Форум сайта Мой Волшебный Мир

Рейтинг: G
Пейринг: считаю, что в данном случае он неуместен, здесь нет пар.
Жанр: альтернативная зарисовка (наверное) по НРК.
Герои: Андрей, Катя, Зорькин, Малиновский. Кира – на подхвате.
Примечание автора: навеяно 94-й серией, точнее ее обсуждениями.
Честно говоря, когда начала писать, задумывалось совсем другое, но куда понесло Остапа, туда и занесло.

- Катя?!?! Ты где была? Я тебя везде обыскался!
- Вообще-то тебя тоже самое хочу спросить!
- Давай быстрее, уносим ноги, я только что видел твоего Жданова. Он меня чуть взглядом не убил, если бы взглядом убивали… - оглядываясь тревожно назад, произнес Коля, а позже, самодовольно ухмыльнувшись, добавил, - Но я тоже не оплошал!
- А-а-а-а… - Катя задохнулась от эмоций.
- Вика помогла, – как ни в чем не бывало ответил виновник бурных эмоций.
- Вика?!?!?! Только этого мне сейчас и не хватало! – Катя сделал круг и остановилась, - Коля-я-я-я-я-я!!!! Кто тебя об этом просил?! – Катино лицо выражало неподдельный ужас.
- Неважно! Пошли быстрее! – Завидев приближающегося к ним Жданова, Коля ее взял под руку и увел ее с показа.
Что-то ему подсказывало, что он их не просто проводит взглядом…
И предчувствие его не обмануло.

I.
Андрей.
Зорькин. Опять Зорькин. Если до показа он готов был просто повесить фотографию этого… этого… проходимца (при условии ее наличии) и метать в нее дротики, ножики и любые острые предметы, то сейчас, глядя на то, КАК она держит себя рядом с Катей, глядя на то, что он, а не Андрей Жданов, ее уводит, несомненно, не чаи пить, он был готов его уничтожить. Шок оттого, что Катя предпочла ему, красавцу, этого неказистого, дешевого сопляка прошел за секунду, сменившись лютой ненавистью. Проснулись звериные инстинкты – уводили его Катю. Его…
Отбить, забрать, его Катя.

По-английски пролетев мимо всех, проигнорировав призывный возглас Юлианы, он вылетел к ресепшну. Парочка уже скрывалась за дверью.

Катя.
Пусть Зорькин и идиот, не послушался. Поговорил все-таки с Клочковой. Но он мой друг. И он молодец!!! Мама-миа, куда он так несется?! Кто ж за нами гонится? Почему он так оглядывается? Черт, не успеваю за ним! Ведь Андрея задержала Волочкова! Чего Коля так боится? Катю переполняла гордость за себя – она смогла, она ушла, она победила себя, значит, все будет хорошо. Будем готовиться к новой битве. Так куда же все-таки бежим? Вот и такси, скоро будем дома… Катю переполнял радостный мандраж.
Они уже вышли из здания, подошли к дороге, на Колин жест остановилось такси… как:
- Катя! Стой! Я тебя никуда не отпущу! С НИМ! – и она его приближение сзади и ЕГО руку на своем плече. – Ты поедешь со мной!
Секунда, в которую она почувствовала радость от его прикосновения и испуг, страх оттого, что проиграет, умерла сразу же. Следующая секунда – и проснулась другая Катя. Рука сброшена. Ревность – с испугом и радостью поняла она, вот что он вложил в последнюю фразу, значит еще сильнее зацепила! Что же, Андрей Павлович, не захотели закончить игру на сегодня, значит, объявляем второй тур!
Она почувствовала, что Коля ее пытается затащить в машину, но остановила его, увидела как в тумане Колино непонимающее лицо, и медленно повернулась к противнику. Бой так бой! На то ты и Пушкарева, чтобы себя защищать!
- Катька, поехали, ты что делаешь?
Угли, не глаза, угли… напряженное лицо, сведенные скулы. Зол. Очень зол. Короткое другое выражение глаз, от неожиданности вроде, и снова вернулось рассерженное выражение. Таким она его еще не видела. Надо быть осторожнее сейчас.
- Что-то случилось, Андрей Павлович? Я вам кажется, ВСЕ объяснила? – она сделала акцент специально – Что вам еще осталось непонятно?
- Катя, вы издеваетесь надо мной! Все, Катя!!! Все непонятно! Сначала вы заявляете, что он просто ваш друг! Затем эти звонки таким тоном елейным! И, наконец, ты со мной договаривалась поехать! Ты МНЕ обещала! Что происходит?!
- Мне просто надо домой - уже поздно, – как можно хладнокровнее ответила Катя, делая аккуратные шажки назад, приближаясь к заветному такси, которое удерживал Коля. «Только бы успеть, только бы успеть»
- Я это уже слышал! – Андрей перешел на откровенный ор, все более приближаясь к ней - Почему с ним, а не со мной?! Катя, а? Что происходит?!
- Он мой друг и он отвозит меня домой, вот и все. Андрей Павлович, пожалуйста, не кричите. Вас могут услышать на показе, и все откроется, - переходя на издевательский для Андрея громкий шепот.
Вроде сказано мало фраз, но его глаза были уже все ближе, еще чернее. «Он, действительно зол, черт подери! Пушкарева, что ты творишь? Беги, пока он тебя не увел силой! Пока как груз не унес! Он победит - тогда!» кричал внутренний голос.
- Андрей Павлович! Прекратите этот балаган! Я уезжаю и точка, - и почти бегом пошла к такси.

