастливо улыбнулась, погладила его по волосам и заботливо накрыла одеялом.
Роман проснулся с ощущениями хорошо выспавшегося, здорового человека. Потянулся, пытаясь расправить плечи, и ойкнул, почувствовав острую боль. Попытался восстановить в памяти последовательность событий, участником которых был. Он хорошо помнил, все, что было с ним в квартире Воропаева, и, что случилось, когда он пришел в себя в машине. А вот то, что произошло с ним с момента, когда он во время разговора с Андреем, вдруг стал стремительно падать вниз, и до того момента, как проснулся в этой комнате - было для него какой-то неразрешимой загадкой. Пытаясь проникнуть в нее, он вдруг вспомнил девушку-ангела в лучах яркого слепящего света. – «Бред какой-то», - решил он. Потом ему почему-то пришло в голову, что его спасла неизвестно откуда появившаяся Катя, - «Точно - бред или сон». Но Малиновский не был бы Малиновским, если бы не был оптимистом. «Вот проснемся - разберемся», - решил он и с любопытством стал оглядываться по сторонам. Небольшая, уютная, освещенная настольной лампой комната. Белые шторы на окне. «Интересно - за окном еще темно или уже темно? И сколько я собственно проспал? Да и где я нахожусь, тоже хорошо было бы выяснить?» - подумал Роман. Как будто в ответ на его мысли дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий, представительный человек в белом халате. - Как вы себя чувствуете, Роман, - обратился он к нему с улыбкой. - Спасибо, хорошо, - стараясь придать голосу как можно больше бодрости, ответил Малиновский. - Вот и прекрасно. Позвольте я вас осмотрю. Да я не представился. Доктор Малахов Антон Семенович, к вашим услугам. А вас, извините, как по батюшке? При нашем первом весьма драматичном знакомстве, мы смогли узнать только ваше имя». - Малиновский Роман Дмитриевич, - уже не так бодро ответил Роман, напуганный словами «доктор» и «осмотреть».
- Ну, что ж Роман Дмитрич, - после довольно продолжительного «осмотра» заговорил Малахов. - Рана спокойная, температура нормальная и вообще все очень даже неплохо, вот, что значит молодой здоровый организм. – Антон Семенович, потрепал его по плечу. – Но кое-что вам необходимо сделать срочно. У Малиновского вытянулось лицо. «Надеюсь не укол?» Антон Семенович улыбнулся, видимо угадав его мысли. - Вам нужно срочно и хорошо покушать. У Романа отлегло от сердца. - Катенька, - крикнул Малахов в открытую дверь. – Роман Дмитрич проснулся. - Иду папа. Бедное Ромкино сердце с громким стуком упало под кровать.
Отправлено: 07.12.07 18:36. Заголовок: Глава 18. Продолжени..
Глава 18. Продолжение.
Вторая ночь, в гостеприимном доме Малаховых, была для него мучительной. Спать не хотелось, беспокоить своей бессонницей радушных хозяев, тоже, поэтому, он просто тихо лежал, переживая вновь и вновь события минувшего вечера. Когда ОНА вошла в комнату, и он признал в ней ту самую девушку-ангела, которую видел во сне, его потерянное сердце загрохотало, так, что его не мог услышать, казалось, только глухой. Потом, уже, узнав подробности своего спасения и удивляясь невероятному стечению обстоятельств, бросивших его под колеса ее автомобиля, мистическому совпадению имен, он, пытаясь осознать, как произошедшие события отразятся на его жизни, понял одно, что бы ни случилось, эта удивительная девушка вошла в его жизнь навсегда.
Услышав легкие шаги и, заранее зная, кому они принадлежат, он закрыл глаза и притворился спящим. Катя подошла к его постели, поставила что-то, отозвавшееся характерным стеклянным звуком на тумбочку, потом видимо наклонилась над ним. Молясь о том, чтобы не выдать себя, он старался сдержать стук сердца и не сбиться с ровного дыхания. Катя почти невесомо коснулась рукой его лба, убирая с него волосы, потом аккуратно поправила одеяло, ласково погладила по плечу и, задержавшись еще на мгновение, так же легко вышла из комнаты. Роман глубоко вздохнул. Неизъяснимая нежность растеклась по телу. Давно он не испытывал такого чувства. Чувства счастливого покоя. Когда-то мама так укрывала его перед сном и также убирала со лба непослушные волосы.
Его родители были детдомовцами. Может поэтому они были очень привязаны друг к другу и безумно любили его, их единственного сына и единственного, родного человека на земле. Когда их не стало, сначала мамы, а потом так и не сумевшего смириться с потерей отца, Роман не плакал. На похоронах, один на один с собой, он, по сути, еще совсем мальчишка, старался быть мужественным, стойко переносил обрушившееся на него горе, может быть, еще не до конца понимая его глубину. После смерти отца, его сначала каждый день навещали его друзья и сослуживцы, заходили сердобольные соседки, звонили знакомые. Соседки приносили еду, отцовские приятели сидели по часу другому, интересовались его делами, учебой, звонившие сочувствовали, предлагали, если что, свою помощь. Он всех принимал, всем был рад и всем благодарен. С людьми было легче переживать боль потери и страх одиночества. Но постепенно визиты и звонки прекратились, соседи стали ограничиваться при встрече с ним коротким «здравствуй», а он, по-прежнему не знал, как жить дальше, пытался сам кому-то звонить, разговаривать. Его слушали, иногда приглашали в гости, но как-то все неохотнее, нерадушнее, а он не замечал этого, тянулся к людям и только когда однажды позвонил папиному другу и услышал от него раздраженное: - «Ну что еще у тебя случилось?», понял, что остался один. Но даже тогда он не позволял себе плакать. Терпел, шаг за шагом осваиваясь во взрослой жизни, совершая ошибки, получая удары. Не забывая о родителях никогда, старался меньше вспоминать их и не только потому, что это было очень больно, но и потому, что не мог преодолеть чувства обиды на родителей, обиды за свое одиночество, за жестокость жизни, которую он так рано узнал, зато, что не долюбили, не доласкали, понимал, что это плохо, осуждал себя за такие мысли и ничего не мог с собой поделать. И вот только сейчас, через много лет, почувствовав нежное прикосновение заботливых женских рук, не выдержал и не в силах больше сопротивляться тому, что взорвалось у него внутри, что спазмами перехватило горло, скрутило судорогой тело, отвернулся к стене, зажал зубами подушку и глухо зарыдал, впервые дав волю своему горю и отчаянию.
Когда страшная буря, потрясшая его, стихла он, наконец, уснул и увидел во сне родителей. Они стояли рядом и как когда-то в детстве улыбались ему. Вокруг было светло как в яркий солнечный день и этот свет и ласковое тепло, согревавшее его изнутри, как будто снимали с него оковы и открывали навстречу жизни и людям. «Будь счастлив, сынок», - услышал он родительское благословение. – «Будь счастлив», - отозвалось оно эхом в его сердце.
Отправлено: 11.12.07 10:53. Заголовок: Глава 19. - Ну чт..
Глава 19.
- Ну что, Юлиана, берешься за новый проект? Юлиана Виноградова, откинувшись на спинку кресла и прокручивая в руках неизменный зонтик, с нескрываемым восхищением смотрела на президента компании Зималетто. - Да, Андрей, твоему размаху можно только позавидовать. - Ты не завидуй, ты в работу включайся, - улыбнулся Жданов. - А куда я денусь? Скоро пропишусь у вас тут. - Вот и замечательно. Значит как всегда все детали с Катериной, а если что понадобиться, только позови. Ты ведь знаешь, - Андрей приложил руки к сердцу. – Я твой раб навеки, о, несравненная. - Ой, - Юлиана отвела голову в сторону и кокетливо поморгала ресницами.
Дверь неслышно отворилась, в кабинет вошел Роман Малиновский и остановился, заметив пустое президентское кресло. - Роман, - окликнул его Жданов. - А, ты здесь? – повернулся он к сидящим около журнального столика Андрею и Юлиане. – А я не заметил. Юлиана удивленно рассматривала непохожего на себя непривычно тихого и даже какого-то отрешенного Романа. - Роман Дмитрич. Здравствуй, дорогой. Меня ты тоже не заметил? – протянула она ему руку, ожидая, что галантный Малиновский как всегда поцелует ее. - Здравствуй, Юлиана, - Роман посмотрел на протянутую руку, пожал, даже потряс ее немного и обратился к Жданову. - Я не вовремя? Ты занят? Андрей с Юлианой переглянулись и Виноградова быстро оценила обстановку и правильно все поняла. - Мы уже закончили. Ну, я пошла. До свидания мальчики. – Обаятельная женщина, подхватив сумку, улыбнулась на прощание, и, взмахнув рукой, исчезла.
Роман машинально опустился в только что оставленное Юлианой кресло и задумчиво уставился в пол. Малиновский два дня как вышел на работу, и все сразу заметили, что это был совсем не тот Роман Дмитрич Малиновский, которого знали, и к которому привыкли сотрудники Зималетто. Новый Роман был молчалив, сосредоточен, тихо ходил по коридорам и рассеяно отвечал на приветствия коллег. - Ром, - попытался через некоторое время вывести его из задумчивости Андрей. – Ром, что с тобой происходит, а? Наконец Роман поднял голову и внимательно, как будто видел его в первый раз, посмотрел на друга. - Как я мог так жить, Андрюх? – спросил он удивленно. - Как мог ТАК относиться к людям? Как мог …, - он запнулся, и стал растерянно оглядываться по сторонам. Казалось, что ему не хватает слов, что бы объяснить, высказать то, что мучает его. - Ром, - Андрей, уже откровенно волнуясь, стал тихонечко трясти Малиновского за плечо. – О чем ты, я не понимаю? - Не понимаешь, правда? – улыбнулся удивленно Роман. Андрей сокрушенно покачал головой. - Как мог я думать о Кате, - он повторил, сделав ударение на имени, - о КАТЕ, что она может украсть у нас фирму, про Кольку…, - он опять запнулся и потряс головой. - Как мог толкать тебя на подлость? - потерянно замолчал, сглотнув подступивший к горлу комок. - Ром, я действительно ничего не понимаю. Все уже прошло, давно забылось. Почему тебя сейчас так это мучает? - Прошло? Забылось? – Роман сочувственно посмотрел на друга. – А как же Катя? Жданов вообще впал в ступор – «Причем здесь Катя? Нет, она конечно причем, но почему именно сейчас и что происходит?» - недоумевал Андрей. - Я должен с ней поговорить, - Роман сурово посмотрел на друга и решительно закивал головой. – Да, я ей все объясню, и она поймет. Обязательно поймет. Она должна все узнать обо мне и решить - нужен ей, такой как я или нет. Наши отношения не могут начинаться с обмана. - Какие отношения? – почему-то шепотом произнес обомлевший Андрей. - Понимаешь, она считает меня чем-то вроде героя, рыцаря - Роман поморщился и горько усмехнулся, - А я…подонок, - зло процедил он сквозь зубы. – Возомнил же из себя женского обольстителя…, Казанова «местного разлива». Идиот. – Он опять надолго замолчал. Жданов уже не пытался его понять, чувствуя, что сам, постепенно сходит с ума. - Спасибо тебе, Андрей. Я только сейчас все понял и я знаю теперь, что нужно делать, - вдруг решительно заговорил Роман, коротко обнял его и стремительно покинул президентский кабинет. «Зато я теперь ничего не понимаю и за что собственно спасибо?». – Андрей, ощущая, как где-то в глубине его сознания начинает ворочаться ревность, медленно встал, прошел к своему столу и опустился в рабочее кресло. В голове, «царапая», крутились обрывки фраз, отдельные слова только, что «оставленные» Романом в его кабинете. «Что он сейчас здесь наговорил? Отношения с Катей…, он с ней поговорит, и она поймет…, она должна сама решить, нужен он ей или нет… Бред какой-то». Почему-то вспомнилось, как Катя, когда они две недели назад везли раненого Ромку домой, заметив, что ему стало хуже, пересела на заднее сиденье и всю оставшуюся дорогу держала Ромкину голову у себя на коленях, ласково поглаживая его по плечу. «А потом», - Андрей похолодел, - «Она все эти дни беспокоилась о Малиновском, спрашивала о нем, заставляла меня звонить ему и навещать. О, Господи! Только не это!» Рука сама потянулась к телефону. Набрал ее номер. Долго сосредоточенно слушал длинные гудки. - Маша, не знаешь где Катерина? - стараясь сдерживать эмоции, обратился к секретарю. - Так она уехала, по личным делам – бодро отрапортовала Тропинкина. - Как уехала, когда, почему я ничего не знаю? – продемонстрировал весь диапазон громкости своего голоса (от шепота до крика), Жданов. Тропинкина сразу стала заикаться. - Так, это… она заходила, а у вас Роман Дмитрич, а она сказала не надо беспокоить, а я не успела передать, а она просила…, - пыталась объясниться с начальником незадачливая секретарша. - Все ясно, - Андрей отключил связь. - Шурочка, соедините меня с вашим шефом, - через секунду разговаривал он уже с другой секретаршей. - Андрей Палыч, а он только что уехал, сказал, что сегодня уже не вернется, – жизнерадостно сообщила ему Кривенцова. Раненой птицей забилось беспомощное сердце, безвольное тело разучилось шевелиться и хлынули черной массой, прорвавшие плотины разума, мутные потоки отчаяния. Воистину «все воды твои и все волны твои» пронеслись над ним в эти минуты.
Отправлено: 13.12.07 15:29. Заголовок: Глава 20. Если бы ..
Глава 20.