Андрей.
«Успел!»
- Катя! Стой! Я тебя никуда не отпущу! С НИМ! – он подбежал сзади и сделал попытку удержать ее. – Ты поедешь со мной!
Маленькая хрупкая фигура окаменела в движении, секундная пауза, выпрямилась.
Повеяло холодом, не просто холодом, как в эти дни, а вековой зимой…
Сбросила руку с плеча. Медленно развернулась.
Ненависть к Зорькину еще рефлекторно бушевала в нем. Но то, что он увидел, точнее кого он увидел, Зорькин ушел надолго и далеко… И до дошло – не в Зорькине причина нового поведения Кати.
Выражение глаз – это не его Катя, точно. Если предыдущие два дня он все еще пытался увидеть, разглядеть за непробиваемой стеной, возникшей ниоткуда, в том человеке, который был с ним в одном кабинете ту любящую девочку, которая сказала ему «люблю» и убежала ванную, то теперь он видел, что это не она. Кто угодно, но не она. Равнодушие, холодность, жестокость, деловой подход ко всему – вот что он увидел в этой женщине.
Но он понял в ту же секунду, что это маска, действительно маска. Ему захотелось в это поверить, и он надеялся, что он не ошибся. Что есть еще та Катя. Потому что если нет, то… он даже не знал, что промелькнуло в его душе, но какое-то чувство сильной потери точно было. И у него есть только один шанс – сейчас – снять ее, эту равнодушную маску. Потом будет поздно.

Несколько фраз, в которых он вложил весь свой эмоциональный порыв. Снова попытался достучаться. Но маска держалась крепко. Не уступала. Наоборот, кололась, защищалась, делала больно. Стало еще хуже. «Что я не то делаю?! Как? Неужели она, моя Катя, не видит, что я действительно хочу быть сегодня с ней?!». Она отдалялась и фразами, и одновременно убегала. Почему я не могу ее снять? Что я не так делаю?! Как?! Он злился на себя, очень злился, злился на маску, которая почему-то зарывает от него его Катю. Несколько фраз, и она уже убегает… «Дай мне время! Еще»
- Андрей Павлович! Прекратите этот балаган! Я уезжаю и точка, - она почти бегом пошла к такси.
«Не упусти ее! Сейчас или никогда!». И тут он понял, что ему надо сделать…

Коля.
- Неважно! Пошли быстрее! – Завидев приближающегося к ним Жданова, Коля ее взял под руку и увел ее с показа.
Что-то ему подсказывало, что он их не просто проводит взглядом…
И предчувствие его не обмануло.
«А вот и машина! Как быстро! Успеем! Надеюсь…»
- Катя! Стой! Я тебя никуда не отпущу! С НИМ! – послышалось за его спиной. – Ты поедешь со мной!
«Черт! Успел таки!» Зорькин обернулся. Жданов удерживал Катю. Жданов – злой, «и не удивительно!» Катя – ее глаза, выражение лица «что сейчас будет!». Он пытался ее утащить, чтобы избежать надвигающейся бури, но она вырвала его руку и обернулась к Жданову.
- Катька, поехали, ты что делаешь?
Удерживая машину, он смотрел на разворачивающееся действо.
- Андрей Павлович! Прекратите этот балаган! Я уезжаю и точка, - Катя пошла к такси.
Коля увидел какое-то неуловимое выражение страха на лице Жданова, увидел, что Жданов бросился за ней…
- Катя, быстрее!
Но в следующую же секунду Катя была перехвачена. Жданов остановил ее, развернул и прижал к себе. Зорькин отпустил машину – что-то ему говорило, что это надолго…

II.
Но в следующую же секунду Катя была перехвачена. Жданов остановил ее, развернул и прижал к себе.

Андрей.
Катя вырывалась. Яростно. Попытки ее успокоить древним мужским способом успехом не увенчались. Оставалось только одно – удерживать и держаться. Он смутно осознавал, что она делает. Понимал, что она что-то ему говорит (вряд ли ласковое), что пускает в ход маленькие кулачки (как слону дробинка!). Слова он если и слышал, то пропускал, говоря сам себе, что это просто выход эмоций. Потом увидел слезы у нее на глазах.
Главное – был результат – «стена» падала, Катя «размораживалась».
Это была его Катя, и он был несказанно этому рад, да, глаза были красные от слез, волосы растрепались, но это была она, мягкая, теплая, уютная…
Наконец она затихла и перестала вырываться, просто всхлипывала у него на груди.
- Кать… Давай поговорим спокойно… - тихо произнес Андрей, ласково крепко обнимая ее и проводя ласково рукой по растрепавшимся волосам, - Вот и хорошо… Я с тобой, слышишь? Я тебя люблю… Все будет хорошо, сейчас поедем вместе. Ты мне все расскажешь, что с тобой происходит, чем я тебя обидел… что не так сделал… Хорошо? Поедем куда хочешь… Потом будем вместе еще долго…
Всхлипы прекратились. Решающая пора.
«Можно отпускать, никуда не уйдет», решил Андрей. Отпустил, «что она скажет дальше?», наблюдал за ней.
Она отошла от него, закрыла глаза, некоторое время просто стояла. Лицо выражало внутреннюю борьбу, затем какое-то странное спокойствие и что-то вроде улыбки («улыбнулась наконец-то!»). Глаза открылись – решимость, отчаянная решимость, «после нас хоть потоп», и БОЛЬ.
«Что-то сильно не так» - сработал сигнальный маячок опасности у Жданова… Полез в карман и на всякий случай выключил телефон – только звонка Киры ему не хватало сейчас, спугнет ее опять. «Почему такой взгляд? Такое ощущение, что я ее очень сильно обидел… Чем?» Он ждал. Ощущение сильной тревоги не покидало его.
- Кать…

Коля.
Он предпочитал не вмешиваться. «Не надо. Ты все испортишь» - уговаривал он себя. Другая его половина обвиняла его яростно в том, что он трус, большой трус. Победила первая. Наблюдал за соревнованием «борцов сумо в сильно разных весовых категориях», за попытками Кати вырваться (хм!) и Жданова – удержать (что получалось гораздо лучше!). Попытки Жданова ее поцеловать – Зорькин был, мягко говоря, удивлен. «Как это, на улице, на людях, не боится огласки! А как же?»
Наконец Катя перестала вырываться. Жданов ее отпустил. Коля надеялся, что она тут же побежит к нему, и начал уж было ловить машину, но… Катя просто стояла, думала о чем-то, затем слегка улыбнулась улыбкой, после которой Коля знал, что что-то будет, и не обязательно хорошее («Неужели?!»). Потянулась к сумке, раскрыла ее…
«Ура! Йес, йес, йес! Йес!!!!!!» - не выдержал Зорькин. И рвущийся наружу крик подавлен на всякий случай, чтобы не спугнуть последующее зрелище, и вышел в импровизированный на месте танец.