Если бы Андрей не был сосредоточен на желании выяснить все об «отношениях» Романа со своей женой, он, встречая ее на пороге их дома, обязательно бы заметил и взволнованный вид и странную, какую-то блуждающую улыбку и удивленные светящиеся таинственным светом глаза. Но ничего этого занятый своими подозрениями Жданов не заметил. - Кать ты виделась с Романом? – сразу же задал он измучивший его вопрос. - С Романом? – рассеяно переспросила Катерина. - Виделась. - И о чем вы с ним договорились? – произнес каким-то сдавленным голосом Андрей. Катя, скользнув по его лицу отрешенным взглядом, осторожно присела на стул в прихожей, казалось, совершенно забыв о том, что нужно раздеться, снять сапоги… - Договорились? – поглощенная своими мыслями она отвечала явно машинально. - Да мы с ним сегодня и не разговаривали. Только поздоровались. Андрей, с трудом переживший жесточайший приступ ревности, и буквально заставивший себя успокоиться и прежде чем делать выводы обо всем поговорить с женой, примчался домой, бросив все дела. Короткий разговор с Катей по телефону, когда он, услышав на свой вопрос о том, где и с кем она находится, взволнованный, как ему показалось, ответ: - «Поговорим дома, Андрюшенька… Я скоро приеду», привел к тому, что он доведенный жуткой неопределенностью и своей болезненной ревностью почти до обморочного состояния, все-таки, не выдержал и взорвался. - Не ври мне, Катя! Этот отчаянный крик вывел Катерину из оцепенения. «Что с ним!?», – только сейчас заметила она, в каком состоянии находится муж. Он выглядел таким лихорадочно возбужденным и в тоже время измученным и уставшим, что у Кати невольно защемило сердце. – «Батюшки, да он никак опять ревнует», - догадалась она. – «К кому? К Малиновскому, что ли?» - Эта мысль показалась ей настолько абсурдной и нелепой, что она буквально открыла рот от удивления. Андрей, заметив ее явное недоумение, вдруг растерялся, стал нервно оглядываться по сторонам, и видимо решив «дезертировать», попытался сбежать с «поля боя», но был остановлен и «взят в плен» маленькой женской ручкой, сковавшей его запястье сильнее, чем самые прочные кандалы на свете. Катя, ничего не говоря, провела его в комнату, усадила на диван и, подавив, последнее слабое сопротивление, устроилась у него на коленях, обняла за шею и стала нежно целовать и шептать на ухо самые ласковые слова, добиваясь полной «капитуляции» и окончательного «поражения» Андрея Жданова. Она хорошо понимала, что безграничная любовь к ней делает ее сильного, мужественного Андрея всецело от нее зависящим и беспомощным как ребенок. От этого понимания сладко ныло сердце, - «Мой! Он только мой», - и было страшно потому, что она очень боялась, пусть и ненароком, ранить его. Старалась быть терпеливой, сдержанной и не «язвить пугливое его воображенье», хотя и обижалась на него и сердилась за неоправданную ревность. И все-таки Катя добилась того, чего хотела, и когда «разоруженный» раскаявшийся Андрей, спрятал по привычке свою голову у нее на плече, она, продолжая шептать ему на ухо всякие нежные глупости, постаралась выяснить, что же произошло, и почему Андрей приревновал ее к Малиновскому. Выслушав его сбивчивый рассказ и сразу сообразив, что речь идет о другой Кате, она попыталась доказать мужу несостоятельность его подозрений. - Он так и сказал: - «Она должна все обо мне знать», - обратила она внимание Андрея на сказанные другом слова. - Да, так и сказал. - Андрюш, но Я и так все, ну или почти все о нем знаю, - улыбнулась Катя. Андрей несколько мгновений молчал, осмысливая и соглашаясь с выводами сделанными женой. - Тогда что он имел ввиду? Я не понимаю. - Ох, и глупый ты Жданов, - Катя потрепала его по волосам. - Ты помнишь, как зовут девушку, с которой так нежно прощался Роман? - Какую девушку? Когда прощался? - Ну ту, что спасла его? Ты еще сам удивился совпадению. – Она лукаво на него взглянула. - Катя, - вспомнил Андрей. – Ее зовут Катя. Как же я забыл? – удивленно произнес он. – И ты думаешь? - Я не думаю, я только подозревала, а теперь ты меня убедил, что эти подозрения не случайны. - Ну, Малиновский, … ну, друг сердечный, не попадайся ты мне на глаза. Убью, – вздохнул с облегчением, как будто сбросил с плеч непосильный груз, Андрей.
*** - Кать, теперь ты все знаешь обо мне. Пойми, я не мог скрывать от тебя свое прошлое. Но я изменился, Кать. Прошу тебя не отталкивай меня, ты мне очень нужна. Роман отчаянно пытался поймать взгляд девушки, которой только что «исповедался» в своих грехах. - Кать, скажи хоть что-нибудь. Не молчи, пожалуйста. Сегодня он, как уже было не раз, привез Катю после занятий в институте домой и потом как принявший решение отчаявшийся самоубийца, выложил ей все и про свою сомнительную славу сердцееда и про «участие» в судьбе Ждановых и про разгульный образ жизни… Катя выслушала его молча, ни разу не перебила и только, когда он замолчал, коротко и как-то очень серьезно посмотрела на него и, сама без его помощи открыв дверцу машины, быстро вышла и направилась к своему подъезду. Он догнал ее и сейчас дрожащий, то ли от холодного пронизывающего ветра, то ли от сильного возбуждения, пытался убедить ее поверить ему. Наконец она прямо посмотрела ему в глаза. - Мне нужно время, чтобы все осмыслить. Пожалуйста, не ищи встреч со мной и не звони. Я позвоню тебе сама, обещаю, - остановила она его почти вырвавшийся вопрос.
Катя не удержалась и все-таки выглянула в окно. Стоит. Ветер треплет его волосы, и он наверняка замерз. «Шел бы уж в машину. Непутевый. Заболеешь ведь, не дай Бог». - Катерина, как ни старалась, не могла сердиться на Романа. Конечно, для нее было шоком узнать о ТАКОМ прошлом любимого человека. Но она была неглупой девочкой и поняла, что только серьезные и далеко идущие намерения могли толкнуть Романа на такое признание, а это значит… что он… Вспомнила, как он смотрел на нее, когда его друзья Катя (забавное совпадение!) и Андрей Ждановы приехали за ним, чтобы забрать домой. Вспомнила, как прошептал: - «Больше всего я хотел бы сейчас остаться с вами». Вспомнила его безумный поступок, когда буквально на следующий день он, ослабленный после ранения и потери крови, вместо того чтобы находиться дома и соблюдать постельный режим, встречал ее около института. Вспомнила букетик ландышей согретых на его груди. Вспомнила все их встречи. Каким он был внимательным. Какими глазами смотрел на нее. Как трогательно и нежно ухаживал. «А ведь он мог и не признаваться мне ни в чем или признаться, но тогда, когда наши отношения стали бы намного прочнее и мне было бы сложнее от него отказаться. Мог, но не стал. Как он сказал: - «Я не могу скрывать от тебя свое прошлое. Ты мне очень нужна». И ты мне очень нужен Роман, потому, что я люблю тебя. Ну, иди уж ты скорее в машину. Замерзнешь». Она внимательно смотрела, как Роман, будто, наконец, услышав ее, садится в салон, как автомобиль трогается с места и медленно уезжает.
*** - Катюш, ты все еще в пальто! Запарилась уже, наверное, совсем. Андрей только сейчас заметил, что Катя так и не разделась. - Давай помогу. - Он помог ей снять пальто и расстегнуть сапоги. Отнес вещи в прихожую, а когда вернулся, вдруг вспомнил, что хотел узнать, куда Катя уезжала после обеда. - Кать, а где ты была? Ты же хотела со мной о чем-то поговорить? Катя лежала на диване, удобно устроив голову на подлокотник, закрыв глаза и тихо улыбаясь. Андрей опустился перед ней на корточки, поцеловал в уголок губ и повторил свой вопрос. - Где ты была? Катя повернулась к нему лицом, долго и внимательно смотрела в глаза, а потом обняла за голову и прошептала на ухо всего несколько слов. Сколько женщин скольким мужчинам говорили эти слова? Сколько женщин внимательно вглядывалось в глаза любимых, ожидая их реакции на свое признание? Миллиарды, триллионы? И каждый раз все происходящее в этот момент между двумя любящими людьми похоже на сотворение мира, на то великое и первое начало, которое дало жизнь всем людям на Земле. Когда сегодня Юлиана, узнав о ее подозрениях, не принимая во внимание никаких возражений, со свойственной ей энергией организовала ее поездку в клинику на прием к врачу, и потом, когда все подтвердилось, не замолкая ни на минуту, провожала ее домой, Катерина, оглушенная обрушившимися на нее переживаниями, и бесконечными восторгами Юлианы, никак не могла осознать того, что с ней произошло и только оставшись одна, поднимаясь в лифте на свой этаж, наконец, поняла, то, что сообщил ей врач. У нее будет ребенок. У них с Андреем будет ребенок. - Катенька, - выдохнул единственное слово опустившийся на колени Андрей, обнял жену и прижался лицом к ее лицу.
Отправлено: 18.12.07 19:42. Заголовок: Глава 21. - Ром, чт..
Глава 21.
- Ром, что ты здесь делаешь, а? Мы ведь договорились…
Промаявшись, весь вчерашний рабочий день в ожидании звонка, и начав сегодняшний выходной с созерцания мобильного телефона, он, в конце концов, не выдержал этой телефонной пытки, оделся и пошел гулять, здраво рассудив, что звонок можно ожидать и на улице. Погода к прогулкам располагала, с неба сыпался то ли снег, то ли дождь, под ногами, опять же, то ли вода, то ли снег, вообщем главное никто «гулять» не мешал, на улицах практически ни одного прохожего. Проигнорировав оставшийся у подъезда автомобиль, он мужественно преодолел первую из встреченных луж и потопал в неизвестном направлении, если выражаться точнее, то «пошел, куда глаза глядят». Шел и перебирал в памяти все, что случилось с ним с момента первой встречи с Катей и до последнего с ней разговора, не переставая удивляться тому, как эта девушка прочно и, кажется, навсегда вошла в его жизнь. «Права была Оля, во всем права. И в отношении Кати Ждановой - права», - он улыбнулся. - «Вот ведь придется теперь их как-то различать», – и вернулся мыслями к «своей» Кате. - «Стоило ей появиться и та другая Катя, стала тем, кем и должна была быть – другом, почти сестрой». Он вспомнил, как был благодарен Кате и Андрею за их поддержку и заботу, вспомнил, как ему стало плохо в машине, когда они возвращались от Малаховых домой, и не только от тряской дороги разбередившей раны, но и от расставания с девушкой-ангелом возродившей его к жизни. Тогда, лежа у Кати на коленях в тепле ее рук, и ощущая на себе беспокойные взгляды Андрея, он понял одно - больше он никогда не будет чувствовать себя одиноким. У него есть друзья, самые лучшие, самые замечательные друзья на свете и у него есть девушка, ради которой он готов не только горы свернуть, но и себя вывернуть наизнанку. «И когда говорила о «новой жизни», - он опять вспомнил подругу своей юности, - «Оля была права». Нет, и никогда больше не будет, того Романа Малиновского, который, закрыв на замок свое сердце, отгородившись от людей стеной ироничного цинизма, легко порхал по жизни нигде не задерживаясь, ни о ком и ни о чем не сожалея. «Только бы она поверила мне, только бы согласилась быть со мной», - вернулся он к мучившим его сомнениям. Поглощенный своими мыслями он не заметил, как, прошагав почти пол Москвы, оказался в ее дворе. И только, когда чуть не уперся носом в дверь подъезда, очнулся, огляделся по сторонам и понял, куда он попал. Постоял немного, удивляясь случившемуся, а потом решил, что это судьба, и отчаянно осознав, что все равно больше не сможет мучиться и ждать, поднялся на этаж и мужественно позвонил. Дверь квартиры никто не открыл, зато послышался звук открывающейся двери лифта и знакомы до боли голос спросил. - Ром, что ты здесь делаешь, а? Мы ведь договорились… Он медленно повернулся, на секунду прикрыл глаза, стараясь справиться с разбушевавшимся сердцем. - Извини, Кать. Я сейчас уйду. Потом нерешительно, будто сомневаясь или ожидая чего-то, сделал один шаг назад, второй, развернулся и бросился бегом вниз по лестнице, проигнорировав гостеприимно распахнутый лифт.
Катя вошла в квартиру, закрыла за собой дверь, и обессилено прислонилась к ней затылком. «Ну и зачем ты мучаешь и его и себя, спрашивается? Позвони, верни его. Нет». – Она горделиво выпрямилась. – «Решила выдержать три дня, значит, выдержу, а то, что он подумает? Что я ему на шею вешаюсь, ну уж нет! Не на такую напали Роман Дмитриевич». Катерина, задумавшись, стояла посреди маленькой прихожей. «Ну что ты опять врешь. Выдержку она проверяет. Да ты просто трусишь. Элементарно трусишь. Ну, признайся!» – привычно заговорила она сама с собой. – «Да! Я боюсь. Что довольна? Боюсь, а вдруг ему со мной не понравиться. Да и что между нами общего?». Легкомысленно поддавшись желанию узнать о Романе как можно больше, она, просидев в Интернете почти всю прошедшую ночь, узнала достаточно, чтобы в конец растеряться. Она абсолютно не понимала, что, такому как Роман – богатому, обласканному фортуной и красивыми женщинами, мечте всех мамаш, знаменитых московских красавиц, жаждущих выдать свое чадо за звезду гламурного общества, Романа Малиновского, что ему нужно от нее, обыкновенной ни чем непримечательной девушки.
«Я же не красавица», – она придирчиво оглядела себя в зеркало и…, осталась увиденным, довольна. – «Но я же ничего собой не представляю. Никогда нигде не бывала. И потом, в интимных отношениях… Нет, ну книжек я, конечно, начиталась», – она сокрушенно вздохнула. – «Только, что толку в книжках, если в графе опыт у тебя прочерк», - еще раз уныло посмотрела на себя в зеркало и прошла на кухню. Начала вынимать из сумки продукты, раскладывая их по местам, при этом хлеб почему-то засунула в морозилку. Потом, прошла в комнату и подошла к окну. «Нет. И машины его не видно. Уехал?» Стало почему-то совсем грустно. Рассердилась на себя за эту слабость, решительно переоделась в домашнюю одежду – джинсы и рубашку, опять зачем-то пошла на кухню и уже совершенно неожиданно, проходя мимо входной двери, открыла ее и выглянула на лестничную площадку. Никого. Обидно. Она уже хотела закрыть дверь, когда услышала какой-то неясный звук, раздавшийся этажом ниже. Подошла к перилам и заглянула вниз. Ничего не видно. Осторожно позвала. - Ром, это ты? Сердце радостно забилось, когда услышала. - Я. - А что ты там делаешь? - прислонилась к перилам, почувствовав, как вдруг ослабели ноги. - Жду твоего звонка, - ответил глухой голос. - А почему здесь, а не дома? - опять спросила она. - Здесь легче ждать, - ответил он после недолгой паузы. - Ром, - позвала она. – А может ну его звонок раз уж ты здесь. Иди ко мне, - добавила совсем тихо. Быстрые шаги вверх, доказали, что он услышал ее последние слова.