Катя.
В какой-то момент она поняла, что больше сопротивляться нет сил, никаких, ни физических («а ты чего ожидала!»), ни внутренних. Он победил… На смену боли, гневу, ненависти, обиды пришла опустошенность, как после прочтения инструкции, но другая – спокойная. Пустота. И тишина. Оглушительная тишина чувств, эмоций. Она устала сражаться с собой. «Ну, Пушкарева, и сколько ты выдержала?! Он прижал к себе и все… Пиши-пропала… И зачем все это затевалось... Мне же больнее, чем ему!». Через туман слышала его слова про любовь, разговор о причине ее поведения, как правдивые, чувствовала его руки. Как же хорошо к нему все-таки прижиматься. «И почему я не Кира? Почему не могу быть с ним, когда знаю, что он меня не любит, просто потому что люблю его…»
«Потому что у тебя есть гордость и чувство собственного достоинства» - внутренний голос, привет!
Слезы ушли, пришло время принять решение. Он отпустил, она отошла. Закрыла глаза, стараясь на него не смотреть в этот момент, слезы уже высохли. Вспомнила его признания, их ночи…
«А действительно! – покажи ему причину, пусть! Он хочет это узнать, пусть узнает! Посмотрим, как он будет реагировать тогда! Сможет ли соврать тогда про любовь ко мне?»
Его глаза – нетерпеливое ожидание ответа, наивное, совершенно не понимающее реальной причины, так ей показалось. Ее улыбка-усмешка. Решение принято.

III.
Катя.
«Пора, Пушкарева! Нечего с собой в догонялки играть. Пусть он узнает, что ты в курсе. Так будет легче всем. Этот заколдованный круг надо разрывать»
С этими мыслями она доставала из сумки злосчастный документ. Он просто молча смотрел. «Глаза уже не черные», отметила про себя Катя, «значит, бесноваться не будет».
Достала. Посмотрела на него. Нетерпеливое ожидание сменилось искренним недоумением при виде бумажек. «Да, зачитала ты ее!». Катя протянула ему документ.
- Что это, Кать? – удивление в голосе… «Неужели сразу не понял?» Произнести она ничего не смогла, Пустота делала свое дело. Она молча попросила его развернуть.

Андрей.
- Что это, Кать? – он удивленно смотрел на скомканные листы, даже не просто скомканные, скрученные и как пережеванные.
Она молчала. Просто смотрела выжидающе на него ничего не выражающими глазами. И указала глазами и головой «разверните».
…
Жданова как пригвоздило… Первой строки приветствия ему хватило для того, чтобы понять, ЧТО ЭТО есть. Стало еще жарче, хотя он выскочил на улицу за Катей в пиджаке и «борьба» с ней не дала ему остыть. Не хватало дыхания. ЭТОГО он не ожидал никак. Он мог ожидать требования немедленно разойтись с Кирой, требования жениться на ней, беременности Кати (все-таки повод для этого есть), запрета ВС, если он узнал, просто того, что она его разлюбила, но не этого... Роман с Зорькиным – это просто тьфу по сравнению с... Она стояла и смотрела на него, ожидая его реакции.
- Ка…Катя, Катюш, послушай, - сбиваясь, начал он.
- Что, Андрей Павлович? – голос был холоден, снова холоден, ожидающе холоден. Теперь он понимал почему.
«О, Господи! За что? Малина, ненавижу! Как она узнала?! Что делать? Как быть? Что говорить?» Мысли вихрем пронеслись у него в голове, пытаясь найти нужный выход в слова, но не находили. В нужные слова. Которые ее уверят…
В чем уверят?! Андрей запаниковал. Что это все неправда? Хм, это не так… И это он сам знает, этого ей не докажешь никогда. В том, что она для него стала больше чем помощница, что он к ней привык, что не может без нее уже обходится? Не поверит. После такого…
Нечем крыть.
И как назло, с губ сорвались самые неподходящие слова, которые можно было в данной ситуации сказать:
- Это все неправда! Поверь мне! – она усмехнулась.
«Идиот ты, уй, какой идиот, Жданов! Ты хоть понял, что сказал? Это конец, конец всему!»
- Андрей Павлович, не надо больше! – и ушла.
Он слышал скрип снега под ее сапогами, и понимал, что не в силах ее вернуть. Сейчас. Или всегда. Ему нечего ей было сказать в оправдание. Зорькин что-то ей говорит, так радостно, быстро («Убью скотину, еще радуется!»), звук останавливающейся машины, звуки открывающихся и закрывающихся дверей, машина уехала.
Он не обернулся. Не мог. Листы бумаги упали на снег.
Мысли отказывались повиноваться. Они просто ушли. Пустота в голове. Даже нет паники.
«Какая же ты дрянь, Жданов!»