Роман остановился, не дойдя до нее пары ступенек, стоял и пристально сурово смотрел. Она почувствовала в этом требовательном и властном его взгляде что-то первобытное, мужское утверждающее свое право и силу, как будто он говорил, «тебе решать, но только сейчас и до конца. Помни я приму любое твое решение, но не помыкать, не издеваться над собой не позволю». И она не выдержала этого прямого взгляда, опустила голову, став сразу беззащитной и слабой, став его женщиной, мужчины которого выбрала сама и право которого быть главой их союза, только что подтвердила. И сразу изменилось выражение его лица, на губах заиграла улыбка и отразилась счастливым блеском в глазах. Он преодолел эти последние разделяющие их ступеньки и ласково прижал ее к своей груди, а она, задыхаясь от восторга, неги и детского страха, обхватила его за шею и на все попытки заглянуть ей в лицо мотала головой из стороны в сторону, стесняясь проявления чувств и тихо всхлипывала, не в силах справиться со своей слабостью. Роман, глядя на ее смущенное раскрасневшееся лицо, коротко засмеялся, подхватил ее на руки и решительно вошел в квартиру.
А потом были поцелуи и тихие признания, нежные руки и ласковые слова. Когда же она вдруг с отчаянной решимостью в глазах, стала неловко расстегивать пуговицы на своей рубашке, Роман в первый момент растерялся, а потом схватил ее за руки и, покачав головой, прошептал. - Не надо, родная моя. Она удивилась, испугалась, а потом, вглядевшись в его лицо, удовлетворенно вздохнула и доверчиво прижалась к нему. Они долго сидели, обнявшись, молчали, наслаждаясь близостью, а потом Катя стала рассказывать ему нехитрую историю своей жизни. Он внимательно слушал ее сбивчивый рассказ, о том, что вот такая она несовременная, что ее дразнят «синим чулком», что у нее никогда никого не было, потому, что «как же без любви! Сейчас все без любви, а она не могла», слушал, и ему хотелось и плакать и смеяться одновременно и казалось, что сердце не выдержит и умрет от восторга. Почему-то вспомнились когда-то давно сказанные другом слова: - «Котенок с перебитой лапкой доверчиво тянется к тебе, и ты понимаешь, что его судьба в твоих руках…»
Господи, какое же это счастье просто коснуться кожи любимого человека, почувствовать, как от этого прикосновения по твоему телу растекаются жгучие волны блаженства, ощутить, как радостно бьется счастливое сердце, как от восторга кружиться голова и, наконец, сойти с ума, от неземной красоты завитка волос, что дрожит над повернутым к тебе ушком. Разве можно пережить эти робкие поцелуи дрожащих губ и нежные прикосновения ласковых рук. «Катя, Катенька, что же ты делаешь со мной. Нет больше Романа Малиновского - распался, рассыпался на миллиарды молекул и каждая из них принадлежит тебе, мой ангел, каждая томиться, желает и отдает, и каждая кричит ЛЮБЛЮ!!!»
Отправлено: 21.12.07 18:39. Заголовок: Глава 22. Не успел..
Глава 22.
Не успели сотрудники Зималетто привыкнуть к новому Роману Малиновскому, как он опять изменился. Последний так сказать вариант Романа, появившийся из лифта утром в понедельник, очень напоминал самый первоначальный образец и в тоже время был абсолютно новым. Когда, сияющий, с улыбкой от уха до уха, Малиновский, «разбудил» изысканным комплиментом дремавшую на ресепшене Амуру, а потом растрогал почти до слез своими любезностями Шурочку, женсовет в полном составе буквально ринулся в курилку разбираться, в чем секрет очередного преображения Романа. А секрет был простой – Роман Дмитриевич Малиновский был счастлив, счастлив на столько, что хотел поделиться этим своим счастьем со всем миром, чтобы все люди вокруг улыбались и тоже были счастливы. Посидев немного в своем любимом кресле и даже покатавшись на нем по своему любимому кабинету, Роман решил, что ему просто необходимо с кем-то поговорить. Ну а с кем говорить, если в двух шагах лучший друг?
- Андрюха привет, как жизнь, как настроение? – ворвался он в кабинет президента. - Твоими молитвами, Роман Дмитриевич, - вместо приветствия ответил Андрей. - Я с ней поговорил, - не замечая настроения Андрея, выпалил радостно Ромка. - С кем с ней? – притворился, что не понял о ком идет речь Жданов. - С Катей. Она на меня не сердится и у нас все хорошо. - С какой Катей? – уточнил Андрей. Роман непонимающе покрутил головой, а потом будто что-то вспомнив, взмахнул руками. - Слушай, нам же нужно как-то их различать, чтоб путаницы не получилось. Ну, твою и мою Катю, - пояснил он. - Здравая мысль, - заметил президент, сложив руки на животе и откинувшись на спинку кресла. - И главное как вовремя. Малиновский, увлеченный своими размышлениями, иронии в его голосе не заметил. - Андрюх, одолжи мне свой галстук, ну тот который тебе Кира из Милана привезла, мы с Катериной на бал новогодний к ней в институт идем, он к моему костюму идеально подходит. Дашь? «Дал бы я тебе по уху, но повезло тебе Малиновский, добрый я сегодня», - подумал Андрей, а в слух спросил. - Так у вас все серьезно с твоей Катей? - Серьезней не бывает, - заявил Роман, усаживаясь в кресло. – Я жениться хочу. Андрей удивленно покачал головой. - И предложение уже сделал? - Нет, предложения не делал, - Роман, поерзал в кресле. - Но это только дело времени, - заметил он. Андрей не смог не доставить себе удовольствие и не поиздеваться немного над несчастным влюбленным. - Ну, знаешь, ты, по-моему, слишком самонадеян. - Ты думаешь, она может не согласиться? – озабоченно нахмурился Роман и задумался. - Нет, ну нет, - он как будто убеждал самого себя. - Она любит меня, почему она должна мне отказать? – при этом чувствовалось, что он очень разволновался. Андрей решил отыграться за «подаренный» другом приступ ревности и не удержался от маленькой мести. - Ром, да не переживай ты. Вокруг столько девушек. Эта откажет, найдешь себе другую. Сказал и сразу же пожалел об этом. Выражение лица Романа было таким, что он почувствовал себя убийцей, причем убийцей самого беззащитного и ранимого существа на свете. - Ром, прости, - он поднялся и, обойдя стол, обнял друга за плечи. - Прости, - повторил он. – Это я пошутил так по-дурацки. Я очень рад за тебя, Ромка, правда… А у нас ребенок будет, - вдруг заявил он и счастливо улыбнулся. Роман, погруженный в свои переживания, не сразу понял, что сказал Андрей, а когда понял… - Андрюх, правда? – вскочил он. - Правда, - светился от радости Жданов. - Здорово, - заорал Роман, обнял Андрея, даже попытался его приподнять, но, не справившись с весом, поставил на место и под свои же радостные крики и счастливый смех Жданова, изобразил что-то среднее между ирландской джигой и латиноамериканским ча-ча-ча.
*** Катерина под руку с Романов входила в много повидавший на своем веку актовый зал, старейшего вуза столицы. Ее горевшие восторженным светом глаза, как будто говорили «посмотрите, как я счастлива, потому, что рядом со мной любимый, самый лучший на свете мужчина». Роман, правильно угадал ее настроение и, решив про себя «преподать хороший урок всем этим молодым мерзавцам», был, что называется в ударе. Уже через пять минут, все студенческое сообщество в купе с преподавательским, восторженно наблюдало за удивительно грациозной парой, скользящей по паркету под музыку нестареющего вальса Штрауса. Вот когда пригодились Катерине уроки танцев, посещаемые когда-то по настоянию родителей. Роман же танцевал просто прекрасно. А когда он, во время проведения конкурса самодеятельных вокалистов, вдруг поднялся на сцену, попросил у музыкантов гитару и запел!, Катерина, увидев какими восторженными глазами, смотрят на него женщины, даже немного испугалась, но, поняв, что ее Роман поет только для нее, успокоилась и впервые почувствовала, какое-то неизъяснимое, женское томление, определяемое «хищным» словом - МОЙ!
В отличие от женской половины, поголовно восторгавшейся очаровательным Катиным спутником, мужское общество испытывало к Роману совсем другие чувства. Особенно это было заметно, по тому самому отвергнутому Славке Сазонову, тупо напивавшемуся сейчас у «безалкогольного бара». - Кто-нибудь знает, что это за хмырь, с которым Катька пришла? – спросил он у таких же хмурых сокурсников. Все молча пожали плечами. - Я, знаю, - откликнулся парень из параллельной группы, сидящий рядом. – Это Роман Малиновский, плейбой, богач, один из владельцев компании Зималетто. О нем часто в глянцевых журналах пишут. - Тааак, - протянул угрожающе Славка. – Из этих, значит, из новых русских…. - Он резко поднялся. - Сейчас у нас с ним будет сексуаль…, тьфу ты черт, социальный конфликт. Ненавижу… Буржуй… К чести Романа нужно сказать, что он довольно быстро заметил «сгущающиеся над его головой тучи», а когда понял, какой «прием» ему готовят «аборигены», не стал на этот раз изображать из себя одинокого ковбоя и позвонил Андрею.
*** Жданов молча выслушал друга, уточнил адрес и коротко бросил. - Сейчас приеду. Держись. - Потом уже весело добавил. – Вечно ты Малиновский в какую-нибудь историю вляпаешься. Последнюю фразу услышала Катерина, за секунду до этого вошедшая в комнату. - Так, дорогой мой, и куда это ты собрался? – стала надвигаться она на мужа с воинственным видом. - Кать, Ромке помощь нужна. Я сейчас быстренько смотаюсь туда и обратно, - Андрей изобразил процесс «туда – обратно» руками. - Какая помощь, в чем?- не удовлетворившись ответом, продолжила пытать его Катерина. – И не ври мне, пожалуйста, - добавила она. - Ну, - Андрей улыбнулся. – Наш Ромео пошел со своей Катериной к ней в институт и, кажется, пришелся там не ко двору. - И ты решил ему помочь наладить дипломатические отношения с местным населением, так? - Кать, ну сама посуди, как я могу его бросить, ну накостыляют же сейчас ни за что ни про что, - Андрей мягко улыбнулся, пытаясь подластиться к жене. - А вдвоем вам значит, не накостыляют, да? – задала она риторический вопрос и, остановив рукой его дальнейшие объяснения, взяла телефон и решительно набрала номер. - Сергей Сергеевич? Добрый вечер. Это Жданова говорит, - обратилась она к начальнику службы безопасности. После истории с Хмелиным, по настоянию отца, Андрей занялся вопросами безопасности серьезно, и на фирме была создана служба, начальником которой и стал Потапкин. - Сергей Сергеевич, - продолжили Катерина, проигнорировав красноречивые жесты Андрея, - организуйте, пожалуйста, машину сопровождения для Андрея Павловича… Да, двоих я думаю, будет достаточно. Спасибо. Ждем. - Кать, - рассердился Андрей, - ну зачем эти проблемы. Я сам… Катя не дала ему договорить и, ткнув указательным пальцем в грудь, решительно произнесла. - Значит так, Жданов. Ты мне нужен живым и невредимым. Понятно? И не забывай, что ты теперь не только муж, но и будущий отец. Да и Романа я на больничной койке видеть не желаю, и …, - она отобрала пальто, которое Андрей снял с вешалки, - в пальто будет неудобно. Надень куртку, - сказала, не глядя на него. Андрей молча притянул ее к себе и поцеловал.
- Ну, что поговорим, - покачиваясь на нетвердых ногах, спросил Славка. - А чего не поговорить, - радушно улыбнулся Роман. – Давай поговорим. Только может лучше на трезвую голову? - Струсил, буржуй – процедил сквозь зубы разгоряченный алкоголем предводитель медицинского воинства. - Честно? – еще радушнее улыбнулся Роман. – Конечно. Вас вон сколько, - он посчитал. – Раз, два, … пят! А я один, - он сокрушенно покачал головой, скинул пиджак и, расстегнув рукава рубашки, начал их закатывать. - Но от судьбы ведь не уйдешь? – обратился он к своим противникам. – Так? Так, - ответил сам себе. – Тогда приступим к делу, господа будущие светила медицинской науки? - выпрямился и приготовился к «выяснению отношений». Не успевшую начаться драку остановил женский крик. - Что здесь происходит? - Катенька, - обнял за плечи подбежавшую к нему девушку Роман. - Ничего особенного, не волнуйся, ребята просто хотят немного поговорить. - Поговорить? – она недоверчиво посмотрела на него, а потом повернулась и обратилась к своим сокурсникам. - Вы с ума сошли? Впятером против одного, да еще раненого, с простреленным плечом? - Катя, выйди отсюда, - резко оборвал ее Роман. – Это мужской разговор. - Уйти? – Она уже чуть не плакала, - и оставить тебе одного? - Ну зачем же одного, Катенька, - раздался рядом завораживающий бархатный баритон. – Сейчас мы уравняем шансы. – В коридоре появился Андрей в сопровождении двух на вид очень крепких ребят. - Понятно, - хохотнул, в миг протрезвевший задира, - господин Малиновский, только на словах Джеймс Бонд, а на деле никуда без парочки амбалов не ходит. Подожди, Ром, - Андрей положил руку на плечо друга, остановив его. - Вот что, герои, - он сделал ударение на последнем слове. – Мой друг, по причине нездоровья не может ответить на ваш вызов. А я могу. Поэтому, - Андрей снял куртку, - я предлагаю вам сатисфакцию и готов сразиться с каждым из вас, но один на один. А эти ребята, которых вы так грубо назвали амбалами, нужны будут нам для того, чтобы никому не пришло в голову нарушить правила боя. Ну, кто первый, я жду!