Катя.
«Что он скажет? Что он скажет? Что он скажет? Что он скажет?»
Эта мысль лихорадочно била Катю. Что она ждала… Не знала, наверное она сама не знала. Что бы она ответила на его месте? Потом поняла, она ждала не слов, она смотрела на его лицо, смотрела ему в глаза, искала ответ там.
И что она увидела – шок, ужас, страх… «А что еще могло быть?» сказала она сама себе, - «Такой ответ не каждый день получаешь».
- Ка…Катя, Катюш, послушай, - сбиваясь, начал он.
- Что, Андрей Павлович? – «Пушкарева, не выдавай себя, подожди» - к горлу подступали комок, к глазам - слезы. «Отходняк начался»
- Это все неправда! Поверь мне! – она усмехнулась, что она еще могла ожидать!
«Значит, никакой любви не было, иначе бы по-другому сказал, ну так мне и надо. Хорошо, что сейчас ему показала инструкцию, а то бы мучала себя… Домой, домой!!!»
- Андрей Павлович, не надо больше!
Она уходила, стараясь не оборачиваться. Слезы уже с трудом сдерживались. Почему-то она была уверена, что он за ней ТЕПЕРЬ не бросится. Что-то ее пытался спросить Коля, сумевший быстро поймать машину, она не смогла ответить, слезы полились рекой. Коля понял, приставать не стал с вопросами, усадил ее на заднее сиденье, сел рядом с ней, назвал адрес.
Все? Нет, не все… Ей хватило сил посмотреть на Него. Он сидел на корточках к ним спиной, поднимал со снега четыре листка, изменившие их жизни. «Гадание Амуры не сбылось», с грустью вспомнилось ей.
Домой, спать, утро вечера мудренее.

Юлиана и Шестикова.
Юлиана увидела Андрея Жданова. Она искала его по всему залу, но вот нашелся! Она окликнула его, но он по-английски пролетев мимо всех, в прямом смысле этого слова «пролетел» к ресепшну, да еще с таким выражением лица, что она начала опасаться как бы чего страшного не вышло. Кинулась за ним. Поймав по дороге Клочкову, которая была сбита Ждановым, она спросила, что случилось. Та насколько смогла думать, ответила, что он ушел за Катей, которая свалила с показа со своим женихом. Юлиана ничего не понимала, но услышанное ее еще больше испугало. Она вышла на улицу.
Вслед за ней выскочила вездесущая Елена Шестикова.
…
Юлиана поняла, почему Катя плакала. Подробности ей знать почему-то не хотелось.
Шестикова уже обдумывала название статьи.

IY.
Катя.
Ей не хотелось ничего более от него. Слезы высохли быстро, сменившись дикой усталостью. Она устала, ей жутко хотелось отдохнуть. Придти в себя от всего этого сумасшествия, ямы, в которое она чуть себя не вогнала попыткой отомстить, заставить его ревновать. «Шура!» вспомнила вдруг она.
Она прислушивалась к своим ощущениям. Свобода, легкость, которых ей так не хватало последние дни, пока в ней бушевала буря, жертвой которой она чуть сама не стала. Свобода от негативных эмоций. Да, она была рада, что показала ему эти бумаги Малиновского, рада… Боль еще где-то жила внутри, но ее было уже мало. Большая часть ее ушла, когда она увидела ее реакцию, его глаза, сменившись удовлетворенностью от открытия своей темной тайны. Как будто перешла к нему…
Было хорошо и спокойно… Как Коля ее привез домой, как провел мимо сидящих на кухне родителей, она помнила плохо, как в тумане, так хотелось спать. Как разложила диван и уснула, тем более.
Запомнилось только одно, как она сказала маме, что завтра на работу не пойдет, ей дали отгул.
Утро вечера мудренее. Думать о дальнейшем - будущем, Андрее, любви, Зималетто, Никамоде - потом, потом…
Подушка, матрасик, одеяльце любимые…

Малиновский.
День не задался с ночи, ранней ночи. Подъезжая к зданию Зималетто за час до работы, Малиновский все думал, стоит ли ему туда вообще идти.

Началось все со звонка Киры из Праги. Он испортил отличный вечер с очередными модельками, правда, очень удачно подобранными. Разговор уже плавно перетек из клуба к нему на квартиру, затем на кухню и в спальню. И тут Кира.
Звонок Киры, истеричный по максимум, причем такой сцены заочной ревности Малиновский от нее еще не слышал. Из потока обвинений в укрывательстве ТАКОГО романа Жданова он понял – она видела Жданова с Пушкаревой при определенных обстоятельствах. Глядя на его лицо в процессе разговора с Кирой и слыша ее громкий голос, модели проявили недюжинный для них интеллект, сами оделись и ушли. Толком она ничего не сообщила, оставив его догадываться о деталях. После разговора, точнее выслушивания сбивчивого, перекрываемого рыданиями и обвинениями монолога Киры, он долго думал, пытаясь понять, что же произошло.
Факты, оставшиеся после анализа разговора с Кирой:
1. Информация получена от Шестиковой, значит, имеет под собой основание.
2. Во время показа Пушкарева собралась уходить с каким-то пацаном (Малиновский догадался, о ком она, другого варианта нет).
3. Жданов зачем-то пошел за ней, устроил с Пушкаревой выяснение отношения с поцелуями прямо перед гостиницей на глаза у Шестиковой и Юлианы. Пушкарева все-таки уехала с Зорькиным.
4. До Андрея не дозвониться, он сбросил ее звонок и теперь недоступен (проверено на практике).
«Полная труба!» - самое мягкое выражение, которое мог себе позволить в адрес сложившейся ситуации. А уж в отношении Жданова!
Честно все еще полагая себя хозяином положения (сделаем скидку на то, что полная информация ему неизвестна), он начал придумывать выходы из положения и ждал звонка от Андрея, который бы ему все рассказал.
Если за Юлиану он был спокоен, та никому не расскажет, не поговорим с ними, то Шестикова! В воображении сразу возникли заголовки желтой светской прессы. «Интересно, а Кира уже успела позвонить Маргарите, пожаловаться?» - пронеслась мысль.

0.00 – Звонка от Жданова нет. Телефон недоступен = выключен. «Ну сколько можно шифроваться от Киры? Можешь же на ее звонок не отвечать, в черный список занести, а я то тут при чем? Мне инфо нужна!!!!! Тебе мириться с Пушкаревой завтра! Мне же нужно знать, что писать в открытке, что посоветовать, как себя вести!»

1.00 – С телефоном тоже самое. «Жданов, ты начинаешь меня бесить! Что ты там делаешь? Очередную глупость? Ты и так уже наворочал! Может, кому позвонить?»

2.00 – Телефон нет отвечает. Телефон уже сам начал набирать номер Жданова, так устал от нажиманий кнопок Малиновским. «Хаос! Что такое там могло произойти, что он так себя ведет? ЧТО ему сказала эта серая курица? Точно надо кому-то звонить! КОМУ?»

3.00 – «Позвонить Кире? Мне нужны подробности тех, кто видел, А Шестикова ей вряд ли рассказала так подробно… Шестиковой? Не спит, наверное, сейчас, строчит гнусную статью. Бр-р-р-р! Будет издеваться, еще выпытает чего лишнего. Юлиана! Так, сколько у нас времени? Ну ладно, убьет, так убьет, пиарить новую коллекцию может и не она. Есть и другие хорошие пиарщики с именем.»

4.00 – «ПОГИБЛИ!!!!!!!!!!! Жданов меня убьет! Пушкарева и Зорькин… уй!» Малина парень умный, понял, что это были за листочки, и почему такая реакция Андрея была на них. «Может завтра на работе не появляться?! Нет, надо все-таки понять, что он там сейчас творит… Ну, ответь, по телефону выорешься только, до рук не дойдет»

5.00 – «Нет, может все-таки на работу не ехать…» насколько он знал Жданова, он должен был уже позвонить ему и высказать все, что он думает по поводу оставленного не в нужном месте пакета, самой инструкции, объяснить ему физиологично, куда он его собирается пнуть и что отрезать. Звонка не было. «Значит, что-то задумал…» От этого «верховному главнокомандующему» стало сильно не по себе. Задумавшийся Жданов, действующий САМ Жданов, злой Жданов, на него злой…

6.00 – Малиновский ворочался на незастеленной кровати без единого сна в глазу и думал, думал, и еще раз думал, как ЕМУ быть.

7.00 – Нехотя, а потому очень долго завтракал, мылся, брился, убрался в квартире, одевался.

8.00 – Сел в машину и поехал в Зималетто. Надо же разруливать ситуацию. Хотя как? Как же он рад пробке из-за аварии на кольце!

9.00 – Кабинет Малиновского. Закурил первую сигарету за полгода. Ждал звонка от Маши, той было дано задание понять какой придет Жданчик, в каком настроении.

10.00 – «Какой-то он странный, Роман Дмитрич. Довольный как удав при виде еды»

11.00 – Малиновский, ты не хочешь зайти? Поговорим… - голос Андрея удивительно спокоен, и этого еще больше насторожило Рому. «Ну, ладно, кролик, растопырь лапки, авось не влезу в глотку удава…»

Андрей.
Пустота в сознании. Даже ничего, никаких эмоций, ни паники. Заторможенность, как замомрозили.
Андрей поднял с земли упавшую инструкцию, отряхнул ее, посмотрел на нее как на заклятого врага, свернул еще хуже, чем Катя, но не выбросил, искренне желая швырнуть ею завтра в лицо Малиновского.
Попытался привести в единую систему расстроенные чувства, которые все-таки решили вылезти из норы, сделать хоть какое-то лицо. Что-то вышло. «Раньше лучше получалось. Сдаешь, Жданов!» Не видя никого вокруг, вошел обратно в суету показа, отмахнулся от приставших Юлианы и Шестиковой (откуда взялись?), забрал пальто и поплелся к машине.
Включил телефон, и сразу же на экран выскочила новая sms-ка. Опять эта Кира?! Ее совсем не хотелось сейчас ни видеть, ни читать, ни слышать. На автомате он нажал на кнопку «Смотреть». От нее: «Не вините с Романом Дмитриевичем Шурочку, не увольняйте ее, не делайте ей плохо, она не знала, что будет, она просто решила, что Федя перепутал адресатов посылки. Ради меня»
«Катя-Катерина, ты думаешь, я такой? А, правда, что ты можешь о нас думать еще…»
Вообще никого не хотелось видеть, даже себя.
Некоторое время он просто сидел в машине, полностью откинувшись на спинку кресла и старался ни о чем ни думать.
Наступил момент, когда необходимо было понять, что есть у него сейчас. Что произошло. Как действовать дальше. И вообще, как он относится к произошедшему, и не только тому, что произошло сегодня?!
Раздался телефонный звонок. Кира! Не боясь ничего, он выключил телефон.

Обдумав ситуацию, наметив план действия на завтрашний (или сегодняшний?) рабочий день, Андрей Павлович Жданов четко знал три вещи:
1. Малиновского ждет большой и серьезный разговор.
2. Катя не будет ничего делать с помощью Никамоды, в смысле шагов против них. В этом он был уверен. Не будет совсем. Того, что она показала ему инструкцию, ей было достаточно – вспомнил как в замедленном кино ее ответ.
3. Зорькин принесет завтра один лист бумаги, с ее почерком.
Вряд ли она сама придет. Один шанс из миллиона. Скорее всего, будет отсыпаться до обеда, все-таки работала на износ. Поэтому дежурить ее у подъезда с утра и сейчас не имеет смысла. Подождем до вечера.
Показ давно закончился. На часах – два часа ночи. Жданов завел мотор и поехал домой, обдумывать до конца.

Y.
Андрей.
Наступил момент, когда необходимо было понять, что есть у него сейчас. Что произошло. Как действовать дальше. И вообще, как он относится к произошедшему, и не только тому, что произошло сегодня?!

Жданову требовалось понять ситуацию. Первой пришла потребность разобраться в ситуации в его жизни за последнее время в целом.
Жизнь до того момента как Катя показала ему инструкцию – ее как будто не было, как будто все это было неправда, сон, мираж. Показ – вообще как в очень-очень густом смоге. Самое реальное из этого всего вороха событий – это странное отношение к Зорькину. Он сейчас совсем по-другому смотрел на вещи, на события. Эмоции еще не вернулись, поэтому Андрей пользовался моментом, холодно и трезво размышляя.
Что у него есть сейчас:
1. «колосс на глиняных ногах» по имени Зималетто,
2. Никамода в юридических руках Е.В.Пушкаревой,
3. Малиновский с аферой под названием «Влюби в себя Пушкареву» и ее результатами, более чем отрицательными, еще более ухудшившими ситуацию.
4. полный раздрай с Кирой с ее приступами ревности вплоть до зубовного скрежета.
5. и над всем этим нависал Совет директоров.
И все это за меньше чем за полгода. «Жданов, ты чем вообще думал и что делал это время?» спрашивал он сам себя. Настроение отвратительное, да и понятное дело. Особенно если учесть, что без Кати из-за пункта 3 пункты 1, 2 под сильной угрозой, а пункт 5 вообще провисает в воздухе, грозя обрушить все на его голову. А пункт 4 – это сильно отяжеляющее обстоятельство.
«Катя, Катя, Катя и еще раз Катя! Все завязано на тебе…».

Он вспоминал, как после окончания института и параллельно с дальнейшей учебой открыл небольшую фирму. Самостоятельно. Не связанную с миром моды, следовательно, и без помощи родителей. О его маленькой, приносящий доход фирме. Рома тогда был просто другом, не партнером и никакого отношения к делу не имел. О том, что фирму эту прикрыл только ради президентства в Зималетто.
Вспоминал себя тогда. Руководитель, реально главным, все держал в своих руках, неприятности были …не такие, правда. Вспоминал себя до Совета директоров, когда его окончательно сделали президентом. Боевой, деловой настрой. Решимость, уверенность.
Что же произошло? Что с ним случилось?
Амбиции, радость всесилия, победил Воропаева, и еще отец с недоверием. И тут Катя пришла на работу в Зималетто. Взвалил на нее много заданий, то, что он в принципе мог делать сам, расслабился, будучи полностью уверен, что сзади есть тыл, деловой «нюх» потерял. А когда начались неприятности с тканями и прочие - просто струхнул и все окончательно взвалил на нее. Стал эдаким придатком к ней с президентской должностью и зарплатой. Так, представительный орган.
Действительно, договоры с поставщиками оборудования, Макротекстилем и прочими, прочими без нее - никак. Нужные способы решения проблем всегда выдавала она, он поддакивал и дальше организовывал процесс. Отчеты – ну тут даже нечего говорить. Кредиты – она обговаривала все детали, согласовывала все, а он приезжал, окончательно все утверждал, соглашался и подписывал. Без нее никуда. Смешно становилось, когда он себя представлял со стороны глазами Киры – «Катя, Катя, Катя…»
Нет, он ни в коем случае ее не винил. И был даже ей благодарен за то, что в период его слабости она не бросила Зималетто, тащила на себе. Это и была причина, по которой он точно знал, что она не будет им вредить с помощью Никамоды. Слишком много она вложила в компанию. Но почему она ран ...