*** «Рома, Ромочка», - шепчут горячие губы, ловят жадные поцелуи, томные вздохи и изнемогающие стоны, просят вести за собой, признаются в неопытности. Девичье тело, впервые открытое для мужчины дрожит от страха и от восторга. «Хочу тебя, мой единственный, нежный и ласковый. Что же ты делаешь со мной… я, исчезла, сгорела дотла в твоем и своем желании, и только выжившее в этом страстном огне мое обезумевшее от восхищения сердце кричит, не умолкая, ЛЮБЛЮ!!!»
Отправлено: 27.12.07 20:54. Заголовок: Глава 23. Стюарде..
Глава 23.
Стюардесса, проходя по салону, с умилением посмотрела на мирно спящую в объятьях друг друга красивую пару. «Наверняка молодожены», - заметила она блеснувший тоненький золотой ободок на безымянном пальце мужчины. – «Спят как дети и вид такой утомленно счастливый». Роман и Катя Малиновские, отпраздновавшие накануне собственную свадьбу и безумно уставшие от треволнений последних дней, удобно устроившись в авиационных креслах, чуть ли не сразу безмятежно заснули, доверившись лайнеру, уносившему их на своих могучих крыльях в увлекательное путешествие. Оставим их ненадолго - пусть поспят, и вернемся в снежную предновогоднюю Москву.
Супруги Ждановы, разговаривали, удобно устроившись на диване в гостиной. Катя как всегда в уголочке, поджав под себя ноги, а Андрей, лежа на спине и положив голову к ней на колени. - Кать, а тебе Ромкина Катя понравилась? – спросил Андрей, перебирая ее пальчики и поочередно их целуя. - Да, - не задумываясь, ответила Катерина. – Она хорошая. - Ромка с ней счастлив будет, - вздохнул Андрей. - Я тоже так думаю, - мечтательно ответила Катя, а потом, заметив печальное настроение мужа, приподняла его голову за подбородок и постаралась заглянуть в глаза. - А, что это ты вздыхаешь так тяжко? Завидуешь? – улыбнулась она. - Да нет, Кать, - Андрей повернулся на бок. - Просто, - он замялся, подбирая слова, - у меня такое чувство, что из жизни что-то безвозвратно уходит, что-то, что было важным и чего никогда больше не будет. - Он потерся щекой о ее колено и крепче обнял. – Пустое, да Кать? - Нет, Андрей, не пустое… - Она задумалась, заглядевшись в темное окно. «Ты прав, Андрей. Уходит. Уходит наша юность. Безмятежная, беззаботная юность», – вглядывалась она в таинственно мерцающие огни большого города. – «Что ждет нас впереди? Каким будет наше будущее?» - спрашивала себя, как будто пытаясь что-то разглядеть в загадочном безмолвии ночи. Отчего-то тревожно забилось сердце. «Да что это я, в самом деле», – отбросила она грустные мысли. – «Глупо переживать о том, что будет. Главное – это, то, что у нас есть – наша любовь, и…», – она осторожно погладила себя по животу и с нежностью посмотрела на лежащего у нее на коленях с закрытыми глазами мужа. – «Главное - наш ребенок». - Андрюшка, - тряхнула она головой, – А давай елку наряжать? Андрей открыл один глаз и заглянул ей в лицо. - Сейчас, ночью? - удивился он. - Ну и что, что ночью? – возразила Катерина. – Завтра, – она посмотрела на часы. - Нет! Уже сегодня! Новый Год! А у нас с тобой елка на балконе замерзает. - Она лукаво посмотрела на мужа, как бы приглашая его к взаимному веселью. «А что», - подумал Андрей. – «В этом что-то есть. Все спать ложатся, а мы будем елку наряжать».
Роман очнулся, огляделся по сторонам, вспоминая, где они находятся, потом поудобнее устроил голову спящей жены у себя на плече и подтянул повыше укрывавший ее плед. «Завтра Новый Год! Самый счастливый Новый Год в моей жизни. Катя, Катенька, Катюша», - обратился он мысленно к жене. – «Спасибо тебе, родная. Если бы не ты, не твоя любовь, жить бы мне неприкаянным и мучиться от бессмысленности своего существования». Он коснулся губами напряженной морщинки на ее переносице. «Как же так происходит», - удивлялся он, – «что, человек, которого ты еще совсем недавно не знал, становиться вдруг для тебя самым дорогим, самым близким, самым родным человеком на земле?» - Он внимательно посмотрел на доверчиво прижавшуюся к нему женщину. – «Родная моя, Катенька, сколько же счастья ты мне подарила. Я не перестаю благодарить Бога за встречу с тобой».
Он вспомнил, как волновался, как не знал, что сказать Кате, как объяснить ей свой безумный поступок, когда, не выдержав разлуки, помчался первый раз встречать ее после занятий. Вспомнил, как томился перед входом и мучился сомнениями, как поведет себя Катя, что подумает о нем…. А она, только увидев его, бросилась как к близкому дорогому человеку: - «Что ты здесь делаешь? Ты с ума сошел? Тебе же лежать нужно», – разрешив в один миг все мучительные его сомнения.
Вспомнил ее отчаянные глаза, когда она, решив стать «взрослой», пыталась справиться со своим страхом и пуговицами на рубашке. Он тогда сумел сдержаться, хотя и желал близости с ней больше всего на свете. Справился с собой потому, что понимал, главное это ее доверие и ее, а не его желания.
Вспомнил как после несостоявшейся драки, Жданов подвез их к Катиному дому и как на его вопрос: - «Тебя подождать, Роман?», Катя коротко ответила: - «Нет», - и решительно взяв его за руку, повела за собой.
Вспомнил, как она заплакала и прижалась к нему, когда на следующее утро на ее: - «Что мы будем делать в сегодняшний выходной день?» Он, ни минуты не сомневаясь, ответил, что они поедут к ее родителям, и он будет просить у них ее руки. Вспомнил растерявшихся, от его высказанных чуть ли не с порога признаний, Катиных родителей и странный, как тогда ему показалось ответ Катерины на вопрос матери: - «Катенька как же так, этот так неожиданно?» «А разве в нашей семье может быть по-другому?» - ответила она тогда вопросом на вопрос, и ее родителей это почему-то убедило.
Роман вспомнил, как уже позже, обсуждая предстоящую свадьбу, ее родители поинтересовались родственниками с его стороны, а он ответил, что их у него нет. Вспомнил, как Катя взяла его под руку, поцеловала в плечо и сказала: - «Теперь ест, правда мам, пап?»
Вглядываясь в усталые черты любимого лица, он перебирал в памяти события последних дней. Лихорадочные сборы в свалившееся на них как «снег на голову» подаренное фирмой путешествие - двухнедельный тур в далекую экзотическую страну. Хлопоты накануне свадьбы, саму свадьбу, веселую суматошную, о которой у него, если честно признаться, остались весьма смутные представления. В памяти то и дело возникал вездесущий женсовет, устроивший ему испытание в виде выкупа невесты. Спасибо Андрею, поддержал в трудную минуту. Хоть и сердился и ворчал, что «всех после праздников уволит!», но все-таки и пел и стихи какие-то читал. Роман невольно улыбнулся, вспомнив какое при этом было выражение на лице президента. Вспомнил свое полуобморочное состояние с того момента, когда он, взяв под руку, красавицу невесту уводил ее из родительского дома и до момента когда, подхватив на руки уже жену, выносил ее из ресторана, увозя в их общий дом. Память сохранила счастливые лица гостей, поздравления, цветы, тосты, крики «Горько!», музыку, и… тихий снег за окном, платье, опавшее белым облаком к ногам жены, ее горячие руки на своем теле и их безмерное счастье...
Эпилог
- Малиновский, кончай меня облизывать, ты с ума, что ли сошел? - Андрей, потревоженный странным поведением друга, с трудом продирался сквозь сон. Он оттолкнул не в меру расчувствовавшегося Романа и снова ощутил себя в благоухающих садах Морфея. Но ненадолго. Через какое-то время, почувствовав опять на своем лице чье-то дыхание и теплое влажное прикосновение, - Малиновский! – воскликнул в сердцах Андрей, открыл глаза и увидел прямо перед собой… коровью морду. - О, Господи! – воскликнул он, попытался сесть, но лишенный твердой основы, забарахтался и рухнул вниз. Испуганное животное резко отпрянуло. Собственно это была даже не корова, не совсем корова. Это был теленок. Уже довольно большой, но еще не достигший взрослого коровьего возраста. Животное переступало тонкими стройными ножками и с любопытством поглядывало на выпавшего из облюбованного им стога сена, человека. От испуга у Андрея весь сон и весь хмель из головы вылетели. «Ничего себе приземлился!» - было первое, о чем он подумал, а второе, оглядевшись по сторонам. – «Где это я?» Едва наступивший рассвет очерчивал неясные контуры деревьев. Предутренний туман стелился по лугу, на котором серыми курганами угадывались редкие копны сены. Тишина была невыразимая. Казалось, слышно было, как с листьев капает роса. Андрей вздохнул полной грудью пьянящий аромат раннего летнего утра. «Он самым счастливым человек на земле. У него вчера родилась дочь! У них с Катей родилась девочка! Крошечная», - он с нежностью вспоминал увиденного впервые собственного ребенка. – «Хрупкая, с такими маленькими пальчиками, такая беззащитная и такая сразу любимая». Вспомнил Катю, утомленную, с прилипшими ко лбу волосами и светящимися от счастья глазами. «Девочки мои, драгоценные», - почувствовал, как к глазам подступают восторженные слезы. – «Я все для вас сделаю. Надо будет - жизнь за вас отдам не раздумывая». Пытаясь справиться со своей неожиданной слабости, Андрей начал оглядываться по сторонам в поисках пропавшего друга. Друг отыскался быстро. Вернее отыскалась только его половина, причем нижняя. Верхняя была засунута куда-то в глубь стога. Бесцеремонно шлепнув Романа по «пятой точке», Жданов заорал. - Малиновский просыпайся, пока нас с тобой не съели. - А? Что? – забарахтался в сене, как только что он сам, друг и благополучно приземлился рядом с ним. - Где это я? – последовал его оригинальный вопрос. Андрей широким жестом обвел окружающее пространство. - На природе, друг мой. - А что я здесь делаю? - Ты? – Андрей весело посмотрел на него. - С ненаглядной певуньей в стогу ночевал, - вдруг запел он хрипловатым со сна и похмелья голосом. - Дурак. Недовольный, надутый Малиновский с клочками сена на взлохмаченной голове выглядел забавно. Андрей беззлобно рассмеялся. – Ты что, Малина, ничего не помнишь? Роман, покосившись на веселящегося друга, осторожно заметил. - Ну почему не помню. Помню, - произнес он с некоторой долей сомнения. - А то, что у меня вчера дочка родилась, помнишь? - Да ну тебя, Жданов, - улыбнулся Роман. – Все я помню. Я только не помню, как мы с тобой здесь оказались. - Мы поехали на электричке к моим за город, - попытался ему напомнить Андрей вчерашние приключения. - На чем поехали? – удивился Роман. - На электричке, - подтвердил друг. - Зачем? – удивился Роман. - Что зачем? – не понял Андрей. - Зачем на электричке или зачем к моим? - Зачем к твоим? - уточнил Ромка. - Праздновать, - однозначно ответит Андрей. - Угу, понятно, - глубокомысленно изрек Малиновский. – Не доехали, значит. Раньше отпраздновали. Андрей, видимо соглашаясь, молча пожал плечами. - Как ты думаешь, где мы сейчас находимся? - Да какая разница, Малина. Сейчас рассветет, мы с тобой встанем и пойдем с песнями, куда глаза глядят. Куда-нибудь придем. Андрей прислонился к стогу и закинул руки за голову. - У меня дочка родилась. Дочка, понимаешь? - повторил он, закрыв глазами и блаженно улыбаясь. «Вот ведь двужильный. Не спал двое суток и еще петь собрался». - Малиновский восторженно посмотрел на друга. Вчера, когда по настоянию жены Роман приехал в роддом, для того что бы «поддержать переживающего друга», он застал там незабываемую картину. Андрей как очумелый носился по коридору и за ним, искренне сочувствуя перевозбужденному будущему папаше, бегали все свободные от дежурства медсестры. «Дамский любимец», - улыбнулся Роман, вспомнив, как капризничал Жданов, отказываясь пить успокоительные средства, а потом, когда сообщили, что Катя родила, что девочка и мать здоровы и чувствуют себя хорошо, орал так, что любого на его месте, не только бы выгнали, а и в милицию сдали, а этому хоть бы что. Все только умильно смотрели, вытирали слезы и радовались, глядя на такого красивого эмоционального отца. - Мне моя Катерина голову оторвет, - вздохнул Роман. - А моя ничего не узнает, - продолжал улыбаться Андрей. Вдруг он резко сел. – Меня родители четвертуют. Они переглянулись и несколько секунд внимательно смотрели друг на друга. - А все-таки согласись Ромка, Катерина очень красивое имя, правда? – вдруг спросил Андрей. - Угу, - ответил ему друг. – Главное редкое.
Первые ласковые солнечные лучи позолотили верхушки деревьев, заискрились в капельках дрожащей от ночного холода росы, разбудили невидимых в кронах деревьев птиц. Сначала одна из них робко подала голос, потом ей коротко ответила вторая и вот уже веселым птичьим гомоном наполнились лес и луг. Земля просыпалась, встречая новый день, радуясь солнцу, радуясь жизни такой удивительной и прекрасной.
Cплин! Восхитительно. Замечательное произведение, насыщенное по содержанию, отличное по стилю изложения, легко и с интересом читается. Рассказ наполнен любовью. Благодарю вас за доставленное удовольствие при чтении. Желаю вам счастья, любви, удачи и творческих успехов.
Все даты в формате GMT
5 час. Хитов сегодня: 5
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